Эти последние слова ее были исполнены такой боли, что поразили Бремана в самое сердце. На какое-то мгновение девушка утратила самообладание и вышла из того образа человека с железной волей, который выработала в целях самозащиты. Старый друид еще не знал, верит ли он ей, но, похоже, склонен был поверить. Однако она действительно нуждалась в помощи — в этом Бреман не сомневался.
— Возьмите меня с собой, я сумею быть вам полезной, — тихо сказала Марет. — Я буду верным товарищем и сделаю все, что от меня потребуется, если вам придется противостоять Чародею-Владыке и его приспешникам. — Она едва заметно подалась вперед. — Магический дар очень силен, — едва слышно призналась она.
Старик взял ее руку в свои.
— Если ты согласна подождать до рассвета, то я готов обдумать твои слова, — сказал он ей. — Посоветуюсь с Риской и Тэем, когда они придут.
Марет кивнула и посмотрела ему через плечо:
— И со своим большим другом?
— Да, и с Кинсоном тоже.
— Но он же не владеет магическим искусством, как остальные?
— Нет, но зато умеет многое другое. Как ты узнала про него? Ты чувствуешь, что он не пользуется магией?
— Да.
— Скажи мне, ты отыскала нас здесь, в нашем убежище, с помощью магии?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет. Это интуиция. Просто почувствовала, где вы. Я всегда это умела. — Она взглянула ему в лицо, стараясь поймать взгляд. — Это тоже магия, Бреман?
— Да. Не такая, которую сразу легко распознать, но, безусловно, магия. Врожденная магия — нет, вернее сказать, неосознанно приобретенное умение.
— Нет, это вовсе не приобретенное умение, — спокойно возразила его собеседница, пряча руки в складки одежды, как будто они вдруг замерзли.
С минуту Бреман задумчиво смотрел на нее.
— Посиди вон там, Марет, — наконец произнес он, указывая на возвышение позади нее. — Подождем, пока придут остальные.
Она сделала, как он просил. Дошла до холмика между деревьями, густо поросшего травой, и уселась, поджав под себя ноги и утонув в складках одежды, — маленькая темная статуя. Некоторое время Бреман наблюдал за нею.
— Что ей нужно? — спросил житель приграничья, тоже повернувшись и собираясь шагнуть под сень деревьев.
— Она хочет пойти с нами, — ответил Бреман. Кинсон изумленно поднял брови:
— Зачем ей это нужно?
Бреман остановился и обернулся к нему.
— Она мне еще не сказала. — Он посмотрел туда, где сидела девушка. — Ей удалось убедить меня в том, что надо обдумать ее просьбу, но она что-то скрывает.
— Так ты ей откажешь? Старик улыбнулся:
— Подождем остальных и все обсудим.
Ждать пришлось недолго. Солнце выглянуло из-за холмов и уже через минуту добралось до края леса, заливая светом темные уголки и отгоняя мрак все дальше. Земля снова полыхнула многоцветьем, радуя глаз тончайшими оттенками зеленого, коричневого и золотого. Проснувшиеся птицы громкоголосым хором пели гимн во славу нового дня. Сумрак еще цеплялся за потаенные ниши меж светлеющих деревьев, когда из-под туманной пелены, все еще окутывавшей стены Паранора, вынырнули Риска и Тэй Трефенвид. Оба сменили облачение друидов на дорожную одежду, за плечами у них болтались котомки с вещами. Эльф вооружился большим луком и тонким охотничьим ножом. Дворф — коротким двуручным мечом, боевым топориком, висевшим у него на поясе, и дубиной толщиной с собственную руку.
Направляясь прямо к Бреману, они не заметили Марет. Едва они приблизились к старику, девушка снова поднялась на ноги и застыла в позе ожидания.
Тэй, краем глаза уловивший неожиданное движение, оглянулся и увидел ее первым.
— Марет, — улыбаясь, произнес он.
Риска посмотрел в ту же сторону и хмыкнул.
— Она просится пойти с нами, — объяснил Бреман, предваряя возможные вопросы. — Утверждает, будто может оказаться нам полезной.
Риска снова хмыкнул, отворачиваясь от девушки.
— Она еще ребенок, — пробурчал он.
— Атабаска невзлюбил Марет за то, что она занималась магией, — пояснил Тэй, глядя на девушку. Лицо эльфа еще шире расплылось в улыбке. — Она подает надежды. Мне нравится ее упорство. Наш грозный Атабаска ее нисколько не пугает.
Бреман посмотрел на него:
— Ей можно доверять?
Тэй засмеялся:
— Странный вопрос. Доверять в чем? Что именно доверять? Как утверждают некоторые, «никому нельзя верить, кроме нас с тобой, а ручаться я могу только за себя».
Он замолчал и обернулся к Кинсону:
— Доброе утро, житель приграничья. Меня зовут Тэй Трефенвид.
Кинсон обменялся рукопожатием с эльфом, а потом поздоровался с Риской.
Бреман извинился за то, что забыл представить их друг другу. Равнодушно пожав плечами, житель приграничья ответил, что ему не привыкать.
— Хорошо. Так как быть с девушкой? — вернулся Тэй к прерванному разговору. — Мне она нравится, однако Риска прав — Марет очень молода. Не знаю, стоит ли тратить время на то, чтобы присматривать за ней.
Бреман поджал тонкие губы:
— Не похоже, чтобы она собиралась обременять тебя этим, ибо утверждает, что у нее магический дар. На этот раз Риска не удержался и фыркнул:
— Да она ученица. Пробыла в Параноре меньше девяти месяцев. Как она может что-то уметь?
Бреман взглянул на Кинсона и увидел, что житель приграничья уже принял для себя решение.
— Маловероятно, — ответил он Риске. — Ладно, давайте проголосуем. Она идет с нами?
— Нет, — тут же выпалил Риска.
Кинсон пожал плечами и кивнул в знак согласия.
— Тэй? — обратился Бреман к эльфу.
— Нет, — задумчиво вздохнул тот. Бреман довольно долго думал, прежде чем принять решение.
— Ладно. Хоть вы и проголосовали против, я полагаю, она должна пойти с нами.
Все уставились на старика. Его обветренное лицо лучилось улыбкой.
— Если бы вы могли себя видеть! Хорошо, сейчас объясню. Во-первых, я забыл упомянуть об одной интересной детали, связанной с ее просьбой. Она хочет заниматься со мной. Обучаться магии. И готова принять любые условия, чтобы добиться этого. Она способна пойти на любой отчаянный шаг. Она не просит, не умоляет, но в ее глазах отчаяние.
— Бреман… — начал было Риска.
— Во-вторых, — продолжал друид, жестом приказывая дворфу замолчать, — она утверждает, будто у нее врожденный магический дар. И мне кажется, что она не лжет. Если так, нам стоит разобраться в его природе и найти ему должное применение. И наконец, нас ведь только четверо.
— Но наше положение не настолько отчаянное, чтобы… — снова попытался возразить Риска.
