верхушки деревьев, прокатывался мимо, как огромная волна. Лес был полон звуков.
«Хочется пить», – подумала Тео, повернула голову, чтобы ее не ослепило солнцем, которое, судя по теплу на коже, светило ей в лицо, и открыла глаза. Первое, что она увидела, было тело Рика. Он по-прежнему лежал неподвижно. Магичка попыталась припомнить, в этой ли позе она оставила его ночью, когда сама провалилась в обморок, но память отказалась делиться подобными сведениями. Так что он мог бы прийти в себя раньше, связаться с… с кем-нибудь, и лечь обратно, притворившись, что все еще без сознания.
Тео придвинулась ближе к барду и, взяв его за плечо, повернула к себе лицом. Будь она поклонницей самобичевания, повод для того, чтобы укорить себя за излишнюю подозрительность был представлен во всей красе. Даже маг, с куда более совершенным контролем над телом, не смог бы изобразить состояние на грани смерти, а Рик магом не был. Белая кожа, испарина, осунувшееся лицо и – Тео оттянула ему веко, – остекленевшие глаза. Дыхание очень слабое и редкое.
«Он вполне мог бы умереть, пока я тут валялась», – подумала Тео. Она попыталась «прощупать» барда энергетически, и с досадой констатировала, что исцеление никогда не было ее сильной стороной, и сейчас ничего не изменилось. К тому же магии в ней было очень мало. Как раз на один прыжок до дома… Магичка задумалась – раз Рик без сознания, нет необходимости скрывать свою способность перемещаться в любую точку из любого места. Обратиться к Белым? А к кому? Уэйну? После Совета Тео уже не была так уверена, что ее просьбы будут восприняты благосклонно, тем более что как раз Уэйн был в курсе, кем является на самом деле веселый бард.
Решено – домой.
Тео собрала сумки, разбросанные вокруг костра. «Двигаюсь, будто мне сто лет», – подумала она, – «а мне всего только восемьдесят с хвостиком…». Магичка подтащила сумки ближе к Рику. Еще раз осмотрела поляну. Взгляд ее наткнулся на чехол, торчащий из-под тела барда. Она развязала шнурок и заглянула внутрь.
– Ты расстроишься, очень. Если выживешь, – Тео вытащила из чехла обломок грифа лютни. Видимо, падая, бард спиной угодил прямо на инструмент, и тот не выдержал, разломался на кусочки. – Ладно, отправляемся.
Вывалившись из портала в собственной кухне, Тео позволила себе выругаться. Все шло не так, как хотелось. Казалось бы, должна была бы привыкнуть за долгую жизнь, но нет… Пообещав себе, что займется собственным здоровьем, как только вытащит Рика из лап смерти, Тео поднялась к себе в комнату и долго, не прекращая ругаться под нос, рылась в склянках с лекарствами. Набрав их полные руки, спустилась вниз и вылила все в рот барду.
– Хуже не будет, – успокоила она то ли все еще бесчувственного барда, то ли себя. Затем, вздохнув, положила руку ему на грудь и прислушалась к ощущениям. Что бы там ни происходило в его организме, видимых улучшений не было. Наоборот, Тео ощутила, как под ладонью мышцы барда каменеют. Казалось, некое внутреннее напряжение заставляет его тело медленно выгибаться, запрокидывая голову.
– Вот демоны…
Тео схватила барда подмышки и потащила по коридору, потом в подвал, к бассейну с водой. Там она сорвала с него одежду – ее и впрямь пришлось именно отрывать от тела вместе с кусками засохшей грязи. Магичка положила Рика на тот край бассейна, где был пологий вход в воду, и убедилась, что он не захлебнется. Затем, одним глазом приглядывая за бардом – вдруг начнутся судороги и он сползет в воду, – разделась сама и принялась ожесточенно смывать с себя грязь. К стоку бассейна поплыли темные струи.
Горячая вода, подогретая магией, как и надеялась Тео, заставила мускулы барда расслабиться. Она отмыла и его, вытащила из воды и, сбегав за чистой одеждой для себя, прихватила дерековы штаны.
– Ну, это уже верх заботы, «возлюбленный мой», – ворчливо сказала она, укладывая барда на кушетке, стоящей в кухне. – Хорошо, что ты в беспамятстве, не то возомнил бы о себе невесть что.
Она укутала его старой медвежьей шкурой, сняв ее со стены. Сил подниматься к себе уже не было, поэтому магичка прилегла рядом с бардом и заснула. У нее мелькнула мысль, что, возможно, проснется она уже рядом с трупом, но развить ее она не успела: сон обволакивал мягко, но настойчиво. «Теперь только ждать», – успела подумать Тео.
Проснувшись, она отметила, что руки уже не дрожат, пол под ногами не качается, а в голове перестало шуметь. Зато ее настиг зверский голод. Не откладывая на потом, она достала большую сковородку, попросила у Подвальника яйца и ветчину, и стала готовить то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Судя по ощущениям, проспала она часа четыре, а, значит, это был все тот же день. Проверив самочувствие барда, она отметила, что дыхание его выровнялось, бледность сошла и, похоже, он просто глубоко спал. Это подняло ее настроение и, стоя у камина, она, наблюдая за скворчащей яичницей, даже напевала под нос.
– Ни слуха, ни голоса, – услышала она бардовский вердикт.
Сдержав радостный вопль по поводу возвращения Рика из мертвых, Тео, не оборачиваясь, в тон ему ответила:
– Я знаю, но это не помешало мне в свое время побыть менестрелем.
– Менестрелессой… Менестрелькой… – предложил Рик. Голос у него был слаб, но не дрожал.
– Менестрихой. – Уверенно сказала Тео, закрывая дискуссию. – Яичницу будешь?
– Конечно.
Магичка уселась завтракать на стул рядом с кушеткой, выдала барду тарелку с едой и двузубую вилку.
– О, приборы. Как в аристократических кругах… – поддел ее Рик.
– О, шуточки. Значит, опасность и впрямь миновала. Хочу тебя огорчить…
– Именно хочешь? – бард шумно втянул в себя воздух, взяв в рот слишком горячий кусок.
– Должна же я отплатить тебе за то беспокойство, что ты мне доставил. Лютне твоей конец. Ты на нее упал.
Бард замер с вилкой у рта. Затем, взяв себя в руки, продолжил есть.
– Ты вообще помнишь, что случилось? – спросила Тео.
– Помню, как на меня несется что-то зеленое. И все… очнулся, увидел тебя у камина.
– Ты чуть не умер.
Тео внимательно наблюдала за бардом. Тот, казалось, расстроился из-за гибели инструмента, но не особо, устраивать плач по загубленной кормилице не стал. Но что-то в его взгляде не давало Тео покоя. Некая умиротворенность, слабо вяжущаяся с его положением.
– Ну не умер же. Кстати, очень вкусно. Еще есть?
Тео кивнула, и, отставив свою тарелку на стол, пошла за добавкой для Рика. Он, видимо, выжидал, пока она повернется спиной, потому что заговорил лишь тогда, когда магичка наклонилась над сковородкой, отставленной от огня.
– Я не просто так напросился уйти вместе с тобой.
– Вот как? – Тео, не жадничая, выложила барду остаток яичницы. – А почему?
– Потому что я знаю этого… обладателя голоса. Из-за которого ты решила срочно сбежать.
Тео, чуть не поперхнувшись, повернулась к барду. Он смотрел в окно. Магичка принесла ему тарелку и присела обратно на стул.
– Когда, позволь спросить, ты понял, что я именно из-за него сбежала?
– Почти сразу. Я видел, как ты отреагировала
