И без войны это была не жизнь. Габриэль улыбался.
Я смотрел как оборотни постепенно теснят монстров, выпущенных из каких-то глубин мрачных подземелий храма Роя. Потери были огромными… но мы прошли и вторую линию защиты.
– Третья будет последней, – тихо заметил Кэртис, выдыхая и присаживаясь на корточки рядом. Именно благодаря ему мы быстро нашли слабость в линии монстров и потери прекратились. Он действительно оказался гением войны.
– Мы пройдем и её, – тихо ответил я.
Он поднял лицо, вглядываясь в синее-синее небо:
– Пройдем… но это будет нелегко. Этот сукин сын Габриэль – отличный воин. И был бы неплохим пополнением в моей армии. Но и сражаться с врагом такого уровня сплошное удовольствие…
– Мне нужно попасть в храм, – помолчав заметил я.
Оборотень вздохнул:
– Есть одна идейка… Твои братья очень могут помочь, но… пройти сможет небольшая группа – остальные останутся у третьего рубежа. В этот раз тебе не дают поблажек. Растин знает, что ты придешь. Но надеется вымотать тебя как следует. Ты понимаешь это, Лиани?
– Да, – тихо ответил я. – А еще я знаю, что ты останешься со своими.
– Да, – он резко кивает. – Потому что тебе нужно будет еще выйти оттуда.
– И какой у нас план, пушистик?
Клыкастая улыбка:
– А вот за это, Ли, я собираюсь отыграться на тебе.
Я улыбнулся:
– Как скажешь. Брат.
Глава сорок вторая. Любимец Мрака
Сколько он себя помнил, он всегда видел Роя. Никто не замечал этого призрачного человека с длинными белыми волосами. Он всегда лишь наблюдал. Молча. Всегда чуть в стороне, но неотступно следя своими призрачно-зелеными глазами. В пять лет за ним пришли жрецы Роя. Мать была в ужасе, она была последовательницей Венуса.
Отец – отважный воин быстро понял, что ему не справиться со жрецами, но отдавать первенца просто так не собирался.
Сам Растин был растерян и подавлен. Он не хотел идти с этими людьми. И тогда впервые его неизменный наблюдатель подошел к нему и… встал на колени прямо в пыль дороги, перед растерянным мальчиком. Взрослые не видели его, он прошел сквозь них словно призрак.
+ Пожалуйста. + Дивный голос звучал в его голове. + Позволь мне поверить, что существуют такие люди, в которых я мог бы поверить, как они верят в богов. +
В первый и последний раз Растин слышал это необычное слово, слетевшее с губ Роя. "Пожалуйста". Он хранил это воспоминание в самой темной глубине своего сердца, никогда никому не рассказывая и не напоминая своему божеству.
Он никогда больше не видел ни отца, ни мать. Лишь когда подрос, поинтересовался все ли у них в порядке. На что ему основательно доложили, что у его родителей появились другие дети и его отец возвысился благодаря покровительству храма Роя. Больше Растин о них не спрашивал. Родителей. Любимых. Всех ему заменил Рой. Были те, кто не верил, Рой не любил показываться и сделал это лишь раз за первые три десятилетия жизни Растина… недоверчивые, обозленные, после смерти его учителя Верховного Жреца Роя Рэгуру, на него напали, кандидат в Верховные собирался принести ученика предшественника в жертву богу, но тот явился сам.
Это было страшно. Даже Растин не любил вспоминать, что произошло тогда. Рой оставил в живых едва ли десяток жрецов и воинов, которые должны были подтвердить его явление и волю. А на месте того храма до сих пор, даже спустя столько столетий, ничего не растет. И тогда Растин получил свой самый важный урок – никогда не оставляй в живых врага. Позже он самолично добил этот оставшийся в живых десяток, когда необходимость в них отпала.
Бог Крови всегда оказывал ему поддержку, хотя это удивляло всех. Его долголетие стало костью в горле многим, но он выстроил всю систему подчинения и поклонения в новой форме, где его слово стало непреложным законом.
Любимец Мрака – это было правдой. Но было так же правдой то, что он любил своего бога. Любил всей своей душой. Он не был фанатиком, скорее это было восхищение и преклонение. Его называли извращенцем, но это довольно быстро угасло, потому что любить бога… это странно, но назвать это неправильным… Растин никогда не встречал такого же как он сам. Все это время, он не понимал этих людей, так же как его бог – презирал, потому что те не понимали, что боги… они… Золотоволосый жрец сам бы не мог объяснить, но слепое поклонение, фанатизм и преследование каких-то выгод вызывало у него странное чувство омерзения, словно, они пачкали сами отношения с богами.
А теперь появился Лилиан. И свет в его глазах был отражением того мрака, который таился в душе Растина. Они были не просто похожи. Их души вышли из одного и того же русла, Растин чувствовал это. Как жаль, что единственный человек, способный его понять, в итоге его враг.
– Габриэль, – тихо зовет он.
– Повелитель? – воин оборачивается.
– Он должен пройти.
– Господин… это неразумно.
– Знаю, – тихий ответ. – Знаю. Но я должен встретиться с ним. Пусть даже это будет последний раз для кого-то из нас. Твоя задача, чтобы остальные нам не помешали.
– Слушаюсь… и…
– Да? – Растин поднимает глаза.
– Будет осторожен, – серьезный взгляд старого друга. Да, только Габриэль мог прорвать ту пелену одиночества, которая всегда окутывала жреца Роя и которую не мог развеять даже его бог.
– Как всегда, – чуть заметная улыбка, бегущая по губам. – Как всегда. Мой бог все еще нуждается во мне, чтобы я мог позволить себе умереть.
Но в этот раз Рой не явится на помощь своему любимцу. Как и его извечный враг – Лейла. В этом они с Лилианом будут на равных.
– Как там?… С какой стороны нам ждать его? – тихо спрашивает жрец.
– Не знаю, – качает головой воин. – Мои воины умирают везде. Похоже пришли не только оборотни. Нас атакуют отовсюду. Извне, из сумерек и даже из… света…
– А… Белая Ложа… Новый Верховный Маг… Но мы же взяли его в расчет, разве нет?
Габриэль кивает, а потом решительно поднимает голову:
– Господин, с ними Драконы. Двое. И это не морские питомцы Морского Жреца Лейлы. Они несут на себе знамена Белой Ложи…
Растин вздрагивает. Когда ему впервые сообщили, что драконы возвращаются и что Сиган, новый жрец Лейлы разыскивает людей с подходящей душой, уже тогда в его душу заполз холодок, говорящий о грозящей опасности. Но они все равно уделили этому слишком мало внимания.
– Понятно, – Растин резко развернулся. – Я в жертвенной зале.
– Мальчик уже там, – поклонился седовласый воин.
– Хорошо.
Жрец не мог позволить себе ни грамма сомнений. Что сделано, то сделано. Судьба сама подтолкнула в его руки Кирилла. Ставка сделана.
