Ольга Митюгина - Черный пес Элчестера

Будь возможность бежать, будь возможность нового поединка с Ричардом - остановил ли бы он, Фрэнсис, свой меч?..

Нет, никогда!

Простил ли бы он себе смерть Дика?..

Нет, никогда...

Почему?

Дик никогда ни в чем не сомневался...

А он - сомневается.

Но он же не Дик...

Он понимает его. Нет, понять не значит простить, это всего лишь значит - разделить боль...

Так просто...

...просто...

Может ли мальчик поступать по-другому, когда его душа - в плену той болотной мрази, что жаждет мести всему их роду?.. Которая нашептывает ему нежно, опутывая разум тенетами?..

Светлый, пронзительный разум Дика...

Как ясный клинок, попавший в липкие, грязные руки нищего мерзавца...

От рождения быть приговоренным к такой участи... Неужели Ричард не сможет освободиться от цепей этой полоумной нежити, и она затянет его в свою гниющую трясину...и что будет его ждать там после смерти?..

Ричард, Ричард...

Воспоминания...

Вот Дик, шестнадцатилетний мальчишка, скачет верхом по лесу, и солнце искрится - в его смехе... Ветер - в его глазах... Полуденное море...

Волосы лунным медом по плечам... В них запуталась музыка скачки...

Тонкая белая рубашка вздулась пузырем...

"Фрэнки, Фрэнки! Какая там лань! Я специально для тебя, посмотри!"

Никто так не умел стрелять из лука, как Дик...

Никто так не разделял любовь Фрэнсиса к охоте...

...Дик бежит по галерее, похлопывая стеком по коже сапога... Там, в конце коридора, ревет девчонка, почти их ровесница, дочка служанки. Мать за что-то выругала ее, и Ричард шутливо тыкает плаксу концом стека в спину: "Чего ревешь?.. Хочешь, подарю? - и на раскрытой ладони вырезанная из дерева фигурка, он сам смастерил ее сегодня, от нечего делать, на привале в лесу. - Только не реви ты! Ах, Фрэнки, ну отчего же у нас нет сестры?.. Мы бы баловали ее..."

"Ты бы именно избаловал ее, Ричард..."

Смех Дика: "Ну и зануда же ты, братец!"

Неужели все, все было ложью, все было притворством? Из года в год, каждым вздохом, улыбкой, словом - лгать?..

Не может быть...

Загремел тяжелый засов, растормошив эхо подземелья. Вспоров темноту, в каземат вонзилась полоска ржавого света - факелы...

- Поднимайся!

Фрэнсис, жмурясь от слишком яркого после темноты пламени, поднял руку, прикрывая глаза. Лязгнула цепь ручных кандалов.

- Поднимайся!

Его бесцеремонно пнули под ребра.

"Добрые подданные"...

- Ты не боишься, что я запомню тебя?.. - с кажущейся ленцой полюбопытствовал Фрэнсис, тяжело, опираясь на стену, вставая на ноги.

- Нет, не боюсь! - неожиданно гневно ответил тюремщик. - Таких, как ты, надо варить в масле и вешать! Это тебе еще мало досталось, выродок!..

- Я когда-то чем-то обидел тебя?.. Почему ты так сердит на меня?..

- Гляньте на него, этот негодяй и впрямь порожденье дьявола! Мало ему, убил бедняжку, леди Фредерику: смекнул, гад, что не сдюжит утащить ее силой, коль уж милорд Ричард ей на помощь пришел... Так еще и заколол собственного отца, нашего доброго господина! А уж он-то, бедный лорд Эдмунд, всегда осыпал его своими милостями, никогда ни в чем не отказывал! Да тебя мало псами разорвать! Иди-иди! Надеюсь, Его Величество придумает тебе наказанье! За такое-то!.. Гореть тебе в адовом пламени, выродок!

Фрэнсиса сильно толкнули в спину, к ступеням из подземелья, так, что он снова едва не оказался на земле...

Боже...

Как же это случилось?..

Неужели Дик?..

