же миг вернули прежний облик, даже траву вновь вырастили, словно ничего и не было.
Солдаты, оставшиеся по другую сторону барьера, отступали и перегруппировывались. Уцелело не больше пяти тысяч. Ничтожное войско для нескольких сотен силт ло такой силы. Но надежда ещё оставалась.
Увидев, что противник бежит, силт ло перешли в наступление. Несмотря на всё своё могущество, они оставались людьми, и прощать гибель своих товарищей не собирались. Они дали волю ярости и та обратилась в силу, сметающую всё на своём пути.
Тучи над головой почернели. С неба хлынул не просто ливень — вода лилась нескончаемым потоком, не видно было ничего дальше пары шагов. Солнце исчезло, словно настала ночь, засверкали молнии. Они били в образовавшиеся лужи, разом убивая десятками. Никто ничего не видел, только сквозь пелену дождя изредка удавалось разглядеть новые вспышки. Но силт ли не требовалось видеть. Все, кто находился впереди, были врагами. А наказание за нападение на гильдию одно — смерть.
Их отряд спустился с холма и двигался к барьеру. Восемь летар, служивших в качестве дверной рамы, отступили вместе с последними солдатами и затерялись в толпе. Когда по ним попала молния, среди наступающих силт ло появились первые потери. Они быстро сообразили, в чём тут дело, и небо вновь посветлело. Дождь шёл совсем недолго, солнце даже не успело сдвинуться на небе, но все промокли насквозь, а земля превратилась в жидкую кашицу.
Силт ло добрались до барьера и прошли дальше, ступая по трупам солдат и не замечая их. Генерал своими чёрными глазами видел, как их окутывают нити воздуха и воды. В ход шли не только обычные плетения скорости или силы, а и более редкие, такие как усиление кожи, когда тело способно выдержать удар боевого топора.
Опытный силт ло, желающий прожить долгую — для силт ло, разумеется — жизнь, никогда не пренебрегал тренировками с холодным оружием. И теперь они подбирали копья и ножи, неспешно наступая на выжившие четыре тысячи солдат. То, что противник превосходил их числом раз в двадцать, силт ло ничуть не смущало.
Когда они отошли достаточно далеко от барьера, генерал заорал:
— Вперёд! Последний рывок, братья!
Солдаты ринулись в атаку, хотя приказ, по большей части, относился не к ним. Земля под ногами силт ло просела, несколько человек рухнули вниз. Из открывшихся ям выбирались солдаты вперемешку с летарами, сея хаос в рядах силт ло. Потребовалась дюжина дней непрерывной работы, чтобы незаметно прокопать тоннель и подготовить ловушку, но дело того стоило. Их не воспринимали всерьёз, за что теперь и поплатились.
Заносчивость, гордость и высокомерие силт ло стоило им жизни. Многим из них. Генерал и сам поднял меч и бросился вперёд. Смерть для летар — часть жизни. А вот наличие в битве даже одного из них может серьёзно изменить ход сражения. Особенно когда этот летар — аларни, имеющий за плечами тысячелетний опыт. Остальные летары, к сожалению, были его лишены. С ними пришлось провозиться целый год, тренируя и обучая, не говоря уже о времени, затраченном на поиски силт ло, согласных призвать их.
* * *
Генерал погиб в середине сражения от рук двоих силт ло. Слишком мало времени он пробыл в этом теле и не смог толком воспользоваться своими вил. Лишь спустя десятки лет он узнал об исходе битвы. Половина силт ло осталась лежать на том поле. Двадцать тысяч погибло напрасно, им не удалось одержать победу. Его обещания оказались пустыми словами, но в одном он не солгал. Это сражение действительно осталось в веках, как самый удачный штурм Кейиндара, но запись о нём сохранилась лишь в одной книге — летописи гильдии Древних. Ни один солдат не ушёл с поля боя, что бы рассказать миру о случившемся.
Наёмники проспали до завтрака. И на этот раз они не просто валялись в кроватях, а действительно спали. Каждый отдыхал за себя, и отдыхать предстояло много. Так же, как и питаться.
На завтрак все явились одетые и готовые к отправлению. Клард больше не считался пленником, и вместо своих серых доспехов подобрал в дорогу простую, ничем не примечательную одежду, такую же серую. Доспехи он оставил Меркару, как командующему сражением, пусть и не настоящему. Теперь Клард мало чем отличался от обычного старика. Только два шрама, от виска к подбородку проступали под седой бородой, и ножны с парой инкрустированных рубинов выделяли его из толпы.
Меркар устроил торжественный пир. Повара трудились всю ночь, и стол ломился от разнообразных блюд. Для семи человек еды приготовили более, чем достаточно. Так думали повара, но Сова и Гепард имели на этот счёт другое мнение. С не меньшим рвением, чем вчера, они методично уничтожали содержимое тарелок, одно за другим.
— За спасителей Визистока, — поднял бокал Меркар. Он сидел во главе стола, вновь надев свой наряд, смесь шута и короля. Справа и слева от него сидели близнецы. — Если бы не вы, в лучшем случае, я бы сейчас сидел в темнице, а в худшем даже не могу представить.
— Вас бы захватили и отправили для допроса в Терраду, — спокойным голосом произнёс Клард. — По всей форме, с пытками и участием силт ло, разумеется.
Меркар вздрогнул, услышав о силт ло. Торжественное выражение лица начало спадать, но он быстро взял себя в руки и продолжил.
— Мне хотелось устроить настоящее празднество, с выступлениями на главной площади и гулянием на всю ночь, но ваше решение не изменилось? Вы покинете нас сразу после завтрака?
Сова утвердительно кивнул.
— Мы и так задержались. Не хочется привыкать к мягкой кровати, слугам и безделью. Нам ещё предстоит дорога. Хотя, стоит признать, сейчас отдых пришёлся бы как нельзя кстати.
— А я уже привык, — сказал Пеларнис, как обычно занятый лирой. — И тоже не хочу расставаться.
— Ты разве не остаёшься? — удивился Сова. — Тут же есть всё, о чём ты только можешь мечтать. И должность убережёт от проблем с долгами.
— Да, в чём-то вы правы, здесь есть многое, но не всё. — Улыбка менестреля начала сползать, но Пеларнис вновь улыбнулся, ещё радостнее. — Но, если будет позволено, я бы хотел вернуться сюда при первой же возможности. Придержите место придворного барда, если можно?
— Конечно. — Меркар поднял бокал с вином. — Мои двери всегда открыты, если только я все ещё буду восседать на троне к тому моменту.
— Или у вас его кто-нибудь не переманит, — с улыбкой добавил Сентиль. — У нас во дворце порой
