Похоже, Томас подумал о том же, потому что лицо у него стало ещё мрачней.
— Пожалуй, я сам схожу в полицию, — решил он. — Родственники и друзья потерпевшего имеют право написать заявление вместо него. Тем более что ты несовершеннолетняя, а я… Мою семью на Авалоне знают все, и к моему заявлению не посмеют отнестись безответственно… А потерпевшей ты всё же являешься. Когда покушаются на нашу жизнь, нам наносят моральный ущерб. Пожалуйста, пообещай, что не будешь пока гулять одна и в безлюдных местах… Линда, я знаю, что ты не трусиха, но сейчас ты не на турнирной площадке. Сейчас ты имеешь дело с подлецом, который намерен нанести удар в спину.
— Хорошо, гулять одна не буду. Боюсь, в ближайшее время мне вообще будет не до прогулок. Скоро премьера «Снежного цветка», так что репетиции теперь каждый день. Следующие две недели я даже не выступаю, только репетирую. Я и Тьяни.
— Ещё бы! У вас же главные партии, и лучше вам пока ни на что другое не отвлекаться. Себастьян — отличный танцовщик. Думаю, он станет настоящей звездой.
— А какие прогнозы насчёт меня?
— Ты уже звезда. Не балета, а вообще… Некоторые просто рождаются звёздами. Тебе ничего не стоит стать выдающейся балериной, лучшей в мире фехтовальщицей… Да кем угодно. Тебе многое даётся проще, чем обычным людям, но стать всем на свете невозможно. Ты занимаешься всем, что тебе нравится, и у тебя всё прекрасно получается, но такое впечатление, что своё ты ещё не выбрала. Или выбрала, но от всех скрываешь. Я уверен, Айслинд Гроу — такой же псевдоним, как и Линда Сноу. Ты самое загадочное существо из всех, кого я когда-либо встречал, и наверняка у тебя есть веские причины пудрить нам всем мозги. Кстати, ты запомнила, где то дерево, в которое попала пуля? Надо будет показать его полиции.
Быстро сменив тему разговора, Томас дал ей понять, что не требует никаких объяснений. Он принимал её такой, какая она есть — со всеми её тайнами и недомолвками, и признавал её право хранить свои тайны столько, сколько она сочтёт нужным. Дружба вовсе не предполагает полной открытости. Она предполагает доверие. Молодой рыцарь понял: её скрытность — броня того, кто защищается, а не того, кто нападает. Томас Гилленсхааль был настоящим рыцарем, хоть и предпочитал дамам кавалеров. Последнее обстоятельство Илану даже радовало. Она бы растерялась, если бы взрослый мужчина — а Томас в её глазах именно таковым и являлся — стал всерьёз за ней ухаживать. Секс и всё, что с ним связано, пока не вызывали у неё ни малейшего интереса. В труппе над этим даже подшучивали, а Алия Фаттам однажды съязвила, что Илана принадлежит к расе, представители которой размножаются, делая детей из снега и оживляя при помощи магии, поскольку любовь и какие-либо другие чувства им неведомы.
— Любовь и размножение не всегда связаны, — возразила ей тогда Люси. — А если ты путаешь любовь с сексом, то значит это у тебя чувства ещё не развиты!
Илану выпады Алии нисколько не задевали. Возможно, для секса и деторождения снежные маги созревали позже детей Адама, ну а что касается способности любить… Она любила бабушку Полли побольше, чем некоторые её ровесники своих родителей. Она до сих пор плакала о ней по ночам. И о Тэде. Таддеуш Бельски… Такой очаровательный, добрый, весёлый. Он был её прекрасным принцем. Наверное, с годами их дружба переросла бы во что-то большее…
Иногда Илане казалось, что этой смерти не было. То, что случилось зимой, было просто страшной сказкой, игрой, в которую их с Таддеушем вовлёк некий злой демон. Дэмиен. Юный колдун с ярко-голубыми глазами. Зловещий Паж Мечей, заманивший их в ловушку и разлучивший. Надо разрушить злые чары, и всё вернётся. Все будут живы — и бабушка Полли, и Таддеуш… Сколько раз в предутренние часы, балансируя на зыбкой границе между сном и явью, Илана видела картины, наполнявшие её душу то радостью, то смятением. Чаще всего она видела заснеженную равнину и стройного мальчика в голубом камзоле, который стоял, опершись на меч. Он оборачивался и улыбался ей. Это был Таддеуш. Иногда сразу после этого Илана просыпалась окончательно. Когда же ей хотелось продлить этот радостный миг, всё тут же шло наперекосяк. Таддеуш превращался в темноволосого демона с лицом, похожим на серп молодой луны. Или вдруг начинал таять, словно ледяная фигура. Проснувшись, Илана понимала, что игра продолжается. Возможно, когда-нибудь ей действительно удастся разрушить чары. Возможно, ей даже удастся оживить мёртвых. Или хотя бы одного из них. Но не окажется ли тогда конец сказки ещё страшней, чем начало?
Позже она узнала, что Томас Гилленсхааль не только сообщил в полицию о случае в Мерендинском парке, но и нанял частных детективов, которые постоянно её охраняли, о чём она даже не догадывалась. Эти две недели до премьеры она вообще почти ничего вокруг себя не замечала. Огромные афиши с именем «Линда Сноу» казались ей картинками из какой-то другой реальности. Или ещё одной сказки, конца которой она тоже не знала. Она лишь знала, что должна как следует сыграть свою роль в сказке «Снежный цветок».
Накануне премьеры её мучили кошмары. Она танцевала совершенно одна посреди огромной сцены и постоянно спотыкалась, а в зале сидели герцогиня Левенхольд и королева Изабелла. Причём первая злорадно ухмылялась, а вторая казалась безучастной. Её красивое бледное лицо напоминало застывшую маску. Когда спектакль закончился, публика неистовствовала и вызывала Илану на бис, а ей казалось, что над ней все издеваются — ведь выступила она совершенно отвратительно. Ей хотелось убежать и где-нибудь спрятаться, но публика продолжала бесноваться, а Питер Гейл со смехом выталкивал Илану на сцену. Его лицо неестественно кривилось — как у героя второсортного фильма ужасов, готового вот-вот превратиться в какого-нибудь демона. Желание убежать усилилось, когда Илане преподнесли серебристо-голубую корзину с белыми лилиями — точно такую же, какую ей дарил на день рождения Таддеуш. Посмотрев в зрительный зал, она увидела в одной из лож незнакомца в голубом плаще. Его узкое бледное лицо было таким же застывшим, как у королевы, и тоже напоминало маску. Жили на нём только глаза — голубые и удивительно яркие. Такие были только у одного человека. Вспомнив его, Илана проснулась.
— Сегодня на премьере будут высокие гости, — сообщила ей утром Люси.
— Какие? — Илана старалась говорить беспечным тоном, но в животе у неё похолодело — королева Изабелла вполне могла заявиться на Авалон с дружественным визитом.
— Император Фай-Цу-Лина со своей невестой. Балет у них там не в чести, но молодой император Каку-Мата явно настроен ломать косные традиции. Он даже невесту взял не своего сословия.
