А ещё у Дэмина был секрет, о котором он никогда не собирался рассказывать…
***
Впрочем, было бы ложью утверждать, что Кан ни о чём не знал. Несколько лет назад, когда они с сестрой играли в прятки, одна сумасшедшая добралась до чёрного хода в их поместье и начала кричать. Она звала Аманя, сотрясая воздух такими отборными ругательствами, что дети не смогли пройти мимо и спрятались за углом кухни, запоминая каждое слово. А запоминать было что: она кричала, будто их отец породил и бросил своего сына, бросил слова на ветер, бросил, в конце концов, и её. «Чудовище, монстр, ты оставил меня наедине с этим проклятым ублюдком! Видит Небо, культ Шэньхуо должен был сжечь тебя на Островах, ты околдовал меня, демон! А потом убил, убил их всех, ты всегда убиваешь с улыбкой на звериной морде!» — кричала умалишённая, а дети забрались на ограду, чтобы увидеть, кто же это такой интересный на улице.
— Ей язык вырвут, — тихо шепнула Сюин, протянув Кану руку, чтобы тот поднял её на черепицу.
— Всенепременно. А у нас разве есть брат?
«Жалкий трус, выйди и признай свои преступления!»
— Не удивлюсь. Отца часто не бывает дома.
— Он маме из-ме-ня-ет?
«Расскажи своей жёнушке, что ты творишь, когда тебя нет дома! Императору расскажи!»
— Ой, дурачок. Маму выдали за папу, потому что она сама проклятая. Думаешь, это по любви?
— Ну, это же не повод… — Кан провёл сестру к краю крыши так, чтобы они могли видеть сумасшедшую.
«Бездна должна была сожрать тебя, выродок!»
— Меня тоже отдадут за кого-то, кого отец выберет. — Сюин толкнула брата в плечо кулачком. — И если я встречу красивого мальчишку, то, конечно…
— Сюин!
— А что? Как будто тебя спрашивать будут. Это наш долг.
«Забери своего щенка туда же, откуда ты сам выполз!»
— Ну не с этой же. Ты посмотри, это глина в волосах?
— Мне кажется, её стошнило на ханьфу…
— Фу!
«Жизнь мне испортил, всю судьбу сломал, посмотри, во что я превратилась!»
Домашняя стража, которая до этого послала за городскими патрульными и молча отталкивала женщину, вдруг расступилась, а к ней, худой и взъерошенной, вышел сам Цинь Амань. Дети замерли в предвкушении. Но отец только смерил нищенку презрительным взглядом, поморщился и повернул голову к одному из стражников.
— Ты. Да, бестолочь, к тебе обращаюсь. В моём доме служат шуты или солдаты? За какие заслуги вы получаете жалование, если не можете разобраться с этим убожеством без моей помощи? — спросил он ледяным вкрадчивым тоном, а стражник с трудом выдержал его взгляд. — Отзовите патруль. Чернь невменяема. И бросьте меди — пусть помнит, что знать милосердна. Останется — прогнать.
Кан и Сюин расстроенно переглянулись. Это всё? Они-то надеялись, что увидят душещипательную сцену или хотя бы то, как стража отнимет у неё язык. Но отец ушёл, а женщину действительно просто оттолкнули подальше от поместья, не забыв выполнить распоряжение господина и швырнуть на дорогу пару медных цюаней.
— А вдруг у нас и правда есть брат? — Сюин задумчиво смотрела в ту сторону, куда выгнали женщину. — Пошли!
— Куда? — Кан даже растерялся.
— Проследим за ней! Надо проверить. Догоняй!
— Сюин!
Ну и что ему оставалось? Только спрыгнуть вслед за сестрой.
Но как ни старалась Сюин догнать странную женщину, та словно в тенях растворилась. А когда они добрались до внутренних стен, то оказалось, что их так просто не перепрыгнуть, как дома, а стражники вовсе не собирались нести ответственность за то, что пропустили двух знатных отпрысков дальше, в кварталы бедняков. И никакие угрозы самоуверенной Сюин их не впечатлили, так что от этой идеи стоило отказаться. По крайней мере, в этом убеждал сестру Кан, но фамильное упрямство не позволяло ей так легко сдаться.
