Священник удивлённо уставился на меня.
— И откуда вам это известно?
— Заметила у торговцев на ярмарке в Омморе.
Ола действительно видела какие-то закорючки на бумажных листах, которыми торгаши, отчаянно споря, тыкали в нос друг другу, но значения их девочка понять не могла. Удивилась, конечно, но скоро об этом позабыла. Всё-таки на ярмарке столько всего интересного: и яркие наряды, и красивые безделушки, и приезжие артисты с забавными зверушками. Что ей какие-то непонятные каракули.
А вот я догадалась и взяла на вооружение. И вот — пригодилось.
— Долго объяснять, нэдина.
— Вы думаете, я не пойму? — надула я губки.
— Да нет, просто не представляю, зачем вам это надо.
— Чтобы знать, — я вскинула на патера удивлённый взгляд.
— Но зачем?
— Торговцам ведь часто приходится считать, значит их закорючки удобнее?
— Да, вот только лица благородного происхождения в королевстве Левор ими не пользуются.
— Только у нас?
— В вольных баронствах они тоже не в чести, я уж не говорю о кочевниках и давгах.
— А в империи?
— Там эта система счёта и зародилась.
— И купцы тут же взяли её на вооружение?
— На вооружение? Забавно, — усмехнулся священник, покачав головой, — Что ж, можно и так сказать.
— А имперские дворяне ею пользуются?
Отец Фергюс задумался.
— Хм-м, в империи… там всё по-другому…
И, подбирая слова попроще, чтобы даже маленькой девочке было понятно, патер принялся объяснять, как устроена имперская система образования, а затем разговор плавно перешёл на саму Роверскую империю, названную так по имени столицы. Совсем, как Римская.
Отец Фергюс оказался превосходным рассказчиком. И не только потому, что у него язык был хорошо подвешен. Он сам в прошлом был купцом…
Не купцом, а только приказчиком.
Ну пусть только служащим, а не хозяином, но по торговой же части. Поэтому и объездил с караванами весь Левор, вольные баронства и половину империи. Бывал он и у кочевников, и у давгов. Но вот, когда речь зашла о последних, священник нахмурил брови и так сверкнул глазами, что я поспешила перевести разговор на другую тему.
В общем, я считаю, что эта беседа стала для меня самым важным событием дня. Одно обидно, я окончательно уверилась, что мы не на Земле.
А то раньше было не ясно? Незнакомые страны, неизвестные звери…
Ну пока ещё оставалась хоть какая-то призрачная надежда. Мало ли, как в старину назывались государства. А животные, да люди постоянно уничтожают целые виды, раньше их никто и не считал. А тут всё, окончательно и бесповоротно — я попал. Нет — я ПОПАЛ!!!
Теперь только остаётся вжиться в эту реальность и со всем смириться.
Так уж и смириться?
Ну… или примириться. И обязательно найти своё место в этом чужом мире. Вот только сначала надо узнать о нём как можно больше. Это даже хорошо, что я маленькая девочка, а вокруг — близкие люди, которые готовы помочь. Вот если бы я был взрослым мужиком, ничего не знающим, да и одетым «не по сезону». Хрена б лысого мне удалось долго продержаться.
Да если б я ещё начал расспрашивать да как тут, да что… меня бы местные власти сразу хвать, и в тюрьму. А там — разговор короткий, сразу к палачу с его «прибамбасами». Признаешься не только, что шпион, но и что велосипед изобрёл.
Кстати, я их тут не заметил.
А много ты видел?
Нет, ну Ола бы точно такое запомнила.
Значит, у тебя всё впереди.
Что?
Изобретёшь велосипед, если успеешь.
Типун тебе на язык.
А тебе! А тебе!..
Ты не отвлекайся давай… Молчишь, тогда я сам.
В общем, пообщались мы со священником весьма продуктивно. Дядька он был простецкий.
Только глаза с хитринкой. Да и рассказывал про себя явно не всё, многое утаил.
А что ты хочешь? Он же торгаш, олухов туда ни в какие времена, ни в стародавние, ни в наши, не брали. Хоть на Земле, хоть… здесь.
Кстати этот мир называется Аврэд, что в переводе значит «Земля». Соответственно «аврэд» с маленькой буквы — земля, по которой ходим. Это так, к слову.
Так вот…
Я не сказал. Фергюс мне понравился тем, что не было в нём ни спеси, ни чванства. Он и с крестьянами вёл себя, как равный.
Так уж и равный?
Не так выразился. Вёл он себя с ними, как старший брат что ли?
Может, как духовный отец?
Мне кажется, отец, глава семьи здесь значит больше. А Фергюс не старался подавить и подчинить, или мне, то есть Оле, так казалось. Ну, не знаю.
В общем, ты прав. Особенность местной религии, что все дети божьи, но священники как бы старшие браться, а остальные — младшие.
То есть иерархия земная тут отождествляется с иерархией семейной: старшие, то есть правители и духовенство, заботятся о своих подданных, как о младших членах семьи, а те им подчиняются и не капризничают.
…исправно платя налоги и выполняя иные повинности.
Верно.
В результате в лице священника я нашла бесценный источник информации, а он — благодарную слушательницу, готовую внимать ему раскрыв рот. Правда, мне немного пришлось побороться с его поползновениями свернуть разговор, вроде:
— Зачем вам это нэдина?
— Но как же, отец Фергюс, вот, скажем, батюшка захочет меня представить местному лаэру. Приду я на приём, а там девушки…
— …и молодые дворяне.
— Совершенно верно… приехавшие из империи. Они будут рассказывать, делиться впечатлениями. А я буду рядом с ними дура дурой. Ни спросить что-нибудь, ни разговор поддержать. Мало того, что приехала из глуши, так ещё и необразованная.
— Тут вы нэдина неправы. Многие дворяне не знают и половины того, что вы успели выучить.
— Но мама же знала больше?
— Она вообще была женщиной образованной. Таких в Леворе мало.
— А в империи?
Патер сдался и принялся рассказывать уже о другой стороне многогранной жизни «Ровера и окрестностей».
Всё это было весьма познавательно, надо же знать, чем «дышат» соседи. Тем более, такие «неудобные», как империя. Уж слишком она была велика и могущественна. Вот только оставалось неясным, то ли феодальная раздробленность там ещё не наступила, то ли была благополучно преодолена и наступила пора централизации.
Судите сами. Как я поняла, власть императора, хоть и не была абсолютна, но достаточно прочна. При нём существовал не то сенат, не то палата лордов. Я, честно говоря, так и не разобралась. Тем более, и сам патер имел об этом институте власти понятие весьма смутное. Ну есть в Ровере горхонт, где сидят горхонты. Заседают себе и чего-то там решают. Горхонт, он и в Африке горхонт. И неча тут голову ломать.
