Кровотечение остановилось. Хорошо это было или плохо — Хирел не знал. Однако маленькая круглая ранка превратилась в отвратительную зияющую язву. Хирел разорвал свою рубашку, Дрожа и отчаянно борясь с желанием расплакаться. Он ничего не смыслил в том, что имело жизненно важное значение. Танец Птицы Солнца, семнадцать вариантов императорского приветствия, точный угол поклона, приличествующий лорду девятого ранга Среднего двора по отношению к принцу крови…
Все-таки его неловким пальцам удалось соорудить повязку. Выглядела она не слишком красиво и, вероятно, была чересчур тугой. Он затянул ее узлом лучника, потому что по крайней мере это он делать умел, и уселся на корточки, совершенно обессиленный. Солнце нещадно жгло его ноющие плечи. Хирел повернулся к нему и прищурился.
— И что теперь? — спросил он, как будто мог рассчитывать на ответ, как будто перед ним действительно был бог, а не самая обыкновенная звезда, расположенная ближе других. — Что мне делать? Я просто избалованный принц. Все, что я знаю, — это придворные и дворцы. Какая польза от меня здесь?
Солнце продолжало равнодушно сиять над его головой. Легкий ветерок коснулся водной поверхности. Серебристой молнией взметнулась рыбка. Хирел почувствовал, как его внутренности скручиваются в узел от голода.
Он вцепился в здоровое плечо Саревана и принялся трясти его.
— Проснись, — повторял он снова и снова, — да проснись же ты, черт возьми!
Проклятый варвар! Сын человека, у которого не было отца. Жалкое оправдание для колдуна, который как девица падает в обморок после обычной стычки с себе подобными. Может быть, он все-таки умрет и подарит Асаниану радость победы? Хирел снова наклонился над ним и принялся наносить удар за ударом. С каждой звонкой пощечиной голова Саревана перекатывалась из стороны в сторону.
Тело жреца по-прежнему оставалось безжизненным. Оно сотрясалось и вздрагивало от ударов. Хирел вложил в очередной удар все свои силы. По ногам и рукам Саревана пробежала судорога агонии. Хирел подумал, что убил его.
Внезапно Сареван сел и выпрямился, его глаза широко раскрылись, белки засверкали, губы раздвинулись, обнажив острые белые зубы. Едва Хирел успел сделать малейшее движение, как принц Аварьяна с неистовой силой схватил его. Но эта сила тут же покинула Саревана. Хирел успел подхватить его, прежде чем он повалился на песок. Задыхаясь, жрец проговорил:
— Я не могу… моя сила… у меня нет… — Он хрипло вздохнул и заговорил тише, но зато более внятно: — У меня больше нет силы, которая смогла бы помочь нам. Убив колдунью, я лишился своей силы. Таков закон, которому подчиняются все маги.
— Насколько мне известно, ты ни разу не воспользовался колдовством, чтобы накормить нас.
— Я попал в руки врагов и позволил чувствам возобладать над разумом. Я позволил им разрушить меня. — Наступила тишина, в которую Хирел не решился вторгнуться. Сареван закрыл глаза, словно его мучила страшная боль, однако, когда он заговорил, слова его были вполне разумны: — Как наши дела?
— Никак, — просто ответил Хирел.
— Совсем никак? — Сареван осмотрелся и снова закрыл глаза. — Я не помню этого места.
Какое-то время Хирелу не удавалось найти слов для ответа. Когда он наконец обрел дар речи, его слова оказались такими же беспомощными, как и заявление Саревана: — Не помнишь? Но ведь ты сам притащил нас сюда! По лицу Саревана пробежала судорога. Он коснулся рукой лба.
— Голова, — сказал он. — У меня такое чувство, будто моя голова — наковальня, по которой сам кузнец Вихайел бьет своим молотом. Я не в состоянии думать. Я едва могу…
— Мы были в тюрьме в Шон'ае, — напомнил Хирел, с величайшей осторожностью подбирая слова. Лицо жреца, пытающегося вспомнить, пугало его, оно отражало такую боль, что Хирел не мог смотреть на него. — Ты дрался сначала с колдуном, а потом с колдуньей. Мы бежали и попали сюда, а затем ты упал и заснул.
Сареван дотронулся до перевязанного плеча. Его глаза немного прояснились, в них больше не было замешательства.
— Это… это я помню. Я сослужил тебе плохую службу, львенок. Думаю, теперь мы находимся еще дальше от твоего города, чем раньше. Я чувствую, что здесь Керуварион.
— Но не Восточные Острова? И не земли на границе с пустыней? И не крайний запад?
— Мы пока что живы, львенок, — сухо сказал Сареван, — и пусть даже источник моей силы иссяк, свою собственную страну я узнаю всегда. По моим соображениям, мы находимся где-то в районе Лунных Озер, хотя какое из них лежит перед нами, я сказать не могу. Моя сила перенесла нас с тобой как можно дальше на восток, а потом иссякла. — Его брови сдвинулись. — Нас… Жрица. Мне не следовало лечить ее. Я бросил ее… Я забыл… Хирел развеял его тревогу.
— Она умерла еще до начала вашей схватки. Она спасена, если, конечно, смерть можно назвать спасением.
Сареван повернулся на здоровый бок, подтянул колени к подбородку. Пот блестел на его лице и груди и струился по спине. Он был облеплен песком, и теперь его ярко-рыжая борода уже не блестела, как прежде, а волосы спутались и потускнели. Но в глазах отражалось яростное торжество.
— Она свободна. Я подарил ей свободу. А бог пусть подарит ей исцеление.
— Прибереги эту просьбу для себя, — язвительно сказал Хирел. — Ты-то жив, и тебе она больше пригодится. А Лунные Озера — это дикая местность или здесь живут люди?
— Здесь есть люди, родственные северным племенам. Они кочуют вместе с животными, на которых охотятся, разводят сенелей и поклоняются Аварьяну там, где считают удобным, ведь все храмы находятся слишком далеко отсюда.
— Очень хорошо, — сказал Хирел. — Будем их искать. Лежи здесь и не волнуйся, пока я не придумаю, как тащить тебя. — Я не калека и могу идти сам.
И Сареван доказал это. Он поднялся. Его губы стали почти белыми. Осторожно ступая, словно его путь пролегал по тонкому стеклу, а не по белому песку, он добрался до озера и вошел в него.
Когда колени безумца подогнулись, Хирел уже был рядом. Вода освежила Саревана, и он был в полном сознании. Хирел оттащил его от озера, усадил в тень и привалил спиной к пню. Хотя жрец вымок с ног до головы, дрожал он не от холода, а от переутомления.
— Сила, — задыхаясь, проговорил он. — Цена силы чрезвычайно высока.
После этого он уснул или же вновь провалился в бессознательное состояние. Хирел в отчаянии глядел на него. Без сомнения, сегодня он уже не сможет передвигаться. А Хирелу не под силу тащить его: слишком уж неудобная ноша.
Хирел встал и подошел к воде. Надо найти молодые деревца или длинные ветви и что-нибудь, чем можно связать их, — если нужно, он готов пожертвовать своими штанами.