Они предприняли вторую попытку на следующий день, на этот раз хорошо подготовившись. Кан даже захватил с собой крюк с верёвкой, чтобы перебраться через забор там, где никто не увидит, а Сюин — еды, если им придётся задержаться. Это было опасное и захватывающее приключение. Именно тогда они признали, что взрослые не так глупы, как им казалось: стражники поймали их по ту сторону стены не позже, чем через десять минут, и привели к отцу — с подобающим почтением, но железной хваткой.
Месяц после этого Сюин убиралась, а Кан тысячу раз написал иероглиф «почтительность» и познал все прелести работы в архиве сыскного приказа. Амань же ласково пообещал, что выдаст дочку замуж за человека из самого скучного захолустья, какое сможет найти, а сын навсегда забудет про офицерскую школу, если в их пустые головы вновь взбредёт мысль принимать на веру любую погань, которую льют им в уши. На прогулки в трущобы отец наложил табу, проинструктировал городскую стражу, а за вопросы о брате дети отправились до ночи стоять на коленях во дворе, отчего пришли к стойкому убеждению: отец что-то скрывает. Но с годами эта история стала восприниматься ими как детская глупость — с тем же успехом они могли поверить, что отец занимался пиратством, когда не был дома. Или в то, что он ест детей.
***
Возвращение из Канрё, до которого не было дела Дэмину, проходило очень ярко. Амань растворился на подходе к Лояну, оставив все почести генералу Вану. Кан и Вэй проехали через ворота столицы в стройном ряду таких же победителей — вот уже целая неделя, как их повысили до капитанов. Никто не смел ни думать, ни говорить о том, что произошло на самом деле, хотя каждый с содроганием вспоминал и Хунха, и последовавшую за ней осаду: Амань снова призвал своих демонов, на этот раз, как и обещал генералу Вану — обойдя крепость и не подвергая пагубному влиянию Бездны войска Империи. Лоян встречал солдат как героев, хотя на душе у них была тоска.
Вэй кашлянул, привлекая внимание Кана, — они почти не говорили ни до, ни после осады.
— Да?
— Помнишь наш спор?
— Конечно… — Кан растерянно покосился на Вэя, удивлённый тем, что тот заговорил об этом.
— Тебя всё-таки приложило больше. В общем, я жду тебя в гости, в любое время.
— Спасибо. Отец говорил о том, что меня перераспределят, так что я не знаю, когда смогу…
— Это не страшно. Можешь обменять на сокола.
— В смысле?
— Пустынный сокол из нашего шатра, помнишь? Он Дэлуна, — Вэй помрачнел. — Я не то чтобы готов сейчас об этом говорить, и…
— Выполнять обещание.
— Да. Прости, твой отец…
— А чего ты ждал? — Кан поморщился. — Что это всё россказни? Что он — добрый волшебник, а я — бедный непонятый одиночка? Я говорил вам с самого начала.
— Дай времени время, хорошо? Я не считаю тебя плохим, да и… Дэлун сделал бы так же.
— Надо же, дошло.
— Поэтому забери его птицу, правда. В знак того, что я не считаю тебя гадом.
— Кхм… ладно.
— И я буду рад письмам.
— Странный ты, Вэй…
— Отец говорил, что я импульсивный. — Вэй пожал плечами. — А мать — что быстро сужу о людях. Нехорошо это.
— Они забыли ещё о том, что ты так глуп, что продолжаешь пытаться наладить дружбу. — Кан закатил глаза, но улыбнулся. — Договорились. Как зовут сокола?
— Никак…
— Значит, назову Дэлуном.
Они переглянулись и как-то грустно улыбнулись. Это была не та дружба, которую они себе представляли, и не тот поход, о котором мечтали. Но они были живы.
***
— Глядите-ка, господин шанвэй** пожаловал!
Сюин буквально налетела на брата, стоило тому переступить порог дома, и повисла у него на шее, звеня многочисленными браслетами. Она с детства презирала тяжёлые платья с длинными рукавами, многослойные ханьфу и строгие накидки, вот и расхаживала в цветастых шароварах, пока стены поместья скрывали её от осуждающих взглядов.
— Отец уже всё рассказал, он был дома! Ты гляди-ка, голову не оторвало!
— Сюин! — Кан рассмеялся, подхватил сестру и закружил, отрывая от земли, но затем поставил на место. — А ты выросла.
