о безжалостной гильотине.
Она отчаянно надеялась, что ее отец, лорд Коррадо Делказио из Агларонда, получит ее письмо и найдет какой-нибудь способ помочь ей.
Но эта мысль тоже наводила на Консеттину ужас. Написать подобное письмо было равносильно предательству, и кроме того, кому она могла доверять, кого могла попросить доставить такое письмо в город, находившийся за тысячу миль отсюда?
Она слушала пыхтение короля Ярина, но перед ее мысленным взором стоял окровавленный нож гильотины.
* * *
Спустя много часов после безумной «вечеринки» Комтодди и Безуба, снова приняв облик дворфов, сидели на камнях перед жрицей дроу. Стройная женщина была облачена в облегающее платье из какого-то полупрозрачного материала, напоминавшее творение трудолюбивого, но весьма развратного паука. Одежда практически не оставляла спригганам простора для воображения, однако их воображение сейчас было занято исключительно сундуком, который гостья поставила на пол у своих ног, и чары соблазнительной жрицы на них нисколько не действовали.
– Приветштвую тебя, гошпожа Чарри, – произнес Безуба.
Чарри Ханцрин, верховная жрица Дома Ханцрин, кивнула:
– Привет тебе, добрый дворф.
– Что ты принешла нам на этот раж, дроу? Этот шундук поменьше на вид.
Чарри рассмеялась, глядя на небольшой сундучок.
– На сей раз всего два предмета, – объяснила она, – но они представляют исключительную ценность.
– Ба, побрякушки – это побрякушки, только и вщего.
Чарри Ханцрин наклонилась и подняла крышку сундучка. Сопровождавшие ее женщины-дроу многозначительно ухмылялись с таким видом, словно сейчас ей предстояло сделать некое важное открытие.
– В обмен на это я хочу получить две тонны кровавого камня, добрый дворф, – заявила Чарри.
– Две тонны? – поперхнулся Безуба. – За две тонны ты должна отдать нам мощное оружие, жаколдованное магией дроу!
– О, не сомневайся, это и есть могущественное магическое оружие, – ответила Чарри Ханцрин. В сундучке лежали два ожерелья, усыпанных драгоценными камнями: серебряная цепочка прекрасной тонкой работы и толстая, тяжелая, безвкусная золотая цепь, украшенная крупными самоцветами.
Безуба пожал плечами. В отличие от дворфов, спригганы довольно равнодушно относились к драгоценностям. Но Безуба попытался изобразить восторг, потому что Чарри не знала правды о клане Крупнее.
– Очень шлавные, – прошепелявил он. – Так шама бы и нощила, а? Ты любишь кращивые штучки.
– Люблю, но эти вещи никак нельзя назвать хорошими, – заявила Чарри и захлопнула крышку в тот момент, когда Безуба протянул руку к ожерельям. – По крайней мере то, что поменьше.
Спригган в обличье дворфа поднял взгляд от пальцев, которые едва не прищемило крышкой, и недоуменно уставился на жрицу дроу:
– Выглядят хорошими.
– Ты видел короля и просил у него убежища? – спросила Чарри.
– Клан Крупнее из Дамары, – радостно ответил Безуба.
– И ты желаешь служить этому человеку?
Безуба сплюнул, и к ногам жрицы шлепнулся комок отвратительной зеленой мокроты.
– Выходит, в ваши цели не входит стать добрыми гражданами Дамары?
– Вижу, ты не так глупа, как кажешыця, – ответил Безуба.
– Тогда какие цели вы преследуете здесь, добрый дворф?
– Не попащщя в ловушку проклятых дроу! – воскликнул внезапно разозлившийся Безуба.
– Я не имею в виду эту пещеру. – Женщина повела рукой. – Каковы ваши цели в Дамаре? Почему ты и твой клан решили прорыть туннель из Галенских гор?
– Скучно, – ответил Комтодди, и остальные закивали.
– Ищете приключений, хотите подраться? – спросила Чарри Ханцрин. – Захотелось повеселиться?
