хороших друзей.
— Дружба — это чудо, — согласилась Лахджа, гладя по голове Веронику.
Майно, можно мне двух-трех лю… хороших друзей? Во имя хорошего тона.
Но ты же не эльф.
Ну да. Я демон.
Хорошо, можешь завести двух-трех лю… хороших друзей.
Эй, что-то ты быстро согласился!
Но при условии, что они будут гоблинами.
Ладно. Будешь делить жену с тремя гоблинами. Возможно, ты будешь даже не самым любимым.
Вместо ответа Майно свернул газету, которую читал после побега Астрид, и швырнул в Лахджу. Та поймала ее на лету и задумчиво спросила:
— Слушай, а вот если некие гоблины свяжут тебя, приставят нож к горлу и скажут: либо твоя жена тебе изменит, либо мы тебя убьем… ты что ответишь?
— Я отвечу: Лахджа, хватит нанимать этих гоблинов!
— Туше, туше.
А Вероника, дочитав сказку, сидела в каком-то странном оцепенении. Она еще не отошла от восторга.
Она прочитала. Аж целую половину сказки. Сама прочитала. Половину.
Но только половину. Надо прочитать еще, целиком, а то победа какая-то неполная.
И уже через минуту Вероника сидела в кресле, водя пальцем по строчкам и воодушевленно читая:
— Дав-ным ды-а-в-но… вно, жи-ла-бы-ла-бы-ла де-еву-уш-га… нет, это «к»… девушка, и бы-ла она та-кая кра-си… кар-си… красивая, что сло-вами-не передать-картину не нарис-овать… овать. Щечки у нее бы-ли румя-ны-е, как ябло-чки, и за это зва… звали ее Краси… красо… вочкой… а, Краснощечкой. Но была у деву… вушки… сес-тра… зла-я… и зави… вистли… вистливая…
До конца дня Вероника прочитала не одну, не две, а целых три сказки! Сама! Оказалось, что если научиться читать самой, то это совсем как волшебство, и Вероника, все еще по складам, но усердно ковыляла по строчкам, жуя хлеб с вареньем.
— Мама, я сегодня прочитала «Краснощечку и трех огров», «Жену-волшебницу» и «Победителя дракона»! — похвасталась Вероника за ужином.
— Какая ты молодец! — восхитилась мама. — А какая тебе больше всех понравилась?
Вероника задумалась, вяло возя вилкой в рагу. Она не очень хотела есть, потому что незаметно для себя умяла во время чтения целый каравай и полбанки варенья, а потом еще и сладкого чаю надулась.
— Не хочешь есть — не ешь, — сжалилась мама.
— Хочу, — отправила в рот картофелину девочка.
— Анклав тебе надо, — прочавкала Астрид, опустошая уже вторую миску. — Будешь тогда есть скока хочешь, и будешь не жирная, а просто немножко пухлая. Как я.
— Астрид, ты уже довольно множко пухлая, — заметила мама. — Скоро Снежка догонишь.
Снежок облил ее презрением и подцепил еще кусочек мяса. В отличие от Тифона, он ел за столом, с людьми и демонами, но ему мясо подавали сырым.
— Это неправда, — возразила Астрид. — Я тренируюсь каждый день.
— В чем тренируешься? Жрать шашлык с шампура и потом этим шампуром драться с крапивой — это не тренировки.
— Я с папой фехтую!
— Почаще фехтуй. И побольше. А ешь поменьше.
— Да не буду я толстой! — стиснула кулаки Астрид. — Ты же не толстая! И тот мой папа не толстый!
— А он был толстым, — слащаво улыбнулась мама. — Во-о-от таким.
Она стремительно раздулась во все стороны, сформировала огромное пузо, жирные ляжки и хомячьи щеки.
— А потом он похудел, — вернулась в нормальный вид мама. — С большим трудом. Потому что не захотел быть вечным толстяком. Хотя я подозреваю, что над ним поработали маркольмы. Мама, наверное, занесла им денег перед преобразованием. Иначе как бы он так быстро похудел, чтобы не осталось ни вислой кожи, ни растяжек?
— Неправда!!! — тоненько завизжала Астрид.
— Срезали с него жир, да мыла наварили. Душистого. С лавандой. Пойду, кстати, цветочков наберу.
Проходя мимо надувшейся дочери, Лахджа ласково потрепала ее за бочок и просюсюкала:
— Жиро-о-очек!
— Мама, я т-тебя!.. — аж скатилась со стула Астрид.
— Догони сначала, колобок! — рассмеялась мама, выбегая за дверь. — Ляжки-то толстые, трутся друг о друга! Того гляди, жопа запылает!
— А-а-а! — вынеслась следом Астрид, и две демоницы одна за другой взмыли в воздух.
Майно, глядя им вслед, подумал, что уже лет через десять-пятнадцать Лахджа и Астрид будут выглядеть сверстницами. Среди магов это тоже не редкость — когда отец кажется ровесником сына или даже моложе.
А вот Вероника скандала толком не заметила — она рассеянно ела рагу и усердно читала очередную сказку, «Байстрюк». Было очень интересно — про незаконного сына мелкого дворянина, которого злые братья после смерти отца выгнали из дома, и он пошел по миру искать счастья. Встретился по дороге и с тупым троллем, и с хитрым лепреконом, и на принцессе в конце концов женился…
С книжкой Вероника выползла из-за стола и дотемна сидела потом в кресле у камина. Когда мама с Астрид наконец прилетели с ночного купания, притащив целую гору свежих морепродуктов, Вероника все еще листала странички.
— Сегодня у нас мидии, гребешки, осьминожки, креветки, крабы!.. — встряхнула выращенными прямо на теле сумками Лахджа.
— И вот этот ома-а-ар! — вбежала Астрид, таща настоящего монстра. — Папа, папа, я могу ходить по дну!.. И мне ничего не-е-ет!..
— Абсолютная мощь, — согласился папа, пока енот забирал у Лахджи добычу, а Снежок суетился под ногами и противно орал, забыв о разуме и чувстве собственного достоинства.
— Рыбу мы сегодня не ловили, — отрапортовала Лахджа. — Просто гуляли.
Она много раз уже опускалась на дно Радужной бухты — одна или с мужем, а в последнее время и старшей дочерью. Восхитительное местечко, настоящий лес кораллов. Белые, желтые, красные, розовые. Разноцветные актинии мерно колышутся в придонных течениях. Рыбы самых разных форм и расцветок так и снуют во все стороны. Мелкие акулы, крупные ракообразные, скаты. Проплывают самые настоящие русалки — тритоны и тритониды, у них в Радужной бухте небольшая слобода.
Конечно, Лахджа постоянно оглядывалась, помня, что на нее объявлена охота, да и Майно держал ухо востро… но нельзя же до конца жизни забаррикадироваться в четырех стенах и дрожать. Она жила так первые полгода после побега из Паргорона, ей не понравилось, и она не хотела снова это начинать.
Стихийный ночной перекус немного затянулся. Часть добычи Ихалайнен убрал на ледник, а остальное слопали с белым вином. Поскольку прибрежные воды Мистерии кишат рыбой и морепродуктами, здесь это деликатесами не считается, но все равно пир удался на славу. Когда Лахджа наконец обратила внимание на часы, то ахнула от ужаса, потому что ее четырехлетняя дочь была все еще не в постели.
— Так, Вероника, ты почему все еще не спишь?! — набросилась на нее мама. — Ну-ка, быстро в пижаму, умываться и спать!
— Мам, не, я «Кобольда» не дочитала! — взмолилась Вероника, но мама выхватила у нее книгу и убрала
