Убедившись, что Койхаэл исполнит все её приказы, сеньорита Рандрин отдала последний: забыть о том, что его кто-то остановил по дороге в уборную.
Когда суйлимец скрылся за дверью, чета Канре вернулась к гостям. Перед этим Зара не забыла уничтожить иллюзию.
Нубар настоял на то, чтобы они задержались до конца завтрака, дабы не давать повода для малейших подозрений. Зара сидела, как на иголках, хотя и хранила внешнее спокойствие, Эрш же, похоже, не переживал вовсе,
периодически успокаивая подчинённую по ментальной связи.
Вернувшись к столу, Койхаэл выглядел и вёл себя, как и прежде, лениво принимая участие в разговоре. По словам графа, пристально отслеживавшего мысли присутствующих, никто ничего не заподозрил: 'Да и что? Скорее Вашу супружескую неверность, это максимум. Я отсутствовал не более двух минут, а женщин опасными здесь не считают. К тому же, глава клана внешне не изменился, адекватен. Так что расслабьтесь'.
После, когда они уже покидали дворец Тхора, девушка поинтересовалась, безопасен и легален ли такой способ политического воздействия.
- А Вы как думаете? Нет, конечно. По всем пунктам. Просто здесь представился случай предотвратить то, с чем потом будет сложно разбираться. Придворный маг мёртв, местное дворянство ни бельмеса не смыслит в магии, а ещё Койхаэл все предпосылки создал. Предупреждая Ваш следующий вопрос - нет, в двух других кланах мы не будем этим заниматься. Во всяком случае, не с правителями. В одном я всё же планирую подловить советника, вернее, не я, а Вы, а в другом мы будем просто наблюдать. Слишком опасно. Зара, Вы сама до гостиницы дойдёте? Хочу перед отъездом зайти к одному человеку. А Вы пока погуляйте, развлеките себя, на следующее утро мы покидаем Доргу.
Зара не имела ничего против того, чтобы побыть пару часов без фиктивного мужа: можно беспрепятственно пройтись по магазинам, купить себе что-нибудь, например, бельё. Не при мужчине же его выбирать! Ещё что-нибудь подумает... Или, что хуже, начнёт критиковать, высказывать своё мнение. По этой же причине девушка намерена была пренебречь указанием никуда не выходить без Истина. Скажет, что не застала его в гостинице.
Дождавшись, пока Эрш скроется из виду, оставив её в начале улочки, ведущей к их временному пристанищу, сеньорита Рандрин направилась прямиком в торговый квартал.
Женская натура ликовала при виде обилия незнакомых фасонов, тканей, атласного и шёлкового белья, украшенного местным кружевом и национальным орнаментом.
Зара не знала, сколько времени провела за созерцанием этого великолепия: оно пролетело незаметно, как обычно и бывает, когда чем-то увлечён. Был уже вечер, когда, отправив впереди себя мальчика из магазина с ворохом покупок, девушка возвращалась в гостиницу. До неё оставалось не более двадцати шагов, когда сеньориту Рандрин остановил какой-то человек:
- На одну минутку, сеньора Канре. Давайте отойдём.
Смутно припоминая, что это кто-то из представителей
местного дворянства, а то и клана Тхора, Зара послушно свернула за ним вглубь глухого тёмного проулка. Как оказалось, напрасно.
- Несравненная, Вы с первого взгляда покорили моё сердце, -вдохновенно начал суйлимец, сжав её ладони.
- Мне очень жаль, я искренне сочувствую Вам, но я замужем. Надеюсь, Вы быстро утешитесь.
Девушка попыталась уйти, но руки мужчины крепко сжимали её запястья.
- Утешить меня можете только Вы. Да и счастливы ли Вы в браке? Ваш муж совсем не интересуется Вами, целыми днями просиживает в гостиной Бьянки Тхора. А Вы достойны любви, внимания и ласки.
Сеньорита Рандрин нахмурилась:
- Вы балансируете на грани.
А в голове вертелся вопрос: кто такая, эта Бьянка Тхора? Дочь, жена, племянница Койхаэла? Нубар Эрш ни словом не обмолвился о ней, как и о том, где пропадает с утра до ужина. Неужели у этой женщины? Зачем, какой от неё может быть толк? Или Бьянка Тхора настолько неравнодушна к голубоглазому брюнету Канре, что готова поведать любые тайны клана? О том, где именно она их сообщает, лучше не думать, хотя ответ напрашивается сам собой. Гостиная может
оказаться и не гостиной.
Стало так же неприятно и гадко, как тогда, когда на балу на него вешалась та блондинка. Даже ещё хуже. Будто её обманули.
Увлечённая своими мыслями, удивившими ею саму, Зара не заметила, как суйлимец обнял её и потянулся губами к её губам. Поцелуй отрезвил, напомнил о том, что она слишком вжилась в роль супруги. Совсем заигралась, Зара Рандрин, скоро начнёшь по-настоящему ревновать его. Вот, что значит шестнадцать часов в сутки быть Лерель Канре, нежно улыбаться чужому человеку, на людях поправлять ему ворот рубашки, чтобы окружающие думали, что она любит мужа. Игра, безусловно, забавная, просто иногда очень сложно выйти из образа.
Оттолкнув назойливого кавалера, девушка влепила ему звонкую пощёчину.
- Пропустите меня! Ваше поведение недостойно мужчины.
Но суйлимец не собирался сдаваться. Отринув остатки приятных манер и дворянского воспитания, он попытался силой взять неприступную крепость. Зара вывернулась из его рук, ударив локтем в бок, и попыталась проскользнуть на улицу - не тут-то было! Мужчина оказался сильным и настойчивым, против такого только магия поможет. Но воспользоваться заклинанием девушка не успела: суйлимца отшвырнуло к стене с такой силой, что на месте удара осыпалась штукатурка.
Торопливо зашнуровав ослабленный корсаж, сеньорита Рандрин обернулась и увидела Нубара Эрша. Судя по выражению его лица, пришедший в себя мужчина был не жилец. Маг пристально смотрел на него, сжимая и разжимая пальцы. Для непосвящённого это ничего не значило, но Зара знала, что так сдерживают энергию, не давая ей преобразоваться в заклинание.
Суйлимец застонал и сел, обхватив руками окровавленную голову. Сеньор Эрш подошёл к нему, рывком поднял на ноги
и дважды ударил: один раз по лицу, сломав нос, другой о многострадальную стену.
- Если я ещё раз увижу тебя рядом со своей женой, если ты хотя бы посмотришь в её сторону, то тебе не жить. Ты понял, мерзавец? - мужчина кивнул, безуспешно пытаясь остановить хлещущую из ран кровь. - И только попробуй пожаловаться кому-нибудь! Ты сам виноват, перепил и упал с лестницы. Я понятно объясняю?
Суйлимец попытался возразить, пробурчав что-то, вроде: 'Вы не в Антории, чтобы мне угрожать', но вскрикнул, согнувшись в три погибели от боли. Скорчившись в сточной канаве, он по-собачьи скулил, катаясь по грязи.
Нубар отвернулся, не глядя, махнул рукой - и суйлимец затих, будто оцепенел. Вернее, так оно и было: заклинание лишило его возможности двигаться и говорить.
