Ладомар улыбнулся мыслям. Не так все, конечно… Совсем не так. На землях Халдии простой народ до колик боится фанатиков веры, а в Балионе жизнь идет по унылому сюжету: раб вечно служит хозяину, хозяин постоянно мечтает о большем количестве рабов. Так что не королевства такие одинаковые, а жизнь… Серость объединяет всех. На любой дороге могут оказаться разбойники, каждый трактирщик легко накормит ужином из испортившихся продуктов. И даже благословенный Эймор не панацея, хоть и родина паладину. Человеческой грязи везде хватает.
Только стальной кулак способен навести порядок в загнивающем мире. Пока люди не начнут бояться нарушить закон, все будет лишь ухудшаться. Человек – слабое животное, и пряники его лишь развращают. Иногда надо не бить палкой по виновным рукам, а рубить их!
Впереди, на дороге, Ладомар вдруг увидел распряженную телегу. Заинтересовавшись, он подъехал поближе, уже догадываясь, что обнаружит.
В разворошенной повозке лежал труп. Скорчившийся бородатый мужчина лет пятидесяти уткнулся носом в подгнивший борт телеги. Совсем недавно зарезали…
Паладин молча оглядел снежную дорогу, высматривая следы напавших. Картина привычная: кто-то позарился на лошадь или же на нехитрый скарб крестьянина. Может быть, он сам сболтнул кому чего лишнего и получил результат. Людям нельзя верить.
Разбойники не таились, судя по следам, они так и пошли по дороге на север. Остановившись у розового пятна, паладин внимательно осмотрелся. Тут убийца неторопливо очистил нож. С такой наглостью и неспешностью бандиты не могли далеко уйти…
Воин пришпорил коня, постоянно оглядываясь по сторонам. Сквозь узкую щель забрала иначе выслеживать противника смысла не было.
Настиг он лиходеев через милю. Трое разбойников свернули в лес, скорее всего к лагерю, и где-то в ста или двухстах шагах от дороги Ладомар их догнал.
Конечно, драться с рыцарем никто не захотел, и бандиты бросились врассыпную. Первого Ладомар уложил стрелой; второго, который никак не мог победить свою жадность и волок за собой украденную лошадь, паладин легко нагнал и без удивления почувствовал, как рванулась наружу сила Горна. Однако разбойник падать на снег и корчиться от боли не спешил. Отпрыгнув и наконец отпустив коня, рыжеволосый мужчина ойкнул, поймал удар меча и рухнул на землю. Ладомар одним взглядом проводил ускользающего в лес последнего лиходея. Преследовать по чаще беглеца-лыжника воин не стал. Все равно не догонит.
С мрачным видом паладин опустил взгляд на извивающееся на снегу тело и начал читать слова молитвы.
Молодой темноволосый парень с искаженным болью лицом. Скорее всего сын или помощник владельца телеги, схлопотавшего нож в живот. Бандиты наверняка хотели продать юношу в Балион, может быть, и старого коня взяли лишь для того, чтобы не тащить пленника волоком.
Ладомар всей душой ненавидел такие истории. Ради чего он работает? Ради чего служит? Убивает одно зло, чтобы защитить другое? Люди – мерзкие создания. Спасешь жизнь одного человека, а он завтра спалит дом более удачливого соседа или зарежет в пьяной драке неплохого парня. С другой стороны, может, и убийцу какого погубит, но вряд ли. На практике Ладомар регулярно сталкивался со случаями, когда вырученные люди несли беды окружающим. Одного купца, отбитого у разбойников, паладин запомнил очень хорошо. Буквально через неделю после избавления тот отравил своих компаньонов, не желая делиться несказанной прибылью. Умертвил, не задумываясь, что у тех были семьи, а один вот-вот собирался жениться. Ради нескольких золотых принес горе стольким людям. А кто виноват?
Выходит – воин Небесного Горна.
Поморщившись, Ладомар попробовал выкинуть из головы злые мысли. Хочешь изменить мир – покажи пример, каким надо быть. Наверное, в этом-то и есть долг паладина. Быть примером… Но что делать, если ко всему живому внутри бурлит тихая ненависть?
– Элинда, Элинда. – Ладомар развернул коня. – Мне тебя не хватает…
Только когда Она была рядом, паладин забывал про окружающий мир.
Слезы не унять, настолько они неуправляемы. Казалось бы, достаточно только улыбнуться, отереть лицо, но увы… Лемилла часто плакала последние недели. С того самого момента, как оказалась неподалеку от небольшого халдийского городка. Странно, но раньше в душе бурлила лишь злость и обида. Может быть, нелепая, но своя, родная, а посему самая ценная. А теперь лишь горечь, отчаяние и слезы, когда никто не видит.
Она ошиблась, ошиблась жестоко и страшно. Пошла на поводу чувств и оступилась… Но как Агон мог?! Как он мог – такой мудрый, такой сильный, такой непохожий на всех – так поступить? Он восхищал ее своей волей и честностью, но оказался таким, как и все мужчины. Пара красивых ножек, доступность – и император спасовал. Сдался и предал Лемиллу. Предпочел другую женщину!
Нет, девушка понимала, что не настолько все скверно. Что право на ошибку имеет каждый, даже Агон, но…
Но это она поняла только недавно, когда пути назад уже не оказалось.
Лемилле не нужна эта сила, не нужна! И сбежала она тогда не из-за его предательства! В глубине души она верила, что Агон ее найдет, приползет на коленях извиняться, и она его простит. Он ее мужчина! Он самый лучший! Но как можно было оставить его предательство безнаказанным? Ни одна женщина не потерпит такого обращения, и Лемилла не исключение. Обычная гордость.
Пригрозить, заставить ревновать, внушить страх потери – да. Но не предать…
А теперь у нее нет выбора. Теперь нет никаких иных путей, кроме как противостоять Агону. Дороги назад не существует. Она не может управлять полученной силой. Она всего лишь сосуд для божественной мощи, что, плотно закупоренный, стоит в темном закутке подвала и ждет прихода хозяина.
Лемилла знала, что тот придет. Знала, что кто-то из Тайных наверняка уже спешит по ее следу, дабы выпить силу Халда. Забрать то, что нужно Агону… Девушка с радостью бы отдала чужое могущество сама, но знала, что это возможно только в случае ее смерти.
Закон в голове возлюбленного победит над чувствами. У него есть цель. Благородная, искренняя, ради которой он боролся годы. И каприз с бегством оказался приговором…
Что бы было, если б она осталась? Если б Агон узнал, что Лемилла не может управлять силой Халда? Убил бы ее один из Тайных сразу же или любимый смирился бы? Девушка знала ответ… Император Мереана бросил бы ее на жертвенный алтарь, не раздумывая. Возможно, он бы плакал. Возможно, проклинал бы небеса, но его цель превыше всего.
Как же обидно понимать, что какие-то идеи дороже ее жизни. Лемилла вновь зашлась в тихих рыданиях. Ей вспомнились улыбка Агона, его руки, его мягкий, но властный голос, его теплые глаза… Потеряно. Все потеряно! Теперь, чтобы выжить, ей необходимо найти защиту. Могущественную, способную противостоять новому Усмию.
