Теперь я стояла в просторной вытянутой комнате, освещение в которой было настолько скудным, что практически ничего не было видно, но как только уровень освещенности повышался, вампиры, лежавшие без сознания, начинали извиваться или даже кричать, хотя мониторы не показывали никакой дополнительной мозговой активности, поэтому что бы ни заставляло их реагировать на свет, это не было ими самими. Злобная Сука не любит свет? Она сама могла выходить под солнечные лучи, но почему же тогда больничный свет беспокоил ее марионеток?
Натэниэл сжал мою свободную руку. При обычных обстоятельствах я бы не позволила ему держаться за мою единственную рабочую руку, пока мы находимся в комнате, полной потенциально враждебных вампиров, однако у него были перевязаны оба запястья, потому что он добровольно накормил некоторых из тех, что тут были. Мы уже успели поцапаться, потому что я переживала за его безопасность, и это не имело никакого отношения к логике или тому факту, что я была ранена намного сильнее, чем он. Мне хотелось чувствовать твердость его ладони в своей больше, чем оставить руку свободной и успеть вовремя выхватить оружие. К тому же, все вампы в этой комнате успокоились, как только выпили крови. Успокоились настолько, что у Фортуны с Фланнери появилась возможность поговорить с ними. Некоторые из них обгорели на солнце, но ни один не был травмирован так же сильно, как тот, чья кость осталась у меня в руке, потому что Фортуна схватила тяжелую скатерть и сбила огонь с первого, который, шатаясь, вышел прямо на свет рядом с тем местом, где они осматривали достопримечательности. Она позволила ему напиться из своего запястья, и он пришел в себя. Может, он больше и не был тем человеком, которым был до того, как кто-то обратил его в вампира, но стоило ему поесть, и разум к нему вернулся. Большинство вампиров, которых также спасли от солнца либо нашли до того, как они вышли на улицу, становились вменяемыми после того, как напитались кровью, но не все. Гриффин сейчас был в операционной, потому что один из таких клыкастых едва не перегрыз ему запястье. Вампир уже выпил его крови, и все равно попытался убить его, а когда на помощь подоспели остальные, напал и на них тоже. Он просто хотел причинять вред людям, как и тот, что был в полицейском участке. Пришлось упокоить троих вампиров, но спасти удалось десятки.
Сейчас некоторые из них лежали в кроватях, и капельницы вливали жидкости в их обожженную или просто немертвую плоть. Некоторые из присутствующих вызвали «скорую», когда «очнулись» и обнаружили, что пытались разорвать глотки своих друзей или членов семьи. Другие обратились в полицию после того, как очнулись в крови и ничего не помнили о случившимся. Если прочие новообращенные ирландские вампиры и умудрились скрыться после своего первого убийства, то мы найдем их позже по оставленным телам. Тем, что были здесь, давали обезболивающее, а некоторым — просто успокоительные, на случай, если жажда крови вернется. Многие добровольно согласились пойти на все, лишь бы обезопасить окружающих.
Запястья Натэниэлу перевязали по настоянию персонала. Он не считал, что укус вампира стоил внимания. Позже он прошептал мне:
«Дома, во время секса с Ашером, мне было гораздо больнее». Молодец, что не стал говорить об этом врачам.
Деверо с Дамианом стояли позади нас. Фортуна и Джейк ушли с людьми Нолана, чтобы попытаться ответить на новые вопросы о вампирах и о том, как о них заботиться. Эдуард с Ноланом уехали, чтобы добиться больших полномочий для нашей группы. Болтали, что за убийство двух вампиров нас выпрут из Ирландии, но тут было слишком много человеческих трупов и слишком много вампиров, которые ждали наступления ночи, чтобы стоящие у власти шишки могли допустить потерю своих экспертов по нежити. Они будут держать нас поблизости до тех пор, пока не минует кризис, а вот после — не уверена. Я надеялась потратить пару дней на осмотр достопримечательностей когда все это закончится, но начинала задаваться вопросом, не отконвоируют ли нас до самого самолета с требованием больше никогда не возвращаться. Да, они были напуганы, и у них было право бояться, но страх заставляет людей искать виноватых. Я была некромантом и спала с монстрами — это делало меня отличной мишенью для подстрекателей.
