нарушителем. Степанида смотрела на эту немую сцену с прищуром. Редькин писал, закатив рукав куртки. Его голые волосатые ноги выглядели жалко. Грязная шея торчала из широкого воротника. Из носа свисала капля, которую Редькин неловко вытер вторым рукавом. Степанида красноречиво плюнула себе под ноги. Матузков жестом попросил домового успокоиться и не метаться под потолком и стал читать объяснение.
— Итак. Я, Редькин Сергей Сергеевич, цатого года рождения, разведенный и несчастный человек, две недели назад получил неожиданный подарок судьбы. Я приобрел способность ходить через стены. Однако, счастья такое умение мне не принесло, а только неудобства. Всякий раз я оказываюсь по другую сторону стены, но без одежды или всякого намека на благопристойный вид. Одежда остается снаружи. Умение моё бесполезно, потому что из помещения, куда меня заносит, я вынести ничего не могу, только через дверь. Хорошо, когда я возвращаюсь обратно, и моя одежда лежит на прежнем месте. Но так бывает не всегда, — громко прочел следователь.
Матузков отложил листок и внимательно посмотрел в глаза Редькину. Тот взгляда не отвел, а только тихо добавил:
— Да-да.
Степанида охнула и пробежала через кабинет к столу, за которым сидел Редькин. Тот поджал ноги, словно мышь могла укусить его.
— Я не люблю животных, — плаксиво сообщил хулиган Матузкову.
Матузков наклонился, Степанида прыгнула в его ладонь, и потом юркнула в карман кителя.
— Не бойтесь, это моя помощница. Мелкая лейтенантка.
Редькин скуксился и опустил голые ноги на пол, поджимая пальцы. Пол явно был холодным, а ботинок среди вещдоков у Матузкова не нашлось.
— Что думаешь, Степанидушка? — спросил он, почесывая мышь между ушками. Домовой молча опустился на плечо следователя, оставаясь невидимым.
— Брехун самый настоящий. То есть про то, что он разведенный и несчастный, может Редькин и не врет, но чтобы вот так запросто шататься сквозь стены…
— Надоть провести следственный эксперимент, — предложил Борода.
Редькин в изумлении наблюдал за разговором следователя, который воспринимался как монолог сумасшедшего.
Матузков прошел туда-сюда по кабинету и резко остановился.
— Вот что, гражданин Редькин, а не могли бы вы продемонстрировать свое умение прямо сейчас?
Редькин вздохнул и кивнул. Он встал, подошел к двери, но не открыл ее, а просто исчез. В коридоре послышался громкий женский визг, и Матузуков немедленно выскочил следом. Уборщица Мироновна визжала и молотила голого Редькина наметельником куда попало.
— Я тут, понимаешь, убираю, за чистотой слежу, а этот, понимаешь, голый шастает. Аполлон нашелся! В кутузку щас отправишься, в подвал!
Матузков пустил в ход все свое обаяние и легонько отвел карающую руку Мироновны с метлой, защитив Редькина, на плечах и спине которого уже красовались яркие пятна побоев. Он втолкнул несчастного хулигана в кабинет и запер дверь изнутри, опасаясь гнева Мироновны. Куртка нарушителя лежала на полу.
— Действительно, не то божий дар, не то дьявольское наваждение, — промолвил Матузков отдышавшись. Редькин вытирал выступившие слёзы и вновь напяливал куртку.
Домовой стал нашептывать следователю что-то на ухо, но Степанида занервничала и вылезла из кармана, приговаривая, что она обязана участвовать в расследовании этого запутанного случая лично. Редькин скукожился на стуле, косясь на странного следователя. Наконец Матузков откашлялся и изрек:
— Берите лист и пишите заявление. Так мол и так. Прогуливался по улице Стрельцов, мимо Кольчугинского музея. Внезапно из-за угла выскочил высокий мужчина в темной одежде. Его лица я не запомнил. Он приставил к моему горлу нож и заставил снять с себя одежду. Завладев моей курткой, брюками, рубашкой и нижним бельем, грабитель скрылся в неизвестном направлении. Я закричал, позвал милицию и был задержан участковым Букиным.
— Но это же неправда! — робко прошептал Редькин, но увидев грозный взгляд Матузкова, вздохнул и написал то, что от него и требовалось.
* * *
Через два дня Редькин снова оказался в кабинете Матузкова. На этот раз компанию хулигану составил рецидивист Хвостов со скучной кличкой Хвост. Оба были в одежде. Бравый участковый Букин и хитро подмигивающий Матузкову лейтенант Березкин приволокли обоих нарушителей и шваркнули их на табуретки.
— Противоправные действия группы лиц по предварительному сговору были пресечены, но булочки с изюмом безвозвратно утрачены. Ущерб хлебопекарному предприятию не возмещен, — констатировал Букин, взял под козырек и с достоинством удалился. Следом ушёл хихикающий Берёзкин, который очень хотел узнать, как будет выкручиваться Редькин, и отпустит ли его Матузков.
Хвостов икал и нагло смотрел на следователя, а Редькин опустил голову, что-то бормоча про несчастную судьбу. Матузков вынул протокол осмотра места происшествия из папки, которую рассерженный участковый бросил на его стол и прочёл вслух:
— Осмотром установлено, что Редькин С. С. проник внутрь помещения хлебопекарни и тайно похитил два батона «Городской», связку сушек с маком и четыре булочки с изюмом, после чего открыл окно путем повернутия форточного шпингалета и передал похищенное соучастнику Хвостову Н. Г., который распорядился им по своему усмотрению.
Степанида, наблюдавшая за всей честной компанией, сидя на стопке кодексов на полке, предложила проверить карманы у Хвостова. Оказалось, что у него карманы были набиты сушками.
— Даже ненадкушенные! — восторженно захлопала в ладошки мышь, получив сушки от Матузкова. Следователь насыпал их горкой на полу у батареи. Редькин и Хвостов глупо пялились на странную парочку, но помалкивали. Мышь слезла с полки и по-хозяйски стала отправлять каждую сушку за сейф, помогая себе перекатывать добычу передними лапками, смешно семеня и похихикивая.
— На этот раз вы, Редькин, по крайней мере, в штанах, да и мастерство брать чужое осваиваете, — грустно подытожил Матузков и включил компьютер, — сейчас начнем допрос.
— Пока он тырил, я штаны его караулил, — радостно сообщил Хвостов, демонстрируя железные зубы в наглой улыбке.
Матузков проигнорировал это сообщение. Хвостов был личность ему известная и не интересная.
— По мелочам талант тратите, — глянул Матузков исподлобья на Редькина, — банки и ювелирные магазины можно обчищать с тем же успехом.
— Э, нет, — за Редькина ответил Хвостов, — тама камеры натыканы и охрана. Да и в сейфах все хранится, тута медвежатник нужен, а не наш Серега.
После допроса следователь определил Хвостова в камеру, как рецидивиста, а Редькина отпустил под подписку о невыезде. Тот, спотыкаясь и хныча, спустился с лестницы, утирая нос рукавом потрепанного пиджака, и ушёл в сторону музея.
— Пропадёт ведь, —
