Stashe - Судите и судимы будете

— Хочу. С вашими комментариями, если возможно.

Дана тихо фыркнула. Мякишев кивал головой, думая о чем-то своем.

— Ну, конечно же. Переодевайтесь. Дана, выдай ему защитный костюм. В криоотсеке холодно, и там много ценных материалов. Так что костюм лишь отчасти для вас, больше от вас. Я подожду здесь. Вы видели аборигенов? Леопольд показывал записи со спутника?

— Не успел.

— Ну, тогда вас ждут новые впечатления, — Феофан выжидающе уставился на Богдана. Тому показалось, что в глазах доктора нехорошие такие пляшут чертики, ехидные. Думает — слабак? В обморок, как кисейная барышня ляпнется? Шалишь, доктор. Шептунов нарочито широко улыбнулся и обернулся к девушке.

— Я за вами.

Я мрачно брела по дороге, месила ногами жидкую грязь. С утра зарядил мелкий дождь. Прошло полдня, а он все моросил, моросил. Вода медленно пропитывала одежду, делала ее тяжелой и сырой. Настроение никакое, состояние тоже. Хотелось нормальной еды, а не размокшего хлеба… и согреться. В тепло я стремилась больше всего. Четвертый день пути и пятый — побега из Тшабэ.

Перевал остался за спиной. Горы становились более пологими, постепенно превращаясь в холмы. Усталости как таковой не было, скорее равнодушие и бессилие. Ноги и руки плохо слушались, немного знобило. Сказывались ночевки под открытым небом. Еще слишком холодно для таких путешествий. А как я раньше ночевала в лесу, зимой? Насколько помню, не болела тогда. Может время выбрано неудачно, да только кто ж его выбирал? Думаю, виноваты особые обстоятельства путешествия. Они просто выбили меня из седла. Та ночь, накануне которой пропал Стоуш. Наверное, перемерзла, и организм не выдержал, дал сбой. Если в ближайшем будущем я не смогу переодеться в сухую одежду и согреться, заболею, как пить дать.

Небо затянуто серо-сизыми тучами. Сыро, грязь. Впереди разбегаются широкими волнами коричнево-рыжие поля исмаи, с пятнами ярко зеленой бродячей травы по краям. Даже на расстоянии было видно, как пучки упругих мохнатых щупалец упрямо переползают с места на место. Лес, равнины, снова лес. Дорога вилась кольцами между холмов, как змея. Я уже и не верила, что доберусь засветло до города. Но как ни удивительно, к обеду могла различить едва заметные верхушки зданий Дэндрэ. А за ними…море. Поначалу, я приняла его за туманную дымку, слишком далекое поле, утонувшее в сизом мареве. Но это оказалось оно. От края до края горизонта, темное и величественное.

Дорога пошла под уклон. Грязь чавкала и хлюпала под ногами. Но дождь, наконец-то, почти стих. Несколько раз я едва не упала. Коварство раскисшей дороги оказалось неисчерпаемым. Шагнешь в сторону, ноги по щиколотку проваливаются в смесь из прошлогодней ломкой травы и земли. На тракте вперемешку каменистое крошево и скользкая глина. Идешь медленно, каждый шаг дается с трудом. С противным чмоканьем грязь отпускает сапог, а второй затягивает глубже. Начинаешь спешить, ноги разъезжаются, того и гляди бултыхнешься в ледяную жижу. Я не выдержала. Пару раз останавливалась и, задрав голову к серому небу, орала во всю мочь легких от злости и бессилия.

А дорога, меж тем, свивалась в полукольца, которые нанизывались на склон горы подобно странному украшению. Воздух стал совсем сырым и в нем появился отчетливый соленый привкус. Я приближалась к морю. Останавливалась для отдыха и смотрела, не в силах отвести взгляда. Сизо-синее, хмурое и неприветливое, оно равнодушно взирало снизу, и по необъятной поверхности бежали и бежали нескончаемые барашки волн.

Дэндрэ произвел впечатление очень старого города. Стены его башен и домов были изъедены солью и водяной пылью, а сама кладка местами искрошилась в пыль. На окраине многие из домов пустовали. Они медленно проседали — крыши проваливались, а камни из стен рассыпались под воздействием времени и моря. Ближе к центру и пристани, где бурлила жизнь, за зданиями следили тщательнее. Подмазывали крошащийся фундамент, скрепляли трещины на стенах буро-серым раствором, красили синей и желтой краской рассохшиеся ставни. По внешнему виду домов легко определять достаток хозяина. Вон там камень в кладке дорогой, а у того сырец на соломе. Крыши — где с черепицей из глины, а где из простой просмоленной деревянной досточки или вовсе камышом покрыты. Дома в большинстве своем выглядели достаточно ухоженными. Если штрафуют домовладельцев градоначальники, то хочешь, не хочешь, а станешь следить за порядком. Платить отступное — удовольствие маленькое. Могло быть еще проще — портовый город живет побогаче, чем те, что стоят на отшибе, в стороне от трактов или торговых путей. Отсюда и черепица на крышах, и яркая краска для окон.

Солнце на мои страстные призывы не откликнулось и не выглянуло, зато снова зарядил дождь. Он то припускал, то почти переставал. Я же была похожа уже не на мокрую курицу, а скорее на нечто пернатое, которое долго возюкали в луже с грязью. С носа капало, в сапогах хлюпало. Мысль предстать перед другом Стоуша в таком виде тоже не особо прельщала, но иногда не до выпендрежа. Покрасуюсь как-нибудь в другой раз.

Дороги в Дэндре все как одна вели к порту. Я специально бродила по закоулкам, спускаясь все ниже к морю, в надежде выспросить хоть что-то о гостиницах или постоялых дворах. Как назло, мне не встретилось ни единой живой души. А просто постучать в какие-нибудь двери я опасалась. Мало ли как здесь относятся к чужакам? Город портовой, да кто его знает. Найти бы клан шантийцев, вот где своим не откажут в приюте.

Сердце замерло на секунды и застучало быстро-быстро. Забухало толчками в ушах, в глазах потемнело, а во рту пересохло. Я прижалась к стене, наклонила голову. Притворилась, что роюсь в котомке. Ох, Стоуш! Как же так? Откуда в Дэндрэ нарисовались волшебники?

Сутулый человек медленно прошел мимо, совершенно не обратив на меня внимания. Поверх его плаща висел, украшая грудь, символ клана Волшбы — круглый, тускло поблескивающий чернотой амулет на длинном шнуре. Точно такой же я выкинула в Холмогорах. Опасные люди, опасные занятия. Много власти. Тайн. Зла. Глупая девчонка влезла туда, куда не след, польстившись деньгами. Если хоть кто-то пронюхает… Если волшебники этого города уже в курсе событий в Тшабэ… Но как можно так ошибиться? Стоуш точно знал, он был уверен. Его связи… всегда бывает первый раз?

Над головой стукнуло. Я вздрогнула и испуганно задрала голову. На втором этаже кто-то распахнул окно.

— Извините! — крикнула я, делая два шага от стены.

Из окна выглянула женщина. Катаринка. Светловолосая — примесь шантийской крови, с чешуйчатой кожей медового оттенка — наследие предков ящеров.