Она рванулась по направлению к его огненному сердцу. Там в самом центре плавали мыслеобразы — вот промелькнули темные крылья… эй, это ведь тот самый крылан! Эсме оторопела, и в тот миг, когда перед ней неторопливо проплывал следующий мыслеобраз — красивое худощавое лицо мужчины, показавшееся смутно знакомым, — неведомая сила подхватила ее и без лишних церемоний вышвырнула вон.
Последним, что она увидела, был сполох лилового пламени.
Эсме вскрикнула и зажмурилась — целительнице показалось, что кто-то насыпал ей в глаза острого перца. Она лишь мельком успела увидеть обиженное выражение на лице мальчика, и ей сделалось очень стыдно за свой необдуманный поступок.
— Я хочу увидеть капитана, — сказала она, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не тереть глаза. — Отведи меня к нему.
Мальчишка сокрушенно вздохнул и вышел, пробормотав напоследок, что «все будет хорошо». Ждать пришлось недолго: почти сразу дверь отворилась вновь, и по полу процокали когти, а потом раздался знакомый голос:
— Рад, что вы пришли в себя так быстро, но зачем нужно было нападать на юнгу? Кузнечик не сделал ничего плохого. — Крылан говорил вежливо, однако тон его был ироничным.
— Передайте юнге, что я прошу прощения, — Эсме с трудом нашла в себе силы ответить спокойно. Вести себя с достоинством непросто, если по щекам льются ручьи слез, а при малейшей попытке открыть глаза очень хочется снова потерять сознание. — Вся команда состоит из магусов? Я просто так, на всякий случай спрашиваю…
Крылан хохотнул.
— Нет, небесных детей на борту всего двое. Я спросил бы, госпожа, как вы себя чувствуете, но и так вижу, что… неплохо.
Многозначительная пауза не ускользнула от внимания Эсме.
— Почему я здесь? Сколько времени прошло? Может, объясните все-таки, что произошло?
— Охотно. Вам с подробностями или?..
— Или. Пожалуйста, не тяните! — взмолилась Эсме, и крылан сжалился.
— Хорошо, я объясню, только не ждите ответов на все вопросы. Вы наверняка догадались, кто мы такие?
— А то! — пробормотала Эсме. — Вот уж не думала, что попаду в одну из тех историй, что рассказывают в тавернах…
— В жизни всякое бывает! — философски откликнулся крылан. Целительница осторожно приоткрыла один глаз: человек-птица, сгорбившись, сидел на краешке кровати, а его крылья, казалось, занимали всю каюту. — Так вот, прошла всего лишь одна ночь — я, признаться, думал, вы не очнетесь до завтрашнего утра. Цель нашего визита в Тейравен вас вряд ли заинтересует. Скажем так, мы посетили одного старого знакомого, которой вовсе не обрадовался встрече и решил, вместо того чтобы угостить нас ужином, подать нас на ужин своему пардусу. Результат вы видели, а предыстория…
— Прошу вас! — Эсме сложила ладони в умоляющем жесте. — Подобные предыстории укорачивают жизнь. Объясните лучше, что случилось после того, как я потеряла сознание.
— Пожалуйста. — Человек-птица одновременно пожал плечами и слегка дернул крылом. — Как раз в тот момент нагрянули слуги нашего знакомого, которые следовали за нами от самого его дома с приказом довершить начатое. Мы, конечно, сопротивлялись… э-э… в общем, так вышло, что…
— Короче!
— Нам пришлось спасаться бегством, а вас мы забрали с собой! — выпалил крылан. — Искусай меня медуза, какая несносная женщина! Вместо того чтобы сказать: «Спасибо! Вы спасли мою жизнь! Как благородно!» — она пристает с расспросами… Из-за звездного огня, к твоему сведению, выгорел весь квартал…
Эсме оцепенела. Квартал? Выгорел?!
— Надо было тебя там оставить? — саркастически поинтересовался крылан. — Боюсь, уже поздно. Мы успели уйти далеко.
Эсме почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. В одно мгновение ее жизнь круто изменилась: она потеряла дом, книги, снадобья — все наследство Велина. Она потеряла все, что могло обеспечить мало-мальски достойную жизнь, и оказалась вместе с бандитами посреди океана.
— Вам и в самом деле следовало меня оставить там, капитан, — прошептала целительница. — Так было бы лучше…
Крылан сокрушенно вздохнул и произнес нарочито трагичным тоном:
— Ну вот, теперь капитаном зовет меня сия сумасбродная барышня. Ужель то таинственное снадобье, что в красном флаконе таилось, необратимо повредило ей мозги?..
Смысл его слов дошел до Эсме не сразу. Наконец девушка уставилась на крылана воспаленными глазами и тихо спросила:
— А кто же капитан этого фрегата?
Человек-птица улыбнулся.
…Дверь капитанской каюты закрылась за ее спиной, и Эсме застыла на пороге.
Здесь было просторно, но отчего-то комната оказалась затянута туманной дымкой. Эсме моргнула несколько раз, испугавшись, что попытка прочитать мысли Кузнечика серьезно повредила ее зрение, — туман рассеялся, но не до конца.
Узкая койка стояла по правую руку, а по левую — два больших сундука и стол. На столе возвышался ворох полусвернутых карт, рядом лежал чистый лист пергамента и письменные принадлежности. Глядя на чернильницу, Эсме тупо размышляла о том, как хозяин каюты не боится, что чернила разольются, — ей хотелось думать о чем угодно, только не о том, что следовало поднять взгляд и посмотреть на человека, которого она вчера спасла.
Нет, не человека. Магуса.
Она смотрела на пергамент, на руки капитана — о таких пальцах барды поют, дескать, они с одинаковой силой и изяществом сжимают перо и саблю. Кружевные манжеты дорогой рубашки казались ослепительно белыми на фоне смуглой кожи.
— Так и будете стоять, словно провинившийся школяр? Признаться, в нашем с вами положении это должен был бы делать я. — Его голос она уже слышала там, по ту сторону.
— Не думаю, — возразила Эсме и невольно улыбнулась. — Я ведь… — она подняла взгляд и мгновенно забыла, что хотела сказать.
Прореха… иголка… он же сказал, что…
Сначала у нее покраснели уши, потом шея. Эсме закрыла щеки ладонями; она вдруг почувствовала себя в самом деле провинившимся ребенком — ребенком, который взялся за взрослое дело и не сумел довести его до конца, а теперь уже ничего нельзя исправить. Она шагнула вперед и лишь в последний момент увидела прямо перед собой трехногий табурет — он возник из пустоты, словно сидел в засаде и ждал, когда можно будет кинуться ей под ноги. Конечно, она споткнулась и…
— Эй, девочка моя, хватит! Неужто ты не можешь побыть радушной хозяйкой хоть немного? — Одно плавное движение — и магус оказался рядом. Он был похож на пардуса, такой же стремительный и хищный. — Все хорошо?
