Эрагон был еще слишком слаб, и мысли его очистились не полностью, но в голове уже достаточно прояснилось, и он снова помнил все, что с ним случилось с тех пор, как они с Бромом покинули Карва-холл. Но куда ему идти дальше? Кто укажет ему путь?
Брома больше нет… Кто теперь станет наставлять его? Кто?..
«Иди сюда».
Он вздрогнул от соприкоснувения с чужим сознанием — настолько величественным и всемогущим, что ему показалось, будто над ним нависла гора. Так вот кто сдерживал его боль! Он вспомнил, как мысленно разговаривал с Арьей — в тюрьме Гиллида — и слышал тихую музыку… Вот и сейчас, в этом чужом сознании, звучала грустная и спокойная музыка — мощные аккорды, от которых словно исходило некое золотисто-янтарное сияние.
В конце концов он осмелился спросить:
«Кто ты?»
«Тот, кто хочет тебе помочь.
И в то же мгновение осколки воспоминаний шейда рассыпались вдребезги. Освободившись от них, Эрагон раздвинул границы своего сознания. И снова услышал тот же голос:
«Я защищал тебя, как мог, но ты так далеко от меня. Я в состоянии лишь сдерживать твою боль, чтобы она не свела тебя с ума».
И снова Эрагон спросил:
«Но кто ты, раз так помогаешь мне?»
И услышал в ответ:
«Я — Остхато Четовай, или Скорбящий Мудрец. А еще меня называют Тогира Иконока, что означает «изувеченный, но целостный». Приди же ко мне, Эрагон, ибо у меня есть ответы на все твои вопросы. И не знать тебе мира и покоя, пока ты меня не отыщешь».
«Но как же мне найти тебя, если я не знаю, в какой стороне тебя искать?»
«Доверься Арье. Ступай вместе с нею в Эллесмеру — там я буду ждать тебя, как жду вот уже много лет. Но не откладывай свой отъезд, иначе будет слишком поздно… В тебе заключено куда больше сил, чем это тебе представляется сейчас. Помни о том, что уже совершил, и радуйся этому, ибо тебе удалось избавить землю от страшного зла. Ты совершил подвиг, для других непосильный. И многие теперь у тебя в долгу».
«Он прав, — понял Эрагон. — То, что я сделал, действительно достойно почестей и признания. И не важно, какие испытания ожидают меня в будущем, я больше уже не пешка в чужой игре. Я стал иным — гораздо сильнее, гораздо значительнее. Да, я стал таким, как говорил Аджихад: сильным, не зависящим ни от королей, ни от вождей!»
И как только он это понял, ему сразу стало легко и спокойно на душе.
«Ты учишься, набираешься опыта, — снова услышал он голос Скорбящего Мудреца, и вдруг перед ним вспыхнуло видение: взрыв разноцветных красок и потом — сгорбленная фигура старца в белом одеянии, стоящего на каменном уступе. — А теперь тебе следует отдохнуть, Эрагон. Усни, но, когда проснешься, не обращайся мысленно ни ко мне, ни к кому-либо другому, — посоветовал мудрец. Голос его звучал мягко, но настойчиво. Лица его Эрагон видеть не мог из-за странного слепящего серебристого сияния. — Помни мой совет: ступай вместе с Арьей к эльфам, как только придешь в себя. А теперь спи…»
И Эрагон увидел, что старец на уступе благословляющим жестом поднял руку.
И мир воцарился в душе Эрагона.
И последняя его мысль была о том, что Бром мог бы им гордиться.
— Просыпайся! — велел чей-то голос. — Проснись, Эрагон, ты слишком долго спишь! Он потянулся, не желая никого слышать и уж тем более вылезать из теплой постели. Но кто-то продолжал настойчиво будить его: — Вставай, Аргетлам! Тебя ждут!
Он нехотя открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели, укрытый мягкими одеялами, а рядом в кресле сидит Анжела и с затаенной тревогой всматривается в его лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. Совершенно не понимая, как он здесь оказался, Эрагон обвел комнату глазами:
— Сам не пойму…
Рот у него пересох, горло жгло огнем.
— Ну и не шевелись. Надо поберечь силы. — Анжела ласково пригладила ему волосы, и только тут Эрагон заметил, что она по-прежнему в своих ребристых доспехах. Странно… Он закашлялся так, что в глазах потемнело, все тело ныло, не было сил пошевелить ни ногой, ни рукой. По спине пробежал озноб. Анжела подняла с пола позолоченный рог и поднесла ему к губам:
— Выпей-ка.
Холодный медовый напиток чудесно освежал. В желудке разлилось тепло, даже сил как будто прибавилось. Эрагон снова закашлялся, виски заломило от боли. «Как я попал сюда? — думал он. — Ведь был самый разгар битвы… мы явно терпели поражение… а потом Дурза…»
— Сапфира! — вскрикнул он вдруг и резко приподнялся в постели. Но тут же упал — в глазах снова потемнело, его затошнило, головная боль стала еще более мучительной. — Что с ней? Она жива? Ведь ургалы так яростно наступали… они ее подстрелили… И что с Арьей?!
— Все живы, — успокоила его Анжела. — Только и ждут, когда ты проснешься. Хочешь их видеть?
Он молча кивнул. Анжела встала и подошла к двери. В комнату сразу же просунулись головы Арьи и Муртага, позади них маячила Сапфира — она в эту дверь не пролезала. Грудь драконихи вздымалась, она тихо и ласково гудела, посверкивая синими глазищами.
Эрагон просиял и тут же мысленно поблагодарил ее и сказал, что очень рад снова ее видеть.
«А ты здорово выдыхала языки пламени!» «Да! Теперь я это умею!» — гордо ответила она. Эрагон снова улыбнулся и перевел взгляд на Арью и Муртага. Оба были ранены: у Арьи перевязана рука, а у Муртага — голова. Муртаг широко улыбнулся:
— Эй ты, лежебока! Пора вставать! Мы тебя давно заждались!
— А что… что было потом?..
Арья грустно на него посмотрела, но Муртаг радостно вскричал:
— Мы победили! В это невозможно поверить, но мы действительно победили! Когда духи, жившие в шейде — те самые три сущности, которых ты выпустил, — пролетали над полем битвы, все ургалы вдруг перестали сражаться и уставились на них, точно зачарованные. А потом и впрямь случилось волшебство: они вдруг набросились друг на друга, и армия их за несколько минут самоуничожилась. Представляешь? Ну а нам ничего не стоило отогнать их от Тронжхайма.
— Вы всех перебили? — спросил Эрагон.
— Нет, — покачал головой Муртаг. — Многим удалось укрыться в тоннели. Вардены и гномы сейчас их преследуют. Думаю, это займет еще немало времени. Я тоже погнался за ними, да получил по башке, и меня отправили к Анжеле залечивать раны.
— А вардены, часом, не собираются снова засадить тебя в темницу?
Муртаг помрачнел:
— Да им теперь никакого дела до меня нет. Слишком много варденов и гномов погибло, а уцелевшие заняты тем, что приводят все в порядок. Но тебе-то есть чему радоваться! Ты настоящий герой! Все только и говорят о том, как ты победил Дурзу! Между прочим, если бы не ты, нам бы точно конец!
И приятно, и тревожно было слышать Эрагону слова Муртага. Но он решил как следует обдумать все потом.
