— Капитан, эта джилла похожа на сторожевика из Мавуно! Он сменил курс и движется за нами! — заорал впередсмотрящий.
Маниса рявкнул команду, стакселя взяли полный ветер, а кливер забился, как большая белая птица, вцепившаяся в бушприт и изо всех сил тянущая корабль вперед. Хономер посмотрел на сидящих вокруг певца гребцов. Те, похоже, твердо решили дослушать Артола до конца, и только Тразий Пэт, изменив себе, пружинисто поднялся на ноги и отправился взглянуть на джиллу, которая, если капитан «Перста Божьего» не перепутал Мванааке с Аскулом, никак не могла быть сторожевиком Кешо.
Пираты гневно начали роптать:
«Прольется кровь! Беды не миновать!
Прикончить Либерона надо нам!
Предательницу пустим по рукам!..»
От слов недолго к делу перейти.
Но худо, коль расходятся пути
Соратников. Одни кричат: «Ура!»
Другие: «Чтоб ты сдохла, Ак-Дара!»
Пока злодеи шумно препирались,
Любовники ничуть не растерялись:
Собрав друзей на лучшем из судов,
Дождались, когда ночи пал покров
На море, и ударились в бега.
С тех пор их не видали никогда.
Вот так-то и петли, и топора
С любовником избегла Ак-Дара.
Погоню собирались снарядить,
Но власть злодеи начали делить.
А тут и три эскадры налетели,
Те самые, что в шторме поредели.
Взялись они разбойников крушить
За убиенных всех в лапшу рубить.
И не было ни щели, ни норы,
Где б спрятались пираты Ак-Дары!
Злодейский флот отправлен был ко дну.
Желая отыскать еще одну,
Последнюю пиратку, якоря
Эскадры не бросали и моря
Избороздили вдоль и поперек,
Но было им, — конечно, — невдомек,
Что в пальм тени проводит вечера
С любовником пастушка Ак-Дара.
Что миром ее полнится душа,
Что в руки не берет она ножа,
А с коз снимает шкуры Либерон,
Который в нее по уши влюблен.
Их не сыскали — велика ль беда?
Злодейства позабыты навсегда,
Ведь — верите ли? — только комара
Убить способна ныне Ак-Дара!
— Маниса, это в самом деле сторожевик, и он приказывает нам сбавить ход! — крикнул впередсмотрящий, и Артол, в последний раз ударив по струнам, предложил:
— Пошли, глянем на эту джиллу. «Стражей моря» тут быть не должно, но чего в жизни не случается?
Гребцы лениво двинулись к левому борту, рассуждая о том, что неожиданности в море — штука нередкая, но за «Перстом Божьим» ни один сторожевик не угонится. Хономер сделал несколько шагов за ними, а потом, передумав, отправился звать на палубу Агеробарба. Он не любил неожиданностей, поскольку они, как правило, бывали неприятными, зато всегда был готов ко всевозможным каверзам, которые судьба вечно подстраивает последователям истинной веры, дабы сбить их с пути, указанного Близнецами.
Принесенное Хономером известие о преследующем «Перст Божий» сторожевике произвело на Посвященного самое скверное впечатление и заставило забыть о лежащих на маленьком столике пожелтевших свитках.
— «Стражи моря» у берегов Аскула? Это не случайность! — жестко сказал он, и костистое лицо его помрачнело. — Возьми эту шкатулку и ступай за мной, придется нам, верно, прибегнуть к сильнодействующим средствам.
Выйдя на палубу, Хономер прежде всего бросил взгляд на джиллу — расстояние между несущимися на всех парусах судами не сократилось — трехмачтовый сторожевик производил впечатление весьма быстроходного судна, но, будучи раза в два больше «Перста Божьего», едва ли мог догнать его. Гребцы отлично знали достоинства своего корабля, Маниса тоже поглядывал на преследователей, самодовольно топорща пушистые усы, он даже не потрудился поднять на мачте сигнальные флажки. Капитан был не только не озабочен, а, напротив, рад появлению «стражей моря», ибо они, развеяв повседневную скуку, дали ему возможность продемонстрировать пассажирам отменные качества своего корабля. Маниса, как заметил Хономер, трепетно любил свое судно, и лестные слова о его скорости, маневренности и прекрасном поведении во время штормов принимал на свой счет.
— Капитан, судя по всему, уверен, что нам удастся уйти от сторожевика. Прости, что я потревожил тебя во время ученых занятий, — обратился Хономер к Агеробарбу, прекрасно сознавая, что Посвященный не хуже него знал о быстроходности «Перста Божьего» и вышел на палубу с сумой и посохом не для того, чтобы убедиться в тщетности затеянной джиллой погони.
— Тебе незачем извиняться, — коротко бросил маг и позвал: — Тразий, капитан!
— Можешь не беспокоиться, чернокожим не догнать нашу ласточку! — гордо заверил Маниса Посвященного, но тот движением руки остановил готового вновь и вновь восторгаться своим чудным судном капитана.
— Я хочу, чтобы они нас догнали. Нам необходимо знать, что сейчас происходит в Мономатане, ибо события здесь, если верить полученным в последнем порту известиям, развиваются нежелательным для нас образом. — Заметив отразившееся на лице капитана недоумение, Агеробарб, смягчая голос, пояснил: — Появление в этих водах «стражей моря» свидетельствует о том, что Кешо решил присоединить к Мавуно кусок западного побережья Мономатаны. После того как его войско вторглось в Афираэну, было разбито и бежало, он, естественно, обратил свои взоры на запад.
— Ты боишься, что Аскул занят армией Кешо? — простодушно спросил Тразий, и Хономер внутренне усмехнулся, видя, как дрогнуло лицо Агеробарба.
— Я не боюсь ничего, действуя во славу Близнецов, чья воля священна, — сухо промолвил маг, — Аскул они так быстро взять не могли, но нам надобно знать наверняка, что нас ожидает там, где мы намереваемся высадиться. И едва ли кто-нибудь осведомлен об этом лучше капитана «стражей моря». Он сам идет к нам в руки, и грешно было бы не воспользоваться этим.
— Хм! Весь вопрос в том, кто в чьих руках окажется, если мы подпустим их близко. Если на сторожевике зузбары, а так оно, клянусь бородой Морского Хозяина, и есть, то они перережут моих людей, как баранов…
— Я знаю, что представляют из себя «стервятники Кешо», — вновь остановил капитана Агеробарб. — Твоим людям предстоит немного работы — они должны будут только связать тех, кто останется в живых из команды джиллы. Тебя же, Тразий, я прошу не вмешиваться ни под каким видом. К морскому дракону у меня не имелось вопросов, и мне в конечном счете было все равно, издохнет он или вернется в пучины моря. Здесь дело иное — от сведений, которые я надеюсь получить у капитана сторожевика, зависит, возможно, исход порученного нам дела.
