– Какая пьяная корова их укусила?!
– Не ругайся, Лёва-джан! Сделай дружелюбную улыбку, сощурь голубые очи и кивай. Похоже, нас за кого-то приняли…
– Не вы ли, почтеннейшие, будете двумя великими учёными богословия, толкователями Корана, знатоками хадисов – достойнейший Мирза аль-Азад и мудрейший Мирза аль-Кумрад? – в упор спросил самый активный из студентов, по виду и манерам настоящий комсомольский вожак.
– Парень, окстись! Мы не две Мирзы и даже не две Кирзы, хотя и два сапога пара, – натуженно сьюморил Лев, но Ходжа толкнул его локтем в бок, намекая на поддержание маскировки, и, поправив ватную бородёнку, елейно подтвердил:
– Мой образованнейший друг всегда столь изысканно шутит… Разумеется, это мы. А что угодно от нас юным ученикам кокандского медресе?
– Как что? – удивлённо икнул юноша. – Разве не вы ниспосланы эмиром бухарским для проведения у нас беседы на богословскую тему?! Пройдёмте, аксакалы, вас все ждут!
Оболенский, гневно зыркая глазами, мимикой изобразил другу всё, что он с ним сделает, когда вырвется на свободу. Насреддин же всего один раз кивнул в сторону довольно прохаживающихся стражей и важно позволил ввести себя в обшарпанные ворота высшего учебного заведения…
– Как я понимаю, он ведь был очень образованным человеком для своего времени? – уточнил я, делая вынужденный перерыв, потому что рука уже просто отказывалась писать.
Сытый Оболенский с фужером вина может поэтично трепаться и час, и два, и пять. Конспектировать все его творческие навороты причудливой смеси вымысла и реальности – труд просто каторжный! В следующий раз непременно включу диктофон, а сейчас…
– Ну, в смысле знания текстов Корана наш Ходжа, конечно, был подкован будь здоров, – царственно согласился мой друг. – У меня, разумеется, столь фундаментальных знаний в багаже с гулькин хрен. Хотя, с другой стороны, в работе преподавателя главное не начитанность, а практика. И потом, тема-а…
– Что тема?
– Тема лекции, прочитанной нами в медресе в духе философско-религиозного диспута, звучала так: «Любовь и секс в исламе»!
Я поплыл со стула…
…Кокандское медресе представляло собой жилой комплекс размерами с отдельный квартал. Здесь был обширный двор, высоченный минарет, причудливо изукрашенный голубой глазурованной плиткой, глинобитные хозяйственные постройки, общежития для студентов и палаты для учительского состава и некое подобие открытых лекционных террас под полотняными навесами. Обязательные «намазы» проходили во дворе, коллективная молитва более угодна Аллаху, а кроме того, приучает молодёжь к дисциплине и послушанию.
В принципе Лев студенческой среды не боялся, просто по-арабски прикрыл лицо свисающим краем чалмы (дабы скрыть отсутствие достойной аксакала бороды) и вовсю болтал с почтительными восточными юношами. Нетактичных вопросов ему не задавали, ничем особенно не грузили, даже, наоборот, намекали на отдых в благословенной тени, горячий плов и свежий зелёный чай.
Вскоре наши герои были сопровождены в уютную прохладную комнатку, где их действительно ждал роскошный стол – свежие лепёшки, горячий плов, инжир, урюк и бастурма…
– Ха, вот это я понимаю – накрыли поляну, обеспечили заезжих лекторов полным почётом, в смысле «ты меня уважаешь?!», а после такой обжираловки я готов поставить всем зачёт не глядя! Вот только… вина почему-то нет. В кувшине вода, в миске простокваша… Скупердяйчато получается, полный вай дод!
– О, мой вечно ненасытный друг, позволь напомнить тебе, что мы находимся не где-нибудь, а в медресе! В том святом учреждении, в чьих стенах и помыслить нельзя о нарушении запретов шариата! Хотя одну-другую пиалку креплёного не помешало бы…
– Да сохранит вас Аллах и помилует, почтеннейшие коллеги. – В двери неожиданно шагнул высокий старец с подозрительным взглядом и высокомерно вздёрнутым носом. – Надеюсь, ваши желудки полны, ибо молодые сердца, жаждущие принять мудрость ваших суждений и слов, уже ждут во дворе. А как известно, промедление есть первый воин шайтана! Вам следует идти, пока они чего-нибудь не порушили от любви к науке…
Ходжа поднялся без спора. Оболенский свою лепёшку доедал уже на ходу, но бросить отказывался категорически. Тему лекции им объявили при всём честном народе…
Любая фраза, вырванная из контекста, приобретает значение прямо противоположное тому же контексту!
Практическая философия
…Высокий старик (казий, декан, в общем какая-то шишка данного учебного заведения) взошёл на небольшую трибуну и объявил вольному студенчеству о начале чтений:
– Воистину возрадуйтесь все те, кто находится на пути постижения божественной книги Корана, ныне в наш дом вошли два известнейших мудреца из благословенной Бухары. Прошу почтительно склониться перед знаменитым Мирзой аль-Азадом и учёнейшим Мирзой аль-Кумрадом!
– Да продлит Аллах их годы, – заученно кивнула молодёжь.
– Они расскажут вам о главном, о любви к Всевышнему! Откройте же сердца свои, освободите ум и соберите внимание, ибо слова отмеченных благодатью старцев ценятся выше презренного золота и серебра!
Как вы понимаете, после такого роскошного представления нашим аферистам предполагалось соответствовать своей роли на все сто процентов. Лев и Ходжа впервые всерьёз осознали себя известными, популярными и значимыми.
– Наплетите что-нибудь этим детям баранов на часок-другой, – скучным шёпотом посоветовал начальствующий пенсионер, освобождая трибуну. – Я буду ждать вас в той же комнате с вином и девочками, приятными глазу…
Оболенский и Насреддин почувствовали, что их опустили под линолеум… Долгую минуту молчания они стояли раскрыв рты, один на один с ожидающей откровений аудиторией. В напряжённой тишине нудно жужжали откормленные восточные мухи…
– Начинайте, почтеннейшие! – не выдержал кто-то с задних рядов.
– Э-э, так на какую тему мы тут сегодня собрались? – кое-как прочистил горло растерянный домулло.
– На тему любви и Аллаха!
– Так на тему Аллаха или любви? – попытался хоть за что-то зацепиться сообразительный россиянин. Народ переглянулся, и началось…
– Парни, насчёт любви к Аллаху двух мнений быть не может – его надо любить, и всё! Аллес, абзац, конечная точка кипения! А вот если по вопросу любви в целом… так сказать, её более земные проявления… Ну, там позы всякие, «Камасутра», шведская семья, мини-юбки и пирсинг в пупке – это можно и пообсуждать!
– Молчи, несчастный, – придушенно взвыл Насреддин, пытаясь прикрыть «коллеге» рот, но поздно – публика встрепенулась с живейшим интересом половозрелого поколения. Первый заданный вопрос был ещё достаточно робким:
