class="p1">Люфакс схватил палочку и вырвался, взлетев в небо и дергаясь в экстазе, подобно змее, радующейся солнцу.
Он резко дергал своими крыльями, а палочку в его руках окружила синяя аура, которая превратилась в вспышку, которая пропала через мгновение, унеся с собой палочку.
- Я не забыл свои старые заклинания! Отдай палочку и получи дождь метеоров! – Выплюнул хазнеф.
Несколько огненных шаров вылетело из рта смеющегося монстра и устремились к королю, который стоял и кричал на солдат.
- Все сюда! Сгруппироваться!
Сразу же за криком короля вершина холма сотряслась от взрывов.
Трясясь от смеха, хазнеф взмахнул в небо.
- Немного горячее, чем ты думал, не так ли, Азун? Боги, какой идиот, какой дурак? И это лучшее, что есть у Обарскиров?
Облетев холм над толпой рыцарей, машущих своими мечами, походящих на травинки, Люфакс улетел.
К радости Пурпурных Драконов, их король вышел из пламени, совершенно не пострадав. Он щелкнул пальцами, подозвав к себе лейтенанта.
- Не тратьте время на поиск колодцев - в семи милях на юго-восток отсюда нет ничего, кроме карьера, где я однажды потерял коня.
- Тогда куда, Ваше Величество?
Король указал на улетающего хазнеф.
- Может старый Боевой Маг и стал монстром, но он все еще недостаточно уверен в себе, чтобы не проверить своего пленника, после того, как в его голове проросло семя сомнения. – С улыбкой ответил Азун и потянулся к рукояти своего меча.
Вангердагаст поднялся на последний пролёт кривой лестницы во дворце гоблинов и понял, что он, определенно, сошёл с ума. Воздух вокруг был наполнен пикантным ароматом, который и приманил мага в тёмные коридоры дворца. Внезапно раздались дребезжащие голоса, доносящиеся из квадрата света, так нелепо разрезавшего тёмную стену. Голоса были не знакомы магу, а отличие от запаха. Кролик. Жареный кролик.
Вангердагаст выдернул свою ресницу, достал из кармана небольшой кусочек смолы и, сжав компоненты в своём кулаке, прочитал заклинание невидимости. Его рука стала невидимой, не считая кольца командира Пурпурных Драконов, источающего магический свет. Маг снял его, выключив заклинание, затем снова надел и пошёл вперед. Несмотря на то, что это был самый большой коридор в гоблинском дворце, магу все равно пришлось пригнуться почти на половину своего роста. Великая гоблинская архитектура выражалась в горизонталь, но никак не в вертикаль.
Когда маг приблизился к свету, он оказался дверным проёмом, одна сторона которого была выше другого и не перпендикулярна полу. В хоре голосов Вангердагаст начал выделять наиболее громкие, а запах становился все сильнее и ароматнее. До этого момента он не ощущал свой голод, но теперь запах, или иллюзия запаха, наполнил его рот слюной и заставил живот урчать. Осознавая то отчаяние, которое нахлынет на него, когда он завернет за угол и обнаружит пустую комнату, маг чуть не повернул назад. Пояс Вангердагаста был обернут вокруг его талии почти два раза, и когда на него наступали такие периоды потрясений и слабости, он едва мог стоять. Если он обнаружит, что этот чудесный запах был просто иллюзией, то это может и убить мага.
Но конечно он не повернул. Запах, как и странные и чуждые голоса, манили мага. Вскоре, Вангердагаст стоял у дверного проёма, вытянув шею и смотря в комнату, где на дубовом столе, украшенном свечами, лежали дымящиеся жареные тушки ворон и скунсов.
И все это выглядело достаточно реально. Скунсы были полностью прожарены и затем поданы на больших блюдах, обложенные собственным мехом. Птицы были такими же аппетитными – запеченные, каждая с грецкими орехами в клюве. Вангердагаст подумал, что это лишь видение, созданное его изголодавшимся разумом. В любых других обстоятельствах вид такого обеда заставил бы мага взбеситься, но сейчас его руки дрожали, а рот наполнился слюной.
Вокруг стола на корточках сидело тридцать гоблинов, одетых в бледные туники и нарядные набедренные повязки, опоясанные перевязью для мечей. Они были еще более хриплые и низкие, чем обычные гоблины – их рост не достигал и трёх футов. И все необычной окраски. Глаза и кожа гоблинов, обычно, были любого цвета, от красного до жёлтого, но эти имели зеленый окрас и бледно-голубые глаза, прямо как у королевы Филфаэрил.
К удивлению Вангердагаста, манеры гоблинов были столь же высокопарны, как и их речь. Дюжина официантов в белых длинных фраках стояли вдоль стола на равном расстоянии друг у друга. У каждого в руках были бронзовые столовые приборы, которыми они нарезали блюда на кусочки, размером с один укус. Каждый раз, когда гоблин говорил что-то официанту, тот поворачивался к нему, протягивая кусочек мяса, насаженный на вилку, в сторону зеленого коротышки, а тот пытался ухватить его ртом. Это было похоже на какой-то вид дрессировки – каждый гоблин старался оставаться на корточках и держать руки на коленях, пока не приблизится еда. Каждый раз, когда гоблин ловил ртом кусок, который был особенно далеко от него, все остальные выгибали спину в одобрительном шипении. Лишь один раз маг увидел, как гоблин не смог ухватить кусок, и тот упал на пол. Все в отвращении отвернули головы, а гоблин виновато опустил голову и языком поднял мясо с грязного пола.
Гоблины были настолько вежливы и воспитаны, что маг подумал, что он может получить приглашение на ужин, просто применив на себя заклинание знания языков и представившись. Однако его рот был меньше, чем у гоблинов, так что Вангердагаста вряд ли ждёт успех в традиционной трапезе гоблиноидов, а он не очень-то хотел есть свою порцию вороны с пола. Его вообще никогда не прельщала подобная пища, а особенно сейчас, когда рядом лежал аппетитный жареный скунс. Вангердагаст протянул невидимую руку в сторону скунса, опустил его и сделал ею движение, будто поднимал что-то.
Пока он читал заклинание телекинеза, за его спиной, с большой лестницы, раздался тихий шорох. Он повернулся и увидел пару жемчужных точек в темноте коридора. Гоблины взорвались изумленным и встревоженным рычанием. Маг обернулся назад и увидел, что туша жареного скунса уже парила над его рукой, наполняя его ноздри сладостным ароматом. Даже если это была иллюзия, то это была самая вкусная иллюзия, которую когда-либо видел маг.
Гоблины, скорее в изумлении, чем в страхе, смотрели на парящую тушу скунса, будто ожидая, что вот-вот из тени появится зубастая пасть какого-то бога и проглотит тушу целиком. Благодаря судьбу за эту реакцию гоблиноидов, Вангердагаст достал кинжал, отрезал кусок мяса и положил его в рот. Вкус, без сомнения,
