Помимо гномов шлюпка привезла бочонки с элем. На вертеле, крутящемся над весело потрескивающим огнём, поджаривалась сочная оленья туша, тут же короткобородые запекали и жарили найденные на острове клубни батата и разные фрукты.
Несмотря на то что Феликсу хотелось расслабиться, он решил не пить ничего крепче воды. Он не мог видеть в темноте так хорошо, как гномы, и у него не были такими же острыми слух и обоняние, поэтому он и хотел, чтобы голова оставалась ясной. Ночью ощущение опасности усилилось, хотя ничего потенциально опасного видно не было. Волны тихонечко накатывали на берег. Отражение большой луны Маннслиб яркой дорожкой лежало на воде. А Моррслиб ещё не показалась.
Готрек выглядел задумчивым. Он держал в руках кружку, но не пил как обычно, когда он с угрюмым выражением лица мог осушать одну за другой. Время от времени он вставал, отходил от костра и от травящих байки и поющих песни матросов к самому краю джунглей и подолгу стоял там, вперив взгляд в ночную тьму. Было похоже, что он раздумывал, не пойти ли ему самому навстречу неведомой опасности. Феликс был рад, что, в конце концов, Убийца решил остаться на берегу.
Порадовало Феликса и то, что около полуночи, когда всё мясо было съедено, а пылавший жаром костёр превратился в кучу багровых углей, гномы всё-таки решили вернуться на корабль. Оставив тех, что были уже не в состоянии передвигаться, они, пьяно покачиваясь, отправились к шлюпке. Феликс не удивился, что Готрек решил остаться. Сам он, усевшись на берегу, глядел на огни гномьего парохода.
Он был немного удивлён, когда несколько минут спустя, рядом с ним присела Катя. Она протянула ему кружку эля, но Феликс покачал головой.
— Я хотела поблагодарить тебя за моё спасение из лап Золотого Зуба, — сказала Катя, — У меня ещё не было подходящей возможности, я надеюсь, что ты понимаешь. Всё было так сумбурно…
— Расслабься, — ответил Феликс, садясь поудобнее. «Возможно она не так уж и плоха», — подумал он. Однако, всё же было в ней что-то такое, что его настораживало. И, похоже, она очень хотела добиться его расположения.
— Красиво здесь, — сказала Катя, обводя взглядом бухту. Феликс понимал, что она имеет в виду, но не мог с ней согласиться.
— Ага, но что-то мне здесь не нравится.
— Ты прав, — вздохнула Катя, — я тоже иногда чувствую что-то такое, что у меня кровь стынет в жилах.
— Ты действительно думаешь, что сокровища твоего отца здесь? — спросил Феликс.
— Ага, — кивнула она, — я уверена в этом.
— Но зачем он выбрал такое место? Здесь ведь наверняка найдётся дюжина других, более гостеприимных островов.
— Наверное, поэтому он и выбрал именно этот остров. Он знал, что его будут сторониться.
— Звучит логично, но если бы я был на его месте, я всё-таки оставил бы этот остров в покое и спрятал сокровища где-нибудь в другом месте.
Катя пожала плечами:
— Его тянуло сюда. Я уверена. Он хотел этот самоцвет больше, чем что-либо ещё на этом свете.
— Но почему?
— Могу предположить, он думал, что камень таит в себе секрет могущества и вечной жизни, — Феликс чуть не рассмеялся, но в её голосе ему послышались нотки того же страстного желания, которое, как она говорила, тянула сюда её отца.
— Такие слова больше подошли бы твоей матери.
— Моя мать была простой женщиной.
— А Нарли считает по-другому…
— Про Красную Руку и его команду рассказывали много страшных историй, — покачала головой Катя, — но не больше, чем рассказывали про любого другого пирата.
— Но ведь не все истории — выдумка.
— Наверное. А почему ты путешествуешь на гномьем корабле? — Феликса рассмешила такая неприкрытая попытка сменить тему.
— Это длинная история. Несколько лет назад, будучи изрядно пьяным, я поклялся следовать за Готреком и написать эпическую поэму о его гибели.
— Значит, у тебя ещё всё впереди, — усмехнулась Катя.
— Ты не представляешь, насколько Готрек силён, — ответил ей Феликс, — я уже устал считать, скольких чудовищ он убил.
— Сегодня он определённо убил кучу орков.
— Он ненавидит орков.
— Я слышала, что гномы ненавидят всех, кто не является гномами.
— Ну, они не ненавидят людей. Они наши союзники.
— Они союзники твоей Империи, а это не совсем одно и то же.
— Наверное, ты права. Расскажи мне о Тилее, какая она?
— Прекрасная. Горячая. Бедная. С богатой знатью и древними городами. Продажная. Со множеством предубеждений, суеверий и войн. Наши мужчины становятся наёмниками или бандитами, или моряками…
— Ваши женщины, похоже — тоже, — улыбнулся Феликс.
— Я — моряк, так что да, — она улыбнулась в ответ, — ты прав.
— И ты ищешь пиратское золото.
— Почему бы и нет? Его бывшие хозяева всё равно в нём теперь не нуждаются.
Феликс хотел, было, напомнить ей, что это её отец убил этих людей, но передумал. Она ведь могла отвечать за поступки своего отца не больше, чем он сам за поступки своего. Густав Ягер был очень богатым купцом, и Феликс был уверен, что в его шкафу тоже было достаточно скелетов.
Феликс откинулся на спину и стал разглядывать звёзды. Они были не такие, как в холодных небесах Империи. Феликс задумался, почему так могло быть, но, не найдя ответа, оставил этот вопрос вместе со многими другими, на которые не находил ответа. Тут он заметил, что Катя встала и вглядывается куда-то в сторону.
— Тот маленький гном что-то долго не возвращается, — проговорила она.
Феликс подумал, что она, наверное, права. Он поднялся на ноги и подошёл к Готреку, который сидел у костра:
— Моби пошёл за водой и пропал.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал, человек? Мне найти его и научить, как ходить за водой?
— С ним, наверное, что-то случилось.
— Моби! — закричал Готрек, разбудив своим рёвом нескольких пьяных матросов и спугнув с деревьев стаю каких-то птиц, — Моби!
Ответа не было. Готрек не спеша поднялся и направился к тому месту, где короткобородого Моби видели последний раз. На песке остались следы, но они вели только в одну сторону, обратных следов не было. Утихшее было беспокойство Феликса вернулось к нему с новой силой. Ему всё это совсем не нравилось.
Они шли с Готреком вдоль кромки джунглей, но пока не встретили никаких следов молодого гнома.
— Может, он заблудился в джунглях? — спросил неуверенно Феликс.
— Может, и так. Всё равно сейчас уже ничего не разглядеть. Придётся подождать до утра.
Но когда наступило утро, они не нашли больше никаких следов и понятия не имели, куда мог пропасть короткобородый. Поисковые группы также вернулись из джунглей ни с чем.
