— Нападение может произойти и ночью, — возразил он. — Чем раньше я доставлю туда оружие, тем лучше.
— Что ж, — вздохнул Геранн. — Дорога тебе знакома, не заблудишься. Поезжай, только будь осторожен.
Броэрек мимолетно улыбнулся и забрался на телегу.
Моран и его проводил. Он вообще целый день, до наступления полной темноты, слонялся по замку, везде путался под ногами, лез с советами и вопросами, уточнял общеизвестное, требовал, чтобы к нему прислушивались, всех отвлекал, а когда от него пытались отделаться, грозил ужасными проклятьями. В конце концов Геранн попытался его урезонить:
— Джурич Моран, не хочешь ли ты и сам отдохнуть и дать моим людям хоть малый покой?
— Почему? — взъелся Моран. — Мало того, что меня лишили моих атрибутов несчастного нищего, так теперь отбирают последнее.
— Что именно? — осведомился Геранн.
— Вам ведь грозит опасность? — сказал Моран. — Вторжение? Так?
— Опасность есть, но я не думаю, чтобы она была так уж велика… — возразил Геранн. — Небольшой отряд троллей. Обычно они сразу отступают, едва лишь почувствуют отпор.
— Ага, — возликовал Моран, — значит, ты это признаешь! Опасность существует! А пока вы там дадите им отпор, они успеют пограбить, порезать, сожрать пару-другую печеней, — живая печень ощутимо вкуснее мертвой, я консультировался, — и изнасиловать всех молодых женщин. Рождение гибридов всегда нежелательно, если хочешь знать. Тебе нужны в твоей деревне гибриды?
— Великое небо, Моран, угомонись! — зарычал Геранн, теряя остатки терпения.
— Не угомонюсь! — заявил Моран. — Я мудрец и Мастер. Все мудрецы в минуту опасности остаются со своим народом и путаются у людей под ногами. Ты хроники почитай! Я читал. Я глубоко изучал вопрос. Ни одна битва не обходилась без такого персонажа. Мое дело — провожать воинов, пророчествовать, предсказывать неслыханные беды, давать ненужные советы, вызывать на себя всеобщее недовольство — но в конце концов спасти всех.
— Каким образом? — поинтересовался Геранн, надеясь, что голос его звучит ехидно.
— Случайно, — тотчас ответил Моран. — Например, спустив тетиву катапульты и непреднамеренным выстрелом убив вражеского предводителя.
— Ты рассчитываешь на подобную случайность?
— Разумеется! — кивнул Моран. — И тебе я бы посоветовал делать то же самое. Потому что закономерных побед не бывает. Любая победа — лишь стечение обстоятельств, а россказни о великих полководцах — полная чушь. Я изучал вопрос. Не завезли оружие, кончилась вода — и все, весь гарнизон передох как миленький. Во главе с гениальным полководцем. Сто раз уже было.
— Джурич Моран, — сказал Геранн, дослушавший эту тираду до конца. — Ты не будешь пророчествовать. Ты не будешь никого убивать случайным выстрелом. Ты не станешь путаться под ногами и изрекать пророчества. Иначе я повешу тебя на стене.
— Учти, я почти бессмертен, так что это не поможет, — предупредил Моран.
— Еще как поможет. Будешь корчиться в муках. Очень долго.
— Хорошо, — Моран внезапно стал покладистым. — Провожу Броэрека и лягу спать. Ладно?
— А сразу лечь спать не хочешь?
— Нет.
— Разве ты не устал?
— Долг превыше всего. Я провожу Броэрека. Спать — потом. Кстати, пусть красивая женщина принесет мне в постель горячего молока. Я люблю в глиняной кружке, как для пива. Только девчонок не присылай, мне нравятся зрелые женщины. Потолще.
Выговорив себе все эти привилегии, Моран опять засел у ворот. И когда Броэрек протарахтел на своей телеге, Моран сказал ему в спину:
— Хорошее время — ночь. Ты не видишь троллей, а тролли не видят тебя. И даже Серая Граница на короткое время закрывает все свои глаза, а их у нее тысяча.
Броэрек шевельнул лопатками. Моран не сомневался в том, что единокровный брат Геранна отлично расслышал каждое слово.
И Джурич Моран, весьма довольный собой, отправился спать.
* * *
Телега вернулась к середине следующего дня. Моран провалялся в постели до гонга, созывающего на обед. Он отлично понимал: Геранн распорядился не будить и ни в коем случае никак не тревожить гостя. Пусть отдыхает. Он так утомился, бедняжка. Он нуждается в хорошем сне. Без сновидений. Желательно. Так что уж тихо, тихонько. Мимо его двери вообще лучше не ходить. Иначе этот засранец опять начнет повсюду таскаться и совать свой длинный нос во все щели. А поди прищеми его — того и гляди устроит какую-нибудь пакость.
— Джурич Моран — волшебник? — спросил солдат, служивший в замке первый год, а до того живший на выселках, где разводили пчел.
— Волшебников не существует, — объяснили ему. — Джурич Моран — Мастер.
— Но то, что он делает, — волшебство? — стоял на своем солдатик.
— Волшебники колдуют, — был ответ, — а Джурич Моран просто такой, как он есть. И его лучше не беспокоить.
Но даже острое нежелание Геранна видеть Джурича Морана бодрствующим не могло отменить гонга на обед.
И Моран проснулся. Он осмотрел комнату, небольшую, по ухоженную и с широким окном. Он осмотрел свою кропать: матрас набит свежей соломой, покрывало мягкое, одеяло легкое, в ногах — таз с водой для умывания, в головах — погасшая свеча. Балдахина вот нет. Безобразие. Завели обычай — спать без балдахина. В Калимегдане — везде балдахины. Нужно будет сделать Геранну замечание.
При мысли об этом Моран замычал от удовольствия. Он представил себе, как Геранн аж трясется, думая о том, что назойливый гость вот-вот появится во дворе замка. Что ж, незачем оттягивать неизбежное.
И Моран, небрежно умывшись, быстро спустился во двор.
Вот тогда в ворота и въехала телега. Броэрек, управлявший лошадью, был так мал, сер и незаметен, что его и вправду в первые минуты никто не заметил; общее внимание было приковано к тому, что лежало на телеге.
Хамурабид был великолепнее обычного: рыжие волосы рассыпались волнами, в синих глазах застыла печаль, рот слегка приоткрылся, обнажая белоснежные зубы. Что-то женственное проступило в облике молодого человека, особенно — в его нежных расслабленных губах и в стыдливом жесте руки, лежащей на груди. Между растопыренными пальцами в коричневой корке торчала стрела.
Броэрек остановил лошадь, спрыгнул с телеги. Геранн широким шагом уже шел через двор навстречу несчастью.
Он наклонился над убитым, несколько секунд рассматривал его, затем выпрямился и встретился глазами с братом.
— Тролли, — сказал Броэрек тихо и очень спокойно.
Геранн тронул стрелу.
— Вижу, — бросил он. — Как это случилось?
— Наверное, отъехал от отряда и нарвался на троллей.
