- Что ты о них знаешь? - встревоженно спросил Николас.
Тщедушный возница шмыгнул носом и провел пятерней по лицу, чтобы защитить себя от действия злых сил, после чего пугливо оглянулся и, понизив голос, пробормотал скороговоркой:
- Это очень скверные люди, энкоси! Это братство убийц, которые никого не щадят. Не зря же они называют себя палачами! Они... состоят на службе у первоправителя Города Змеиной реки.
Николас обвел глазами своих спутников и торжественно произнес:
- Выходит, мы по-прежнему на верном пути!
Он адресовал эти слова всем, но смысл их до конца поняли только Траск, Маркус и Калис.
Из-за ограды послышался слабый стон. Гуда проворно перепрыгнул через низкую стену. Следом за ним туда бросились и остальные. На пыльной земле у самой ограды они увидели двоих раненых, чудом уцелевших в кровавой бойне. У одного из них из плеча торчала короткая арбалетная стрела, у другого над самым лбом была рассечена кожа. Рана все еще продолжала слабо кровоточить.
Раненный в плечо был в беспамятстве, другой при виде Николаса и остальных слабо шевельнулся и снова издал протяжный стон.
- Принеси воды! - сказал Гуда одному из воинов. Тот перемахнул через каменный забор и вскоре вернулся с объемистым мехом в руках.
Гуда смыл кровь с лица раненого, и Амос, внимательно вглядевшись в его черты, весело хохотнул и хлопнул себя по ляжке.
- Ну и рожа! Провалиться мне на этом месте, ежели я во всю свою жизнь хоть раз видал такого урода!
Раненый воин провел языком по губам, ловя капли воды, заливавшей все его лицо, прикоснулся пальцами к виску, поморщился и слабым голосом пробормотал:
_ Ох... и досталось же мне! - Затем он перевел взгляд на Траска и добродушно, силясь улыбнуться, посоветовал ему: - Ты бы на себя-то поглядел, приятель! Тоже мне красавец выискался.
Амос нисколько не обиделся на эту отповедь. Тряхнув кудлатой головой, он оглушительно расхохотался и отступил немного в сторону, чтобы дать возможность воинам оттащить раненых подальше от нагретой пламенем пожара стены.
Незнакомец, столь охотно обменявшийся с адмиралом любезностями, был высок, тощ и жилист. Голову его покрывали жесткие черные волосы, кромка которых едва не соприкасалась со сросшимися в одну линию бровями, - так низок был лоб, резко выдававшийся вперед и образовавший некое подобие козырька над маленькими и бойкими, глубоко запавшими черными глазами. Нос его бывал столько раз сломан и расплющен, что потерял наконец всякий намек на какую-либо форму, немало ударов пришлось, по-видимому, претерпеть в свое время и губам, и оттого они распухли и вывернулись наружу, как у чернокожего. Подбородок и щеки заросли щетиной, лишь отдаленно напоминавшей бороду и бакенбарды, а те небольшие участки кожи, что остались свободными от растительности, испещряли шрамы, морщины и следы некогда перенесенной оспы. Словом, Амос оказался совершенно прав в своей оценке внешности незнакомца: более безобразное лицо трудно было даже и вообразить себе, не то что увидеть наяву.
В противоположность своему товарищу, другой раненый, все еще не очнувшийся от забытья, был молод и на редкость хорош собой. Даже беглого взгляда на его тонкие, правильные черты, аккуратно подстриженные темные усы и бороду, было достаточно, чтобы признать в нем заправского щеголя и дамского угодника.
Гуда помог старшему из воинов подняться на ноги и спросил его по-кешиански:
- Что здесь случилось?
Раненый приложил ладонь к виску и со вздохом ответил:
- Здесь была страшная бойня. - Он покосился на Гуду, затем перевел взгляд на Николаса и прибавил: - Но вас это нисколько не должно удивлять, судя по тому, как вы все вооружены.
Николас только теперь заметил, что крайдийские воины все еще продолжали держать свои мечи и кинжалы наготове. Он жестом велел им вложить оружие в ножны.
- Кто ты такой? - спросил незнакомца Маркус.
- Я - Праджичетас, а это мой друг Ваджасиан. Зовите нас Праджи и Ваджа, так вам будет проще.
- Так вы с ним, выходит, из этой банды наемников? - предположил Гуда.
- Да нет же! - Праджи мотнул головой и снова поморщился от боли. - Мы пробирались к реке, чтоб подняться вверх по течению и там воевать.
- Воевать? - удивился Николас. - С кем и на чьей стороне?
- Кто это еще такой? - Праджи повернулся к Гуде и пренебрежительно кивнул в сторону Николаса.
- Капитан.
- Это он-то? По виду так совсем молокосос...
- Отвечай мне! - сердито прикрикнул на него Николас.
- Он и в самом деле наш капитан, - примирительно проговорил Гарри.
- Вот уж бы никогда не подумал. - Праджи по-прежнему обращался к Гуде. - Я мог бы его принять за твоего сына, или за твоего ... любимчика, или за...
Николас приставил острие своего меча к горлу Праджи, и воин тотчас же смолк.
- Я капитан этого отряда. И если ты мне сей же час не ответишь...
Праджи осторожно отвел лезвие меча от своей шеи, прокашлялся и кивнул:
- Капитан так капитан. Мне-то ведь все равно. Так вот, мы с приятелем собирались подняться вверх по реке. Там война.
- Что за война? - полюбопытствовал Амос.
Праджи вздохнул и без всякого выражения пробормотал:
- Зря мы это затеяли. - Он в который уже раз поморщился от боли, качнулся так, что упал бы, не поддержи его один из воинов, и спросил: - Может, у вас найдется чем промочить горло?
Николас развел руками:
- Только вода, приятель.
- Так дайте хоть воды, - вздохнул раненый. Он припал к меху, который подал ему воин, и стал с жадностью глотать свежую воду, проливая ее себе на грудь.
Тем временем Энтони осмотрел рану его приятеля и заключил:
- Не так уж и плохо! Глядите, у него под камзолом тонкая кольчуга. Она-то и спасла его от серьезного увечья. - Чародей быстрым движением вытащил стрелу из тела молодого воина и прижал к открывшейся ране комок ветоши. - Он будет жить.
- Хвала небесам! И спасибо тебе, добрый лекарь, - отозвался на это Праджи, успевший уже утолить жажду. - Нам с ним много чего довелось пережить вместе. Обидно было бы умирать врозь!
- Ты говорил о какой-то войне, - напомнил ему Маркус.
Праджи с усмешкой на него покосился и пожал плечами:
- Да неужто?
- Вы с приятелем собирались подняться вверх по реке, - вставил Амос.
- Ну да, - нахмурившись, кивнул Праджи, - чтоб попасть в Надозу, это такая деревушка между Ланадой и Хайпуром, на берегу Ведры. Мы нанялись охранять караван торговца шерстью, что живет в нескольких милях к югу отсюда, а когда проводили его до самого дома, двинулись сюда. Думали, дождемся еще какого-нибудь каравана и с ним доберемся до Хайпура, а здесь засели эти головорезы, да еще молокососы из нескольких кланов, ну, они-то нас и зазвали на свою пирушку. Мы, понятно, отказываться не стали. Кому ж не по нраву дармовая выпивка?
