Шуршание его шагов стихло, однако в одиночестве я оставался недолго. Буквально через десяток минут снова послышался шорох песка, стекающего по камню и из темноты выступили три тролля. Подкатив к моей плите, они остановились, минуту помолчали, а затем стоявший слева заговорил, и по голосу я сразу же узнал «окончательного дурака» Брюла:
– Ну что, выкинем его из нашей горы?!
– Выкинем, – глухим басом буркнул тролль, стоявший справа, – пока он не очнулся… И зверя его выкинем… Прямо в пропасть. А Ужас Камней не выкинем, пусть у нас остается!
– А зачем тебе Ужас Камней? – не поворачиваясь, поинтересовался средний, – Ты же все равно не возьмешь его в руки.
– Но если секира сияющего дана Тона останется у нас в горе, ее не сможет взять в руки никто из… других данов, – резонно ответил средний тролль, – и тогда она уже не будет Ужасом Камней…
Он помолчал и довольным тоном добавил:
– Мы будем звать ее Пленницей Камней!.. Ха!..
– Давайте быстрее вышвырнем сияющего дана!.. – поторопил Брюл своих товарищей и сделал шаг в направлении моего распростертого тела. – Я возьму дана, а вы выводите его зверя!..
– Но если в пропасти дан очнется, он сможет снова прийти за своей секирой!.. – с сомнением проговорил разумник, стоявший в центре, – может, стукнуть его еще раз каменюкой?..
– Да били его уже каменюкой, – нетерпеливо возразил Брюл, – Дрык бил, а лучше Дрыка никто из нас каменюкой не владеет…
– Теперь Дрык каменюку и не поднимет… – возразил левый, но Брюл не позволил сбить себя с мысли:
– Норк говорит, что сияющего дана Тона каменюкой не возьмешь, раз его даже дыхание Небесной Матери не уничтожило… Так что надо его просто выкинуть из нашей горы… А если он придет себя на дне пропасти, то может быть и не вспомнит, как туда попал… А зверя его мы вышвырнем с другой стороны, зверь убежит и никогда дана не найдет!..
– Да?! – засомневался левый тролль, – А если найдет?! Если у него такой же нюх, как и лапы?! Тогда он точно дана снова сюда привезет, он ведь дорогу-то будет знать!!
Тролли замолчали, и их молчание длилось довольно долго. Наконец умник из середины предложил:
– Давайте лучше мы его принесем в жертву Небесной матери, как раньше собирались… пока Норк не приперся! Жертва Небесной Матери еще ни разу не возвращалась… Тогда и зверь сияющего дана нам не страшен!
– Приносить жертву без Норка?.. – засомневался Брюл, – Еще никто кроме Рыжего Норка не приносил жертву… Я даже не знаю, как это надо делать…
– Я знаю!.. – буркнул басом левый, – Я хорошо следил за Норком… несколько раз… Ничего сложного нет.
До этого момента я лежал совершенно неподвижно, но тут мои нервы не выдержали.
«Знаток хренов!.. Добраться бы мне до твоей рыжей шкуры!» – со злостью подумал я, и неосторожно сжал кулаки.
– Глядите, он приходит в себя!!! – заволновался Брюл, – Давай, Бугр, приноси его в жертву скорее, а то он!..
Бугр не дал своему дружку договорить, что именно я «а то», он немедленно начал отдавать распоряжения:
– Значит так! Ты, Брюл, становись справа от жертвенной плиты и запевай гимн Небесной Матери. Ты, Скилл, становись слева и читай Просьбу о снисхождении к нашей жертве. А я буду управлять механизмом жертвенника!
Два тролля быстро переместились на указанные им места и принялись, перебивая друг друга, немузыкально орать странными вибрирующими голосами, а третий наклонился вперед и принялся шуровать у основания моей плиты.
Мне сложно было следить за Бугром, поскольку видел я только его похожую на огромную кочку рыжую волосатую спину. Поэтому я прислушался к странным звукам, которые издавали двое других. Через несколько секунд я к своему удивлению уловил в этой какофонии некий общий ритм, а затем вдруг почувствовал, что этим «пением» мне явно стараются что-то внушить! Я прислушался еще внимательнее и в это мгновение!..
Все мое тело принизала дикая, оглушающая, беспощадная боль! Она вспыхнула в моих ногах, пробежала, как по запальному шнуру, по позвоночнику и взорвалась в моей голове, погасив на долгое мгновение сознание. Когда я очнулся, мое тело буквально купалось в боли – болела каждая мышца, каждый сустав, каждая жилка. Мои внутренности свились в тугой одеревеневший узел, стянутый болью, руки и ноги вывернулись в судороге, голова налилась раскаленным свинцом, глаза, казалось, вот-вот лопнут он внутреннего напряжения, а в уши грохотом отбойного молотка вгрызалось «пение» троллей!
Я не знаю, сколько времени продолжалась эта пытка, но боль кончилась так же неожиданно как и началась. Мое тело вдруг стало легким, невесомым, мне казалось, что если бы не доспехи, я воспарил бы к потолку пещеры, несмотря ни на какие скобы. Только прокушенная губа неприятно саднила, да мешала кровь, залившая подбородок. И почти сразу же раздался испуганно-недоумевающий голос Брюлла:
– Нет, Бугр, ты делаешь что-то не так!!! Он молчит, а должен вопить… Если сияющий дан будет молчать, Небесная Мать не примет нашу жертву!!
Бугр выпрямился и изучающее уставился на меня своими, просвечивающими сквозь шерсть, зелеными глазками.
– А может быть он… того… дохлый?.. – донесся с другой стороны плиты глухой бас Скилла.
– Ничего не дохлый! – обиженно возразил Брюлл, – стала бы дохлого дана жертвенная плита держать?! Глянь, как она в него вцепилась!
– Тогда надо еще разок попробовать… – пробурчал Скилл. – Как ты, Бугр, можешь еще разок попробовать?..
Последовала секундная пауза, после чего Бугр согласно вздохнул:
– Ну, давайте еще раз, только быстро, а то как бы Норк не вернулся… Он тогда нам… попробует!..
Два рыжих валуна по обе стороны от моей плиты снова затянули свою немузыкальную песню, а Бугр наклонился к основанию плиты.
«Еще раз я не выдержу!!! – вспыхнула в моей голове паническая мысль, – надо что-то делать!!!»
Но что можно сделать, будучи прикованным к каменной плите, со стянутыми до совершенной неподвижности руками и ногами… Разве, вот только… мои пальцы обладали необходимой подвижностью, только на что они были способны?!!
Мой взгляд заметался по пространству пещеры, пытаясь отыскать хоть какой-то путь к спасению от готовой прийти боли… Невыносимой боли!!! А пение троллей, как и в первый раз, уже начало снова просачиваться в мой разум, уговаривая меня, втолковывая мне какую-то неправую, извращенную истину!
И в этот момент мой взгляд разглядел в темной глубине пещеры некое странное, тусклое на границе ультрафиолета, мерцание.
«Заклинание! – Мгновенно вспомнил я. – Старинное заклинание, сковывающее дикий магический фон!! – И сумасшедшая радость накрыла меня, – Ну, палачи мохнатые, держитесь!!»
