— Один вопрос — один ответ, — Кальдур собрался с силами и усмехнулся.
— Верно, — не смутился темник. — Отвечаю на твой первый вопрос. Мы надели на вас ошейники, как ты уже заметил. Самые простые заклятия — самые действенные. Ваши доспехи в порядке, просто спят и думают, что вы тоже спите, и не слышат вас, как бы вы не распинались. Я не эксперт — но это чертовски простое, изящное и надёжное колдовство. Работает потрясающе.
Кальдур дёрнул за ошейник, внимательно глядя на темника.
— А вот этого бы я не делал, — усмешка темника стала кривой. — В ошейнике есть сюрприз для тех, кто попытается его снять и будет слишком настырным. Но о нём я тебе, разумеется, не расскажу. Скажем так — это будет последним, что ты сделаешь. Попрощаешься со своей головой. Насколько мне известно, даже ваши доспехи не смогут излечить такую рану.
— Серая Тень, — спокойно ответил Кальдур на предыдущий вопрос и оставил ошейник до поры до времени.
— Никогда не слышал, — задумался темник. — Ты дезертир? Выживший? Судя по возрасту должен был сражаться в битве за Дворец. Сражался?
— Это три вопроса. И ты торчишь мне ответ. Я может и выгляжу сейчас глупо и убого, но считать умею.
— Спрашивай.
— Что вы хотите сделать с Госпожой?
— Я? — темник удивился от его вопроса, задумался и отхлебнул из кружки. — Ничего. Светозарной занимается Алазам, это не мой вопрос. Я не знаю. Думаю, он ищет способ покончить с этим чудовищем, и очень надеюсь что его ждёт успех в этом начинании. Слишком многое стоит на кону сейчас.
— Я не дезертир, — ответил Кальдур, пропустив слова о Госпоже мимо ушей. — Просто так вышло. Слишком долгая история. И в ней нет ничего интересного. Просто ряд удач. И неудач.
— Ты из тех, кто прятался и ждал возможности, — Викар снова окинул его оценивающим взглядом. — Мы поймали пару таких.
— Кого?
— Не помню их имён, но могу посмотреть в отчётах, если тебе так уж интересно. Что за диверсию вы хотели тут устроить? Зачем повредили ворота?
— Затем, чтобы наша армия смогла легко взять эту дебильную крепость.
Глаза темника округлились и он вдруг рассмеялся.
— Ты сейчас серьёзно? Вы хотите атаковать эту твердыню? Зачем, чёрт подери?
— Ты серьёзно задаешь такие вопросы? Мы не остановимся, пока последняя ваша бледная задница не будет закопана на пару метров под землю, сожжена до праха и костей или не будет сидеть в корабле до вашего сраного острова.
— Ну да, ну да — темник скривился, улыбка стёрлась с его лица. — Как будто я ожидал другого ответа. Твой вопрос был риторическим, но я его все равно засчитаю. Ещё диверсии будут?
— Не знаю, но уверен, что да. Не только вам весело трепать нервы. Мы тоже можем. И будем. Что вы с нами сделаете? Казните?
— Я узнаю всё, что мне нужно, а потом вас передадут колдунам, — темник равнодушно пожал плечами. — Что с вами сделают, я не знаю, но ни один из вас ещё не вышел назад из их пещер. И будь моя воля — казнил бы, не сомневайся. В тебе тяжёло разглядеть человека. Зная, что ты творил.
— И это я чудовище? — Кальдур задохнулся. — Великая Госпожа...
— Ради приличия, я бы спросил, будешь ли ты сражаться за нас, но уже знаю ответ, — пробубнил темник. — Таких как ты только могила исправит.
— Думаешь, кто-то будет сражаться?.. За вас? Ты с ума сошёл? — снова задохнулся Кальдур.
— Ты увидишься. Вы все удивляетесь, как на самом деле обстоят дела. Значит, тот большой отряд не будет сдаваться и искать защиты под нашими стенами?
— Это тебе Алазам внушил, что мы идём сдаваться? — Кальдур нашёл в себе силы засмеяться. — О-о-о, это ты удивишься, друг мой. Судя очень много людей придёт "сдаваться". Ты удивишься...
— Устал я удивляться, — темник вздохнул. — Назовёшь имена офицеров отряда?