В комнате было очень тихо, только шум оборудования и мониторов нарушали тишину. Вкупе с полумраком все это казалось нереальным, как сцена из ужастика. Они изолировали всех вампиров в одном месте — даже обгоревшие не отправились в ожоговое отделение. Врачи срезали ткани, от которых необходимо было избавиться, но они заживут даже хуже, чем люди. Огонь был одной из немногих вещей, последствия от которых сверхъестественные существа не могли исцелить. Я знала, что ожоги от святой воды в конце концов зарубцовывались, но не знала, будет ли то же самое с ожогами от обычного огня. Останется ли лишенная кожи плоть такой же кровоточащей и болезненной навсегда? Господи, надеюсь, что нет.
— Другие комнаты тоже полны вампиров? И как только вы умудрились обеспечить кровью их всех? — спросила я. Я не додумалась спросить об этом раньше. Теперь мой желудок успокоился, а боль в руке притупилась, так что я могла соображать яснее.
— К нам стали приходить люди и предлагать себя для кормления, — ответил Дев.
— Ты шутишь, — уставилась я на него.
— Он не шутит, — вступился Натэниэл. — Сперва мы подумали, что ирландцы — одни из самых храбрых людей на планете, некоторые простые граждане помогали нам сбивать пламя, один или двое даже пожертвовали своими запястьями.
— После того, как ранили Гриффина, мы больше не принимали помощь от гражданских, — сказал Дев.
— Ты сказал «сперва». Что ты имел в виду?
— Ну, технически они тоже ирландцы, как и настоящие ирландцы, но это были друзья Фланнери.
— Ты имеешь в виду фейри?
Он кивнул и чуть крепче сжал мою руку.
— Что не так?
— Некоторые из них были слишком красивы, чтобы быть реальными, они словно вышли из эротических снов, — ответил Дев.
— Другие казались обыкновенными, — дополнил Натэниэл. — Но во всех них было что-то не совсем… человеческое.
— Тетушка Ним тоже пришла и предложила свою кровь, — сказал Дев.
— Серьезно? — удивилась я.
— Свою и своих людей, — кивнул Натэниэл.
— Они заставили тебя понервничать, — сказала я, качнув рукой Натэниэла.
Он кивнул, не глядя на меня.
— Что такое?
— Мы им понравились, потому что у меня волосы светлые, а он — потому что у него темно-рыжие. Когда я спросил, где же все рыжие ирландцы, которых мы видим в фильмах, они ответили, что в Волшебной Стране, потому что они всех их выкрали.
— Натэниэл, ты боишься, что они тебя украдут?
Он покачал головой:
— Не знаю, Анита. Полагаю, это первая магия, которая меня реально… напрягает, мягко говоря.
— Они все спрашивали, не один ли он из них, как его предки попали в Америку и все такое, — пояснил Дев.
— Они сказали, что только у одного из них могут быть глаза цветочного оттенка.
— И ты гадаешь, правда ли это? — поинтересовалась я.
Он посмотрел на меняя этими сиреневыми глазами:
— Я ведь ничего не знаю о своей семье, Анита. Насколько мне известно, один из моих предков мог быть отсюда.
— Почему тебя это парит? Большинство людей пришло бы в восторг от того, что в них течет кровь фейри или королевская кровь.
— Не знаю, но теперь я будто бы чувствую что-то внутри себя, и это не леопард. Словно что-то проснулось, а я даже не знал, что оно там спит.
— Фланнери говорил, что только здесь его магия работает на полную, и если у тебя кровная связь с Ирландией, то, возможно, для тебя это тоже актуально, — сказала я.
Он посмотрел на меня, пораженный:
— Ты имеешь в виду, что я могу быть… кем, Фейри-доктором?
— Возможно, — сказала я.
— Натэниэл им понравился, — сказал Дев, — Они все трогали его волосы и руки, как это делают во время флирта.
— Ты любишь флиртовать, — заметила я.
— Обычно — да, но в этом было нечто большее… это не было флиртом, Анита, не в том смысле, как мы это понимаем, но без помощи фейри мы не спасли бы вампиров.
