Занявшись прошлым Юммико Сайо, он узнал, что у Гатомо не было никаких документов, подтверждающих ее происхождение. Поэтому, когда Айоро оформляла передачу опекунства, она, используя свои связи, изготовила подложные грамоты, удостоверяющие факт отцовства Акихо Сайо. Сам по себе проступок не был таким уж страшным. В ходе войны с Самозванцем пропало множество документов. Так что власти, начиная от баронов и кончая канцелярией Сына Неба, смотрели на эти нарушения довольно снисходительно. Однако признание Нефритовой Розы и поддельные документы уже давали основание начать полноценное расследование. Теперь необходима кропотливая, тщательная проверка. Нужно допросить барона Токого, соратником которого был Акихо Сайо. Поработать с бумагами в архивах сегуна.
Однако даже власти Роно Чубсо не достаточно, чтобы допрашивать знатных землевладельцев или рыться в их документах. После войны Сын Неба сильно урезал права крупных аристократов, поэтому они очень дорожили остатками былых вольностей. Канаго просто рассмеется, если не предоставить ему приказ Канцлера на проведение расследования.
Чубсо прекрасно это понимал и торопился попасть в столицу, Все спутал проклятый дождь! Не послушав хозяина постоялого двора, чиновник отправился в путь, хотя на небе уже клубились темные грозовые тучи. Не доезжая пары ли до этой гостиницы, налетела гроза, и Чубсо промок до нитки. Ни горячая баня, ни водка с медом не уберегли подорванный организм от возвращения болезни.
Качая мокрой от пота рыжеволосой головой, чиновник Тайного Ока с тоской смотрел на муху, упрямо бьющуюся в стекло. В гудящей от боли голове громким молотом не переставала биться одна единственная мысль: «Наверное, само Вечное Небо помогает Юмико Сайо. Иначе чем объяснить те беды, что непрестанно обрушиваются на меня с тех пор, как Нефритовая Роза рассказала о воспитаннице Айоро». Не напоминает ли он эту самую муху?
Чубсо чихнул. И вдруг неожиданно для себя разозлился. Что бы ни случилось, какие бы препятствия не стояли на его пути, он будет добиваться своей цели! Чиновник встал и, подойдя к окну, раздавил несчастное насекомое. Вот, что будет с тем, кто встанет у него на пути, и пусть случится то, что должно случиться.
Глава II. На чьей-то улице праздник
Гости не были разочарованы: праздник получился весьма приятным, богатым, обильным, разнообразным и длительным.
….
Ты можешь отвоевать немного места, на день торжествовать победу. Но ту силу, которая теперь поднялась, победить невозможно.
Джон Рональд Руэл Толкиен. Властелин колец
Чем дальше оставались ворота усадьбы, тем спокойнее и собраннее становилась Сайо. Четырнадцать лет начало взросления. Теперь, когда Айоро станет одним из высших сановников сегуната, наверняка, много молодых людей обратят на нее внимание. Главное, выбрать из них самого красивого и достойного. Девушка выпрямила спину, и гордо откинув голову, увенчанную сложной прической, стала надменно рассматривать раскачивавшуюся в такт шагам спину Алекса.
У наружной ограды замка сегуна носильщиков остановили вооруженные соратники. Обменявшись парой слов с Тотигой, начальник караула махнул рукой, разрешая следовать дальше. За воротами их встретил скучавший на скамеечке слуга в желто-синей куртке с голубым шелковым поясом. Узнав, что благородная госпожа Юмико Сайо воспитанница господ Айоро прибыла по приглашению Фанико Тойо дочери благородного господина Тойо, слуга низко поклонился и указал на выложенную камнем дорожку, по бокам которой рос высокий вечнозеленый кустарник. Через сотню шагов Сайо увидела большой открытый шатер. Носильщики опустили паланкин. Пока девушка выбиралась, неторопливо подошел высокий важный слуга. Блистая обширной лысиной и золотым шитьем куртки, он склонился в низком поклоне.
— Я рад приветствовать уважаемую госпожу, господа Тойо еще не подошли. Будь добра, моя госпожа, подождать их в этом павильоне.
Девушка согласно кивнула. Кажется, она стала первой. Это не слишком хорошо с точки зрения дворцового этикета. Чем важнее гости, тем ближе к началу мероприятия они прибывают.
Сайо вступила под матерчатый полог, где были расставлены столы с разнообразными сладостями. Ого! А тут уже кто-то есть! В дальнем конце павильона какая-то девушка стояла к ней спиной и разглядывала разложенные по вазам пирожные. Секунду поразмыслив, Сайо направилась к ней. Красивая бело-голубая коюба, серебряные заколки, удерживающие темно-русые волосы в затейливой прическе и смутно знакомая фигура. Видимо услышав ее шаги, девушка обернулась.
— Сабуро-ли! — удивленно вскричала воспитанница Айоро. — Хорошо выглядишь!
— Сайо-ли! — всплеснув руками, воскликнула подруга. — Какое платье! Ты настоящая красавица. А какие сережки, ожерелье!
— Ну и у тебя тоже очень красивые серьги, — проговорила Сайо. — Можно мне посмотреть.
— Конечно! — улыбнувшись, ответила подруга, присаживаясь на короткую скамеечку и поворачивая голову.
Резные нефритовые цветы окружили крохотный яркий аметист.
— Какая тонкая работа, — с восхищением проговорила Сайо, осторожно трогая пальчиком шлифованный камень.
— Им лет триста или даже больше, — пояснила Сабуро, хихикнув. — Щекотно!
— Ой, прости, — подруга убрала руку.
— Их привез из дальнего похода предок моей матери, — рассказала Ясако историю фамильной драгоценности. — С тех пор она передается от матери к старшей дочери.
— Значит, теперь они твои?
— Ага! — улыбнулась Сабуро.
— Ты давно приехала? — сменила тему разговора подруга.
— Не очень, — махнула рукой Ясако. — Только-только успела попробовать снежные яблоки.
— Снежные яблоки? — удивилась Сайо.
— Пойдем, — встала Сабуро. — Они вон на том столике.
Под толстой серебряной крышкой в глубоком блюде лежали круглые шарики. Сайо осторожно взяла один на палочку и лизнула. Холодный!
— Это мороженое! — рассмеялась она. — Правда, очень вкусно.
Подруга молча кивнула. Её рот был занят медовыми орешками. Вдруг она вытаращила глаза и с усилием проглотила застрявший в голе комок.
Из-за фигурно подстриженных кустов показалась группа людей во главе с мужчиной, облаченным в шитое золотом сикимо.
— Господин Тойо! — проговорила она, вытирая сладкие губы.
Сайо тоже пришлось поднапрячься и покончить с мороженым до того, как секретарь сегуна и сопровождающие его лица вошли под сень шатра.
— Здравствуй, мой господин, — в один голос поздоровались девушки.