Кальдур фыркнул и замолк. Темник выждал несколько минут, поиграл с ним в гляделки и расстроенно покачал головой:
— Знаешь, друг мой, я люблю чай, свежий воздух и хорошего собеседника. Но не всегда мы делаем то, что хотим. Чтобы что-то построить, нам часто нужно делать вещи неприятные. Сейчас ты и твоя подруга беззащитны. И сдаётся мне, вы, спущенные с неба металлические боги, в нашем мире боли и смерти будете даже более жалкими и беззащитными, чем остальные ваши фанатики. Как только наш разговор перестанет мне нравиться, с вами начнут говорить другие люди. Сначала они потащат тебя во-о-он в тот шатёр, будут бить тебя, ломать и задавать тебе одни и те же вопросы, пока не убедиться, что в тебе не осталась и толики желания обманывать их. Ты, конечно, можешь считать себя тёртым калачом, но день-другой и в тебе не останется ничего, кроме искреннего и всепоглощающего жаления убедить их, что ты говоришь правду, и только правду, и за тобой не осталось вообще ничего, кроме правды. И когда ты её скажешь полностью и до конца, они решат убедиться. И примутся за твою девку. Понимаешь?
— Только тронь её, сука! — прошептал Кальдур, стиснув прутья.
— Очнись, парень, — спокойно ответил темник, глядя ему в глаза. — Спустись с небес и делай, что нужно. Ты теперь в нашем мире, ты увяз, запутался, и если будешь бороться, он только перемолет тебя и изорвёт. Думай своей башкой, что будешь говорить и делать дальше. Я постараюсь помочь тебе, но почти всё тут будет зависеть от тебя.
Темник одним глотком допил чай, бросил долгий взгляд на вжавшуюся в прутья Розари, резко развернулся и скрылся в своём шатре.
***
Кальдур проснулся резко.
Вскочил бы, если бы тело не онемело и не перестало слушаться. С трудом отодрал себя от прутьев, заставил затёкшие ноги вытянуться, и скрипя зубами начал растрать их.
Уже светало, где-то орал петух, и в лагере темников было существенно тише. Они спали, и это так же удивило Кальдур, он думал, что ночью им куда комфортнее, чем днём.
Ноги его вскоре вернулись под контроль, хоть болеть и не перестали. Кальдур смог распрямится и прошёлся туда-сюда, на сколько позволяла клетка, стараясь быть тихим и не разбудить Розари. Он не помнил когда последний раз пил, и когда последний раз отливал, жажда его ещё не заняла весь рассудок, но пересушенный рот и разбухший язык уже начали донимать его.
— Хм, — раздался хриплый голос по ту сторону клетки.
Кальдур раздражённо обернулся и замер, стискивая кулаки.
Обладатель голоса сидел на корточках и не стесняясь рассматривал Розари. Из под его плотного капюшона просматривалась густая спутанная борода и татуировки, а опирался он на нехилых размеров меч, завёрнутый в кусок ткани.
Бирн.
— Она же ещё совсем дитя... — задумчиво произнёс незваный гость.
— Отошёл от неё! — прошипел Кальдур, ища глазами хоть какой-то предмет, которым можно было бы запустить в него.
— Тише, парень. Я не буду нападать, пока вы такие беззащитные. У меня же есть честь.
Кальдур стиснул зубы, его брови поползли наверх от удивления и негодования.
— Много чести в том, чтобы перерезать горло безоружному юнцу!
— О, — Бирн усмехнулся и закатил глаза. — Я дал ему возможность поднять оружие. Даже дважды, с учётом его возраста и опыта. Но потом он был полностью мой. Кодекс, он очень чёткий, и у таких, как я, он уже на уровне инстинктов. И во всём этом — я его ни разу не нарушил. Кхм. И чего я перед тобой распинаюсь? Ты же всё равно не поймёшь.
Розари едва дышала и спала слишком крепко, чтобы услышать их перепалку. Кальдур был готов схватиться с Бирном голыми руками, лишь бы она ещё хоть немного побыла в мире, где не страшно и нет боли. Он ждал, что Бирн будет вести себя как обычно мерзко и пытаясь достать их, ткнёт её или ударит, чтобы она проснулась, напугает её, но он этого не делал.
— Знаешь, парень... не всё, что тебе рассказывали про Госпожу правда, — сказал он тихо и расслабленно.
— Пха, — Кальдур так же попытался успокоится и сел на корточки, готовый в любой момент снова встать и оттащить Розари подальше.
— И темники не совсем такие, как ты думаешь.
Бирн не обратил внимания на снисходительную улыбку Кальдура.