Неужели угроза все рассказать отцу заставила Ричарда пойти на последний шаг?..

О боже...

Но как же брату удалось приписать и это преступление ему, Фрэнсису?..

Молодой лорд тяжело стал подниматься по ступеням.

За ним молча шла вымуштрованная стража, а замыкал эту унылую процессию беспрестанно проклинающий арестанта тюремщик.

Недолгое шествие кончилось в главном холле Элчестера, где еще так недавно пировали гости, готовясь праздновать свадьбу... Сейчас тут было пустынно: лишь в простенках меж окон стояли безмолвные рыцари королевской стражи.

Вассалы Элчестера, бароны и эсквайры, шеренгой растянулись вдоль внутренней стены, и их нарядные пестрые одеяния отнюдь не соответствовали хмурому выражению лиц.

Все гобелены и штандарты убрали в знак траура, и холл выглядел торжественно, пустынно и голо: серый камень, золотой рассвет за бойницами, черный потолок.

Эхо гулко разносило по залу крики чаек: белые птицы стремительно скользили прямо за бойницами, кружа над морем, и, приглядевшись, вполне можно было различить серые пятна на их изогнутых крыльях.

Трещало пламя камина, бледное при свете дня...

Единственным ярким пятном в обстановке было королевское кресло, да над ним два оставшихся штандарта: алый с золотом - Его Величества, и голубой с серебром - графства Элчестер.

На троне сидел Генрих I, а рядом, по левую руку, стоял Ричард.

Оба в черном. Только на груди Дика блестела золотая цепь с тяжелым диском, в центре которого горел голубой сапфир - украшение, что мог носить только граф Элчестерский...

Все взгляды устремились на Фрэнсиса. Во всех - презрение. Во многих - негодование. В некоторых - ненависть...

Взгляд короля был полон холодного безразличия.

- Мы собрались здесь, милорды, чтобы вынести приговор человеку, стоящему перед нами. Всем вам известны его преступления: злоумышление против нас, своего государя; намерение обманом и злодеянием захватить власть в землях отца своего и господина; освободить принца Роберта и ввергнуть нашу страну в смуту и несчастья братоубийственной войны. За эти тяжкие грехи он был лишен нами своего титула и всех прав, и приговорен к смерти. Но, словно вышеперечисленного мало, преступник еще более усугубил свою вину, убив нашего дорогого друга и вашего господина, милорда графа Элчестерского. Нет слов, чтобы выразить мое горе от утраты доброго боевого товарища, вместе со мной некогда вставшего под знамена Тинчестера, кому я лично пожаловал эти великолепные земли... Подумать только, что из-за них мой Эдмунд лишился жизни, от руки собственного сына!.. Чудовище, стоящее перед вами, не пожалело даже юной невинной девушки, прекрасной и беззащитной, как цветок в утренней росе, леди Фредерики Уэлчерстской. Лицемерие его и жестокость поистине не знают пределов, и мне трудно вынести достойный приговор мерзавцу! Я, как и вы, был всего лишь гостем, приглашенным на свадьбу, и невыносимо думать, что вместо веселого торжества нам предстоят похороны...

Дик, вы новый граф Элчестер. Вы сын покойного Эдмунда, вы были женихом несчастной Фредерики, вы отныне хозяин здешних мест. Вам по закону принадлежит право карать и миловать в ваших владениях, и я не смею присваивать это право себе. Как король, настаиваю лишь на одном: смертная казнь. В выборе ее вы вольны, мой добрый Дик...вы сделали все, что могли, мое расположение всегда будет с вами: такое же, каким я всегда дарил вашего покойного отца. И - слушайте меня, благородные милорды! - если кто-то из вас осмелится говорить, что лорд Ричард - незаконнорожденный, или оскорблять его иными недостойными домыслами, то говорю вам: злоречивый впадет в немилость! Лорд Ричард вполне доказал свое благородство и верность нам, королю Англии, а это и только это делает рыцаря - рыцарем, и дворянина - дворянином!