— Отец просил, — пояснил Кантор, вспоминая, что на церемонии мэтрессы не было. — А вы что же, все это время прогуливались здесь невидимой? Жак имел наглость вас не пригласить, и вы…
— Ну что ты, — засмеялась Морриган и, непринужденно подхватив его под локоть, направила к выходу. — Тереза не позволила бы Жаку поступить столь хамски. Меня конечно же официально пригласили. Но я прекрасно знаю, что он не хотел меня здесь видеть. Да и, честно говоря, не люблю находиться вблизи от мест, где творятся христианские обряды. Такой аллергии, как у Силантия, у меня не бывает, но фантомная чесотка тоже явление неприятное.
— Это как? — не понял Кантор.
Это когда чешется хвост, — с улыбкой пояснила волшебница. — Его на самом деле нет, а он чешется. И гребень тоже. Поэтому я прогулялась по саду, подальше от места действия. А чтобы не возникало глупых вопросов, пришла сюда невидимой.
— Ольга вас точно видела.
— Я прекрасно осведомлена о ее способностях, поэтому предупредила заранее. А зачем Максу курица в такой неподходящий для некромантии момент? Кто ему вдруг понадобился посреди свадьбы и почему сеанс нельзя было отложить до более удобного случая?
— Принц Ставрос, — вполголоса пояснил Кантор. Оглядев почти опустевший двор, он нашел папу и пошел к нему.
Морриган резко прекратила улыбаться.
— Можно было хотя бы сегодня не трогать Тину?
— Он ее и не трогал. Он изловил Александра — я так понял, для ритуала нужен кровный родственник…
— Ох уж эти молодые магистры… — вздохнула мэтресса. — Вечно изобретают колесо вместо того, чтобы спросить старших… Пойдем, я ему все объясню.
— А вы тоже знали?
— Что именно?
— Что ее высочество не сходит с ума, а действительно разговаривает с умершим мужем?
— Скажем так, предполагала. Чтобы сказать точно, надо обследовать ее, а я не хотела ее тревожить. Но раз и Макс заметил, значит, я была права… Нет, ты только взгляни на эту недовольную физиономию! Дорогой коллега не рад меня видеть!
— Да ладно вам, — невесело ухмыльнулся Кантор, — Это он меня не рад видеть. Без курицы. И сейчас какую-нибудь гадость скажет.
— Где курица, «коллега»? — издевательски поинтересовался папа.
— В маринаде, — огрызнулся Кантор.
— Макс, не нужна тебе курица, — уныло сообщила Морриган. — Не найдешь ты его там, где обычно встречаешь умерших.
Папа мигом подобрался, словно кот, завидевший беспечную птичку на расстоянии прыжка.
— Ты тоже заметила? Ты что-то знаешь?
— Да любой хороший некромант знает, — печально шевельнула плечами мэтресса. — Явление, правда, редкое, и мало кто сталкивался на практике, но в теории описано досконально.
— И что это тогда? Не дух и не призрак, это точно, их я вижу не хуже вас, классических. Но что-то же есть, совершенно точно!
Морриган так же печально кивнула.
— Конечно, не дух. Если рассматривать духа как сущность. Это… как бы частица сущности. Поэтому ты ее чувствуешь, но визуально определить не можешь. Так бывает при создании стабильной низшей нежити. Если некромант достаточно силен, его магия перебивает естественное течение посмертия и разрывает неупокоенную посмертную сущность. Часть ее сознания уходит в зомби или скелет, но эти формы нежити пользуются лишь малой частью бывшей личности. Все остальное повисает… не могу точно сказать где, на этот счет теоретики до сих пор не пришли к единому мнению. Но эту неиспользованную часть может вытянуть к месту, предмету или человеку по тонкой ниточке эмоциональной связи. Поэтому Тина разговаривает с покойным мужем, а мы не видим призрака и думаем, что она теряет рассудок.
— То есть… — неуверенно переспросил Александр, мой дядюшка теперь… зомби?
— Скорей всего.
— И что теперь делать?
— Что всегда — найти, упокоить и похоронить, со всеми надлежащими обрядами.
— Нет, с тетушкой что делать?
— Вот это самое и делать. Когда посмертная сущность воссоединится и уйдет своими путями, Тина больше не сможет говорить с покойником. Возможно, некоторое время еще будет пытаться, но он перестанет отвечать.
— И ты до сих пор молчала! — упрекнул ее папа.
— Я не смогла ей сказать. Вернее, в случае необходимости могла бы, но необходимости не было. Она бы только расстроилась, и больше ничего бы не изменилось. А ты не спрашивал.
— Я — нет. Но вот Шеллар… он не просто спрашивал, а мозги всем вывернул наизнанку!
— Меня он не спрашивал. А по собственной инициативе предоставлять свои мозги Шеллару на выворачивание я не считаю разумным.
— Ну да, — ворчливо согласился папа, — пусть другим выворачивают, а ты в сторонке постоишь, тебя же не спрашивали…
— Макс, брось ворчать и скажи спасибо, что вообще сказала. К тому же я уверена, что Шеллара ты интересовал не как некромант, а как менталист… и еще немножечко как специалист по любовной магии. Наверняка ведь просил отвлечь, развлечь… скажешь, нет?
Папа только безнадежно махнул рукой.
— Это все равно не сработало бы. Я, конечно, честно попытался, но исключительно затем, чтобы Шеллар от меня отстал. И Диего, полагаю, поступил так же. Тут даже мой покойный папенька ничем не помог бы. Наш дар слишком… поверхностен для такого дела. Легкомысленная интрижка — не то, что могло бы «отвлечь и развлечь» в нашей ситуации. Связь между Тиной и ее супругом была слишком прочной, чтобы так легко разорваться. Они искренне любили друг друга много лет, им даже в голову не приходило погладывать на других мужчин и женщин, и смерть в этом раскладе ничего не изменила. Ее высочество — дама обстоятельная и серьезная, полузнакомый чужой мужчина не сможет заменить ей покойного мужа лишь на том основании, что жив и хорош собой. Чтобы она переключилась на кого-то живого, он должен вызвать в ней столь же серьезные чувства.
— Ты это Шеллару сказал? — перебила Морриган.
— Разумеется.
— Он понял?
— Он вздохнул и отстал. Возможно, понял. А может быть, переключился на поиски кого-то поосновательней, чем мы с Диего. Ты же знаешь Шеллара, он запросто мог решить, что если для спасения кузины требуется найти мужчину, которого она полюбила бы всерьез, то надо ей в этом помочь. А методичный перебор всех доступных кандидатов — способ как раз в стиле Шеллара. Он, кажется, даже Витьку не пропустил.
— Почему «даже»? — Мэтресса, похоже, чуть ли не обиделась. — Чем он хуже других?
— Да не хуже он, просто ему это все надо, как его Матрене — хинская грамматика. На женский вопрос он забил прочно и основательно лет пять или шесть назад, чтобы поменьше усложнять себе жизнь… Ну чего ты ухмыляешься, при его работе это и правда только дополнительные сложности создает.
