— Это был долгий бой и один из тяжелейших дней. Людей наполнял страх от зрелища ходячих мертвецов, а лошади паниковали от запаха наступающих врагов. Когда эти две силы столкнулись, то только гномы выдержали натиск, но, казалось, что и их вот-вот поглотит море врагов. И тогда курфюрст Штирланда собрался с силами и сошёлся лицом к лицу с графом-вампиром. В центре поля столкнулись они, и некоторое время казалось, что Маннфред одержит победу, но тут Рунный клык курфюрста нанёс ему глубокую рану и вампир развернулся и сбежал, затерявшись где-то на окраине Хел Фенн. Его тело так и не было обнаружено.
Готрек встряхнулся, выходя из задумчивости.
— Я часто мечтал о том, чтобы испытать себя в схватке с князьями нежити, подобно моему отцу, — сказал Готрек.
Лично Феликс понадеялся, что он так и не получит этого шанса.
Они спустились по лестнице в подземелья. Впереди послышался звук пения на чужом языке. Через некоторое время Феликс признал резкие и гортанные ритмы арабийского, хотя интонация и отличалась от применяемой купцами, что бывали в отцовской лавке. Из всей долгой литании ему удалось узнать лишь одно слово. Этим именем родители пугали его, чтобы заставить успокоиться, когда он был ребёнком. Это было имя печально известного лич-лорда Нагаша.
Готрек также узнал его, ибо вздрогнул, а затем широко ухмыльнулся, показав свои отсутствующие зубы. Он провёл большим пальцем по лезвию своего огромного топора, и на коже выступила ярко-красная капелька крови. В сложившихся обстоятельствах от зрелища того, что сделал Готрек, Феликса пробила дрожь. Он понадеялся, что поблизости не было никого, кто мог бы обратить на это своё внимание.
Голос, повторявший заклинание, был высоким и трескучим, заставившим Феликса вспомнить о сумасшедших попрошайках, которых он частенько видел разглагольствующими на мощёных улицах Альтдорфа. Тех, что постоянно пророчили приближающийся конец света, и утверждали, что настало время для покаяния.
Они вошли под своды склепа, и пение постепенно прекратилось, угаснув в зловещей жуткой тишине. Феликс почти физически мог ощутить потоки тёмной магии, витающие в воздухе. Это было похоже на ледяные пальцы, скребущие кожу.
Голос заговорил вновь.
— Скоро, господин, скоро, — он вскрикнул. — Скоро вы вернётесь, дабы распространить страх и благоговение среди граждан Империи. Вскоре скот, что зовёт себя людьми, будет унижаться в прахе у ваших ног. Скоро все узнают, что вы вновь идёте из лесов Сильвании.
Тон голоса изменился вновь.
— Они говорили, что я сошёл с ума, вы знаете. Они говорили, что сие никогда не может быть сделано. Годы и годы я потратил на прочёсывание тьмы Хел Фенн. Все говорили, что это не могло быть сделано, что это не должно было быть сделано, но мне удалось. Я нашёл его тело. Я докажу, что они не правы, моя милая. С твоей девственной кровью я вновь верну Маннфреда фон Карштайна к не-жизни, и все будут трепетать от моего гения. Я, Герман Штилльман, проведу величайший ритуал некромантии за века.
— Пожалуйста, позвольте мне уйти, — сказал женский голос. — Обещаю, я никому не скажу.
— Это правда. Вы действительно не сможете этого сделать. Вы будете мертвы.
Готрек зарычал от едва сдерживаемого гнева, и рука Феликса нащупала рукоять меча. Звук плача девушки заставил его отринуть все свои дурные предчувствия. Он посмотрел на гнома. Готрек кивнул, и они с оружием наготове ворвались в комнату. Когда их глазам предстало то, что ожидало их внутри, то Феликс пожелал, чтобы они этого не делали.
Склеп был огромен. Дрожащая девушка была прикована к одной из влажных и холодных стен. Её гибкое тело резко контрастировало со скелетами, свисавшими с цепей рядом с ней. Перед нею стоял высокий, худой мужчина с бритой головой и лисьими чертами лица. В одной руке он сжимал нож с чёрным лезвием и небольшим латунным черепом на навершии рукояти. Облачённый в не очень-то чистую чёрную робу мужчина держал его напротив груди. На полу перед ним лежала груда гнилых костей, к которым цеплялись куски грязи и остатки болотной тины. Всё это уже было достаточно зловеще, но захватило внимание Феликса и заставило оцепенеть от страха то, что стояло по углам склепа.
Десять огромных серых трупов, каждый вцепился в чудовищное ржавое оружие. Как только Готрек и Феликс переступили порог, они открыли глаза и светящиеся колдовским огнём взгляды пристально уставились на вошедших. Сквозь рваные щёки были видны зубы, а из отслаивающейся кожи торчали кости. Вонь порчи и гниения была практически всеподавляющей.
— Стоять! — вскрикнул некромант. Готрек не уделил ему ни капли внимания. С удивительной для своего роста и комплекции скоростью, он рванулся в помещение, высоко подняв топор. Зомби мгновенно шагнули вперёд, чтобы перехватить его, словно омерзительные куклы в дьявольской игре. Топор Готрека мелькнул — и один из гигантских трупов упал на землю, обезглавленный. Топор опустился вновь, и другой труп лишился правой руки. Третий удар прошёл сквозь гнилые рёбра зомби, словно через труху. Четвёртый удар пришёлся чуть-чуть мимо и врезался в каменный пол склепа, высекая голубые искры, взлетевшие в воздух. Руны на лезвии топора Готрека ярко мерцали красным цветом, словно в ответ на присутствие злой магии.
Феликс заставил себя вступить в бой и тут же оказался лицом к лицу с огромным шаркающим зомби. Вид червей, копошащихся в гниющих глазах, и хрипящие звуки, раздававшиеся из груди твари, в сочетании с его кладбищенской вонью заставили Феликса почувствовать себя физически больным. Он едва успел поднять меч, чтобы парировать стремительный удар создания. Через силу Феликс заставил себя двигаться. Его меч глубоко погрузился в холодную плоть, а второй удар начисто срубил склизкую руку твари. Капли гноя, что когда-то давно, возможно, был кровью, плеснули ему в лицо. Потребовалась вся его воля, чтобы сосредоточиться на врагах, а не остановиться, чтобы стереть мерзкую жижу с лица.
Некромант оправился от потрясения и вновь принялся петь вслух. Холодный страх пробежал вдоль позвоночника Феликса, когда нимб тёмной силы затрещал вокруг головы и рук Штилльмана, а затем перекинулся на скелетов, висевших на стене. Девушка закричала, когда в зияющих глазницах замерцали огни. Цепи спали с конечностей скелетов, и, выпрямившись, они ринулись в схватку.
Если Готрека это и встревожило, то он не подал виду, продолжая рубить в куски всё, что попадалось ему на пути. Топор вспыхнул, описав большую восьмёрку, и четыре зомби рухнули на землю, рассечённые громовой мощью ударов Готрека. Пена выступила на губах Истребителя, его борода встопорщилась, и он выл в безумной жажде битвы. Кое-как справившись с собственным страхом, Феликс вновь присоединился к битве, схватившись с одним из зомби.
