Накручивая на палец прядь волос, я задумалась, с чего это вдруг я решила спасти оборотню жизнь? Вроде за собой раньше никакого особого сочувствия к нежити не замечала. Хотя, может потому, что не доводилось?
— Хочешь есть? — как из ниоткуда возник за моей спиной Тенла.
— Хочу, — помимо воли вырвалось у меня.
Я обернулась. Кто бы мог подумать, что этот приятный молодой человек в городской одежде, с добрыми карими глазами и пушистыми волнистыми волосами на досуге занимается тем, что бегает по округе в волчьем обличье?
— У меня есть колбаса и хлеб, — оборотень сел на одеяло и начал развязывать сумку, которую принес с собой.
Я уселась рядом, осматривая ножны, висящие у него за спиной. Рукоять меча — довольно простая, но на вид работы хорошего мастера, внушила мне уважение. Только зачем истинному оборотню меч?
— Держи, — Тенла сунул мне краюху хлеба.
— Мой кинжал! — возмутилась я, увидев, чем он отрезает колбасу.
— Я его на дороге нашел, — пожал плечами мужчина. — Дорежу — отдам.
Впившись зубами в ароматный, вкусный, тающий во рту кусок колбасы, я довольно заурчала. Когда же я ела в последний раз? Вчера вечером, с крестьянами. Как же давно это было!.
— Куда путь держишь? — спросил Тенла, отправляя в рот последний кусок.
— В Янек.
— Я с тобой.
— Что?! Я тебя с собой не звала!
— Ты помнишь, я обещал отблагодарить тебя за то, что ты меня подлечила?
— Помню, и что?
— Вот и отблагодарю! Буду защищать тебя от бандитов на дороге.
— Я вообще-то магичка, — осторожно напомнила я. — И сама могу себя защитить.
— С какой тебя толк, если ты полуживая?
— А какой мне толк с полуживого оборотня?
— Так я регенерирую! Уже совсем здоровый!
— А я выздоравливаю, — вздохнула я.
На самом деле после вчерашнего у меня еще сильнее разболелась голова, ныла отбитая о землю при ударе оборотня спина, да и магическое истощение, до коего я себя довела, тоже сказывалось. Сидеть в седле я могла, но вот если на меня снова кто-нибудь нападет, то отбиться вряд ли смогу. Протерев платком кинжал, я засунула его в ножны и посмотрела на оборотня. Тот, похоже, и не думал от меня отвязываться. Напевая какой-то мотивчик, Тенла расчесывал костяным гребнем свои длинные волосы. Таким любая женщина позавидует. Я машинально поправила косу и спросила:
— Тяжело, наверное, ухаживать за такими волосами.
— Нисколько, — улыбнулся оборотень. — Что, нравятся?
— О, да. Они отлично смотрелись бы на моей голове в качестве парика.
— Спасибо за столь лестное откровение.
Я кисло улыбнулась и пошла складывать одеяло. Как ни странно, Тенла ничуть не обиделся — хотя мне казалось, что еще чуть-чуть, и в Янек я пойду одна.
— Можно попросить тебя об одолжении? — спросил оборотень, пряча гребень в сумку.
— Каком?
— Не груби мне. Я ведь оборотень. Ты не представляешь, как иногда приходится себя контролировать.
— Понятно, — ответила я.
Настроение упало ниже нормы. Интересно, зачем этому оборотню вообще сдалось общество скромной полубольной гадалки?
— А зачем тебе в Янек? Ты там живешь, да?
Я мрачно посмотрела на разговорившегося оборотня и помотала головой. За весь час, что мы шли с ним по дороге, он почти довел меня до бешенства. Хотелось только одного: убить его, причем самым жестоким и изощренным способом. После магического истощения и восстанавливающего зелья у меня жутко, как с похмелья, болела голова. Но еще больше меня злило то, что Тенле от того же зелья было хоть бы хны.
— То-то я никогда тебя там не видел, хотя вроде всех магов в округе знаю. Может, ты все-таки ведьма, а не маг? Признайся, я пойму. Ты была в таком по…
— Заткнись, а? — от чистого сердца предложила я. — Очень голова болит.
— С чего это?
— От вчерашнего зелья.
— Того мятного, да? А у меня не болит, странно. Может, тебе надо… кхм… опохмелиться?
— Это магическое зелье, а не мятная наливка, — хмуро сказала я, почесав нос.
— Только побочные эффекты у нее, как у наливки, — хихикнул оборотень.
Я молча показала ему кулак. Тенла по-детски показал мне язык и замолчал — надеюсь, надолго. Впереди дороги я увидела потертую деревянную перекладину с надписью «Янек — двадцать две версты, Грибовье — 2 версты». Поскольку шли мы пешком, ведя лошадь в поводу, то в городе мы теперь окажемся в лучшем случае завтра.
— Еще бы одну лошадь нам, — вздохнул оборотень. — И дело пошло бы быстрее.
— Я не сяду в седло, — поморщилась я, потирая ушибленную спину.
— Ты же не собираешься идти пешком до самого Янека?
— А почему бы и нет?
Тенла развел руками, но ничего не сказал. Впрочем, я и сама понимала, что много не пройду.
— Откуда же ты, такая больная, ехала, да еще посреди ночи? — иронично спросил оборотень.
— Между прочим, до встречи с тобой голова и спина у меня так сильно не болели, — пробурчала я. — Какая разница, откуда я шла? Шла, и все. Ты-то какого черта промышлял на дороге?
— Мне нужны были деньги.
— А кому они не нужны?
— У меня особый случай.
Я презрительно фыркнула.
— И какой такой особый случай заставил тебя угрожать бедной одинокой магичке?
— Я ж не знал, что ты магичка. Знал бы, не совался.
— Да ну?
— Правда. Я думал, какая-нибудь самоуверенная девка из ближайшего селенья, возомнившая себя героиней и сбежавшая из дома. Или обиженная мужем жена, или… Да мало ли какая сумасбродная женщина топает по тракту посреди ночи!
— Потрясающая логика, — хмыкнула я. — А маги, по-твоему, женщинами не бывают и по ночам не ездят!
— Маги, уважаемая госпожа, обычно освещают себе дорогу, а не едут в темноте, — заерничал оборотень.
— Так светло было, — растерялась я. Честно говоря, до этого я никогда не ездила по ночам и освещать себе дорогу «маяком» в жизни бы не догадалась.
— Они ночью и когда светло освещают, предупреждая бандитов, что к ним лучше не соваться, — продолжал зубоскалить Тенла.
— Так то практики, — почесала я голову. — Откуда мне знать эти негласные правила?
— Практики, не практики, — зевнул оборотень. — На вкус вы все одинаковые…
— А ты что, пробовал?
Но мой вопрос остался без ответа.
— Но ведь сбежавших из дому селянок ты тоже убил бы? — задумчиво спросила я.
— Зачем убивать? Припугнул бы и все.
— Меня ты тоже «припугнул».
— Ты не оставила мне выбора.
— Я не оставила выбора? — задохнулась я от такой наглости.
— Ну да. Что мне еще оставалось делать? Я еле на лапах стоял. Слушай, ты прекрасный лекарь, — сказал Тенла, осматривая заживший рубец на сгибе локтя.
