Второй случай произошел, когда Мовину исполнилось десять. Они приехали в Аквесту на Праздник зимы, и граф Тремор рассердился, когда граф Пикеринг не захотел участвовать в фехтовальном турнире. Граф Тремор знал, что даже если одержит победу в турнире, его все равно будут считать вторым, и вызвал Пикеринга на дуэль. Отец Мовина ответил отказом. Тогда граф Тремор перед всем двором схватил Белинду и поцеловал ее. Она отвесила ему пощечину и оттолкнула. Граф Тремор попытался ее схватить, сдернул ожерелье и порвал ворот платья. Белинда упала на пол и заплакала. Мовин до сих пор помнил, как отец обнажил меч и попросил Мовина проводить мать до их покоев. Он не стал убивать графа, но в схватке Тремор потерял правую руку.
Мовин прекрасно понимал, почему возникают подобные слухи: природа наградила его мать поразительной красотой. И лишь совсем недавно он впервые заметил, что у нее появились седые волосы и морщины на лице. Она всегда отличалась высоким ростом и прямой осанкой, но тяжелое бремя последних событий заставило ее согнуться и опустить плечи.
— Я редко тебя вижу в последнее время, — сказала она. — Где ты был?
— Нигде.
Он ждал, что мать будет настаивать, задавать новые вопросы. Однако она лишь кивнула. С тех пор, как прибыла в Аквесту, Белинда все время вела себя так, и это тревожило Мовина.
— Недавно заходил канцлер Нимбус. Он передал, что императрица собирает совет сегодня вечером и просит тебя на нем присутствовать.
— Я знаю, Алрик мне уже сказал.
— Он говорил, что будут обсуждать на совете?
— Я уверен, что речь пойдет о вторжении. Модина захочет нанести полновесный ответный удар. Алрик полагает, что она воспользуется кризисом, чтобы присоединить Меленгар к империи.
— И что станет делать Алрик?
— А что он может сделать? Ну какой из него король, если у него нет своего королевства! Я должен предупредить тебя, что намерен к нему присоединиться. Я призову всех людей, которые остались верны Алрику, и мы соберем войско, которое будет готово за него сражаться.
Белинда снова молча кивнула.
— Почему ты так себя ведешь? Почему не возражаешь? Если бы месяц назад я сказал, что отправляюсь на войну, ты бы принялась спорить, пытаясь меня переубедить.
— Месяц назад ты был моим сыном, сегодня ты граф Пикеринг.
Мовин заметил, что мать упрямо стиснула зубы и сжала в кулаке шаль с такой силой, что побелели пальцы. Другой рукой Белинда держалась за дверной косяк.
— Может быть, он еще жив, — сказал Мовин. — Он не раз попадал в трудные ситуации. Возможно, он сумел вырваться на свободу. Пока он держал в руке свой меч, никто не мог его победить, даже Брага.
Губы у нее дрожали, взгляд был исполнен горечи.
— Пойдем, — сказала она и скрылась в замке.
Мовин последовал за Белиндой к ее покоям. В комнате стояли три кровати. Из-за огромного наплыва беженцев места во дворце не хватало. Гофмейстер старался разместить всех в соответствии с их статусом, но его возможности были ограничены. Мовин спал в одной комнате с Алриком и младшим братом Денеком. Он знал, что мать делит спальню с его сестрой, Ленарой и леди Алендой Ланаклин из Глостона, но сейчас их здесь не было.
Эта спальня была намного меньше той, что была у Белинды в ее доме. В ней стояли узкие кровати, застеленные стегаными одеялами, расшитыми розами. Сквозь окна со свинцовыми переплетами проникал зимний свет, но белые шторы приглушали его, превращая в серый сумрак, вызывающий дурные предчувствия. В комнате царило погребальное настроение. На туалетном столике стояла знакомая фигурка Новрона, такая же, как у них в часовне. Полубог сидел на троне с воздетой рукой. Рядом горела одинокая свеча. На полу перед фигуркой лежала подушка с двумя вмятинами, оставшимися от чьих-то колен.
Белинда подошла к шкафу, достала из него завернутый в одеяло длинный сверток. Потом она повернулась и протянула его Мовину. В этом движении было нечто ритуальное, а в ее глазах светилось торжество. Он посмотрел на длинный и тонкий, перевязанный зеленой шелковой лентой сверток. Такими лентами Ленара подвязывала свои волосы. Одеяло вдруг напомнило Мовину саван, наброшенный на мертвое тело, и он не решился взять его в руки.
— Нет, — сказал он, сам не понимая, что говорит, и сделал шаг назад.
— Возьми это, — велела мать.
Внезапно дверь распахнулась.
— Я не хочу идти одна, — сказала Аленда Ланаклин, входя в комнату вместе с его сестрой Ленарой.
Обе женщины были в строгих темных платьях. Ленара держала в руках тарелку с едой, Аленда — чашку.
— Это неудобно, я его даже не знаю. Ой…
Обе девушки застыли на месте.
Мовин торопливо взял сверток из рук матери и, не глядя на него, тут же направился к двери.
— Извините, — сказала Аленда и с тревогой посмотрела на Мовина.
— Прошу меня просить, дамы, — пробормотал Мовин и прошел мимо, не поднимая глаз.
— Мовин, стойте, — позвала его Аленда, выглянув в коридор.
Он услышал шаги за спиной и остановился, но не стал поворачиваться. Мовин почувствовал, как она коснулась его руки.
— Извините.
— Вы уже это говорили.
— Это за то, что мы вас прервали.
Он почувствовал, как она прижалась к нему и поцеловала в щеку.
— Благодарю.
Мовин обернулся и увидел, что она пытается улыбнуться, но по ее щеке сбежала слеза.
— Ваша мать ничего не ест и почти не выходит из комнаты. Мы с Ленарой принесли ей поесть.
— Вы очень добры.
— А вы в порядке?
— Мне бы следовало задать такой вопрос вам. Я потерял отца, но вы лишились мужа и двух братьев.
Она кивнула и всхлипнула.
— Я стараюсь об этом не думать. Столько всего произошло, столько всего. Все кого-то потеряли. Теперь нельзя ни с кем поговорить без слез. — Она расплакалась и одновременно рассмеялась. — Вот видите?
Мовин протянул руку и стер слезы с ее щек. Мокрая кожа была нежной на ощупь и поблескивала в свете факелов.
— О чем вы говорили с Ленарой? — спросил он.
— Ах, вот вы о чем! — смущенно ответила она. — Вам это покажется глупым.
— Может быть, глупость сейчас как раз то, что нужно. — Он скорчил веселую гримасу и подмигнул.
Теперь и у нее получилась непринужденная улыбка. Почти непринужденная…
— Давайте, — продолжал Мовин, взяв ее за руку и увлекая за собой дальше по коридору, — расскажите мне свой ужасный секрет.
— Это вовсе не секрет. Я просто хотела, чтобы Ленара была со мной, когда пойду на встречу с братом.
— С Майроном?
Она кивнула:
— Я немного нервничаю, и, если честно, мне страшно. Как я ему объясню, что ни разу не попыталась его навестить?