– Вроде того, – сказал Безуба.
– Ну что ж, эти ожерелья предоставят вам столько развлечений, сколько вы в своей жизни не видели, – пообещала Чарри. Она извлекла из кармана еще один драгоценный камень и бросила его Безубе. Спригган-дворф поднес камень к единственному глазу, несколько минут внимательно изучал его, затем пожал плечами.
– Ничего ошобенного, – сказал он.
– О, наоборот, он очень даже особенный.
– Плохо огранен.
– Не имеет значения.
– Это тебе так кажещщя.
– Внешний вид этого камня не имеет значения, добрый дворф, главное – то, что в нем может содержаться, – объяснила Чарри.
– Содержаться? – хором переспросили Безуба и Комтодди.
Чарри снова наклонилась над сундуком и открыла его. Она указала на один из камней, украшавших женское ожерелье, – он очень напоминал тот, который Безуба держал в руке. Заметив это, дворф снова потянулся к сундуку, но Чарри, как и в прошлый раз, резко захлопнула крышку.
– Не трогай его, добрый дворф, – предупредила жрица-дроу. – Потому что камень, вставленный в ожерелье, не пуст, в отличие от того, который ты держишь в руке.
– Как это – не пушт? Ты о чем?
– Доставь это королю в качестве дара для него и его прекрасной королевы, – приказала Чарри. – Затем, мой друг, тебя ждет веселье. Ты здорово повеселишься!
Безуба и Комтодди переглянулись и кивнули.
– Ну, жначит, по рукам, дроу, – сказал Безуба. – Пошмотрим, что там жа ражвлечение будет, а потом подумаем, школько кровавого камня жа него отдать, а?
– Две тонны, – настаивала Чарри.
– Пошмотрим.
– Я уже все решила; цена не обсуждается.
– А если окажется, что развлекуха того не стоит? – уточнил Комтодди.
– О, ты увидишь, что стоит, но если нет, мы обсудим это при нашей следующей встрече, – посулила Чарри Ханцрин.
– То есть ты заберешь наш кровавый камень и сбежишь с ним в свои глубокие туннели.
– Ты глупец, если так считаешь, – фыркнула дроу и обернулась к Безубе: – Я надеюсь установить с вами длительные и взаимовыгодные торговые отношения. Не в моих интересах обманывать нашего лучшего поставщика. Скажи, сколько рудников в этой области сейчас разрабатывается? А ведь нигде больше во всем Фаэруне нет месторождений кровавого камня!
– Другие его тоже копают, – заметил Безуба.
– И эти другие, по-твоему, готовы заключить сделку с дроу?
– Она дело говорит, – вмешался Комтодди.
Безуба угрюмо покосился на него, но затем кивнул:
– Две тонны, дроу Чарри. Пока что. У тебя ешть нощилыцики?
– Есть.
Безуба шагнул к сундуку, но Чарри загородила его своим телом.
– Не прикасайся к ожерельям, – предупредила она.
– Ба! – фыркнул Безуба и сделал движение, чтобы обойти ее.
– Я серьезно говорю, добрый дворф, – настаивала женщина. – Очень серьезно – речь идет о твоей жизни.
– Ты что, угрожаешь мне? – возмутился Безуба.
– Я говорю тебе, что прекрасное может быть смертоносным, в буквальном смысле.
– Яд?
Чарри Ханцрин презрительно фыркнула.
– Только та женщина, которая будет носить этот камень, поймет, что творится неладное, – объяснила она. – Те, кто ее окружает… они просто подумают, что у нее дурное настроение, а может, вообще ничего не заподозрят. Никому в голову не придет связать происходящее с ожерельем, а когда люди заметят перемену, будет слишком поздно – для нее и для других.
Дворфы наморщили лбы, обдумывая услышанное, и Безуба снова оглядел «пустой» камень.
Он понял, что это филактерия, «тюрьма» для демона, и губы его растянулись в зловещей ухмылке.
– Теперь две тонны кровавого
