– Это Фрол Бурый и Устин Кваша. Они в карты играли. – Девчонка смотрела в потолок. В её глазах стояли слезы. Могут и зарезать, подумал Тарас, закрывая раструб хрона. Сейчас запись начнет проверять. Но лектор решил уладить дело иначе.
– Все присутствующие обязаны сохранить знание до присяги. – Он вытащил из кармана маркер неразглашения, поднял его вверх, сорвал ярлык и хлопнул. Тарас почувствовал, как нечто неосязаемое кольнуло в глаза. Дура набитая. И так проблемы, тут ещё маркер добавлять. Как прививка во время болезни.
– По поводу Бурого и Кваши мы побеседуем позже.
Девушка кивнула, села и всхлипнула, что-то пробурчав себе под нос.
– Что вы сказали?
– Я сказала, что Устина и так срезали. Ещё летом.
Лектор понимающе покачал головой. Лицо его снова поскучнело.
– Но Бурый-то жив?
– Бурый на втором курсе. – Теперь девушка смотрела в окно.
– Вот и славно. А то я уже начал подозревать вас в разных глупостях. Нельзя сваливать ошибки на покойников. – Лектор выдержал паузу. – Проверочное заклятие работает очень хорошо.
– Что ж я, дура, что ли?
На этот раз пауза вышла ещё более неприятной, кто-то в аудитории хмыкнул, и отличница добавила:
– Очень надо – подставляться из-за лопухов.
– Всё правильно, барышня. Всё правильно, и спасибо за сигнал. У Бурого будут все шансы передать приятелю привет.
Девушка снова всхлипнула.
– А почему они тогда... Они-то как? Без маркера, что ли?
– Вот это мы и выясним. Обязательно выясним. А вам, добры молодцы... – Лектор обвел взглядом помрачневшую аудиторию и добавил: – И добры молодицы, раз уж пометил я вас, кусочек закрытого знания. С пятого и шестого. Со всеми вытекающими последствиями, – предостерегающе поднял он палец. Тарас тяжело вздохнул. В другое время он слушал бы в четыре уха, но сейчас было не до секретов. – Самыми опасными считаются следующие сочетания мастей. Я имею в виду значения Таро и сленговое. Парами. Сердце и могильный червь. Красное. Деньги и бубен шамана. На сленге просто бубны. Желтое или красное. Дубинка власти и крест. Особенно если это хоть как-то замыкается на религию. Синее или коричневое. И, наконец, лопаты могильщиков и копья, или пики. Чёрное. Если кто-то из вас встретит колоду хоть с половиной этой символики, вы обязаны немедленно донести в магистрат. Никаких шуток. Никакого кумовства. Здесь идет речь об устоях государства.
От лекции у Тараса осталось пакостное чувство. И маркер этот некстати, и Бурый, с которым он, впрочем, не знаком, попал на крупные неприятности... Как парень узнал о силовых мастях, на втором-то курсе?
Впрочем, у Бурого свои проблемы, а у него свои. И он бы сейчас с удовольствием ими поменялся.
Мужики разбирали завал на дороге. Просто растащить стволы не удавалось, подпиленные деревья сцепились ветками с кустарником. Используя сучкорезы, мужики по двое, по трое налегали на длинные рычаги, но обычной перешутки не было слышно. Только редкие, сквозь зубы, матюки.
Трупы складывали на подъехавший «холодный» воз. Местный пристав описывал имущество купца. Уцелело немногое, но кое-что банда собрать не успела.
Несколько разбитых коробов с остатками серного порошка. Распоротые мешки, втоптанные в грязь шали. Такие обычно брали на Вышневолоцкой ярмарке, золотое шитье или ангорская шерсть с муромским раскрасом. Что-то ещё можно было отчистить и использовать. Брошенные колеса, испачканная кровью одежда, запасной комплект новой упряжи. Все следовало счесть и переписать. У торгового гостя могли объявиться наследники.
Несколько рыцарей бесцельно рассматривали поле боя, двое при этом даже не слезали с коней.
Трупов было много.
В основном, конечно, холопы, работная часть маленького каравана. Большинство лежали возле разбитых телег, где они, видимо, пытались дать отпор банде. Конечно, это было нереально. Судя по данным о Хвоще, на каждого холопа приходилось по два, по три хорошо вооруженных душегуба. Разбойники легко порубили мужиков.
В дальнейшем тела невинно убиенных используют как магическое сырье, а деньги за него перейдут в распоряжение городского магистрата. Это покроет часть расходов. Если «ведуны» всё сделают правильно, то банда затянет вокруг себя вероятностную удавку – сама потом выйдет на стрелков или рыцарский патруль. И чем больше лютуют такие душегубы, тем прочнее вокруг них «плетется веревочка».
Писарь магистрата аккуратно считывал татуировку на запястьях, идентифицируя каждое тело. Большинство работяг были местными, с тверских волостей, но попадались и новгородцы.
Из нападавших здесь остался только один, крепкий на вид детина со спутанными волосами, лежавший напротив телег в неестественной позе. Его татуировка тоже была тверской. Над разбойником присел на корточки рыжий рыцарь.
– Купец подстрелил, – сделал он нехитрый вывод. Рана была огнестрельной.
– Понятно, купец. – Для местного пристава это было очевидно. – У мужиков и стражи мушкетов не было.
– Мог и под свой выстрел попасть, – пояснил рыцарь. – У Хвоща-то есть мушкеты. Но пуля вошла спереди. Похоже на пистолет.
Митька, уцелевший ночью молодой стражник, со свежим шрамом на шее, быстро закивал, подтверждая наличие у купца именно пистолета.
– Красивый такой пистоль у него был, с двумя трубками.
– Стволы называются, – нравоучительно поправил холеный рыцарь, не слезавший с коня.
– С двумя такими стволами, – охотно согласился Митька. На лицо его все время наползала дикая улыбка. Иногда, спохватываясь, он её сдергивал, но она тут же наползала снова. От Хвоща редко уходили живыми. Тем более из стражи.
– Холопов доставили?
– Разбежались человеков шесть по деревушкам. – Пристав явно не хотел собирать свидетелей. – Я их через глину расспросил, обычное дело. Налетели триста человек, порубили, еле удрал.
– Какие триста? У Хвоща от силы пять дюжин.
– Я говорю, чего мне сказывали. Понятно, мужики их не пересчитывали.
– Ты-то хоть зацепил кого? – Конный рыцарь презрительно обратился к Митьке. Тот часто закивал, улыбаясь. На безбородой щеке обозначилась ямочка.
– Одному из самострела в доспех попал. И этому в плечо, – указал на труп стражник.
– Тьфу, – сплюнул рыцарь коню под ноги. – Волчий хвост, прости Свароже. В доспех попал. Да с такими потерями Хвощ будет гулять ещё три года.
– Отстань от пацана. Какой с него воин. Хорошо хоть жив остался.
Митька обиженно насупился, но промолчал.
– Охранник должен в глаз стрелять. В рыло их свинячье. За то вам и платят, что бою обучены. Банда уже на подвеске идет. Её фарт вот-вот закончится.
