На стену поднимали вязанки дров, и Тормунд ярл, тоже вставший спозаранку, сам складывал их на широком очаге, устроенном прямо возле северной башни. Он выкладывал из поленьев шестиугольник руны «хагаль», руны Разящего Небесного Огня. Другие очаги, поменьше, были устроены на протяжении всей стены, и везде к ним несли дрова.
А внизу под воротами уже волновались жители окрестных островков. Каждую зиму они искали в замке спасения от ледяных великанов и теперь тоже собрались здесь со своими домашними пожитками, припасами и скотиной. Бывало, что великаны рушили их сложенные из валунов жилища под дерновыми крышами, и тогда бездомные оставались в замке до весны, пока не появлялась возможность построить новые. Альвин махнула рукой десятнику, чтобы открывал ворота.
– А почему никто не пытается подойти к ним сейчас, пока они неживые? – спросил Бергер ярл.
– Еще слишком далеко. До них придется идти целый день, а ночью они оживут.
– Не думай, что до тебя никто до этого не додумался, – надменно сказал ему Эрлинг ярл. – Когда великаны окажутся уже под самыми стенами, мы будем выходить днем.
– И что с ними делают? – По дружелюбному виду Бергера никто бы не догадался, что он замечает эту надменность молодого ярла.
– Мы разбиваем их молотами и топорами, и из осколков они не поднимаются. Жаль, что их слишком много и мы не успеваем разбить всех. Но все же их становится меньше.
– И неужели нет никакого способа покончить со всеми разом?
– Пока его не нашли.
– Но они, наверное, очень тяжелые? – Бергер в задумчивости окинул взглядом полосу льда под северной стеной.
– Конечно.
– Какой толщины лед их выдерживает?
– В две ладони. – Альвин составила свои ладони пальцами одна к другой. – Если вдруг зима теплая и лед слабый, они не приходят.
– А если они наткнутся на полосу слабого льда? Провалятся?
– Пожалуй, да.
– А выбраться смогут?
– Уже нет. У них, как у ледяных плавучих гор, над водой может держаться только одна седьмая всего тела. Голову они из воды высунут, но вылезти не смогут.
– Тогда отчего бы не подпилить лед вон там, перед стеной? Ведь они должны будут там пройти? Сейчас они ничего не видят. А потом пропил можно будет засыпать снегом и мелкой ледяной крошкой. Главное, чтобы не успело снова замерзнуть.
Альвин некоторое время смотрела на него, соображая, потом ахнула и побежала искать Тормунда ярла.
Лед перед самым островом был особенно толстым, около полутора локтей, а где-то и двух. Весь день мужчины пилили перед северной стеной, сколько нашлось в замке пил, а в кузнице спешно изготавливали новые. Женщины поддерживали огонь в очагах, постоянно подогревали похлебку, кашу, жареное мясо, отвары и мед. Маленькая Тора вертелась возле них и все время задавала вопросы.
– На нас идут великаны, страшные, у! – урывками объясняли ей женщины, хлопоча возле котлов. – Они холоднее льда. Великаны хотят разломать наш замок, а нас всех затоптать и заморозить. Когда они придут, детям надо прятаться под одеяло, тогда их не найдут.
– Надо позвать Тола! – сказала девочка, глядя на Гудрун серьезными и совсем не испуганными глазами.
– Что? – Приемная мать наклонилась к ней.
– Позвать Тола!
– Тора?
– Да! Он всегда убивает великанов!
– Мы его позовем, позовем! Наш ярл умеет призывать Тора и его силу против великанов. Но маленьким девочкам все равно следует прятаться под одеялом, не путаться под ногами и не мешать взрослым!
Темнело. Стена замка засияла огнями: на всем ее протяжении разожгли костры, и жаркое пламя с треском разрывало густеющую тьму. Но тьма опускалась неумолимо, небо становилось черно-синим, крепчал северный ветер. Потом издалека донесся знакомый гул. Только теперь мужчины оставили работу и ушли в ворота замка, поспешно забросав пропилы снегом и ледяной крошкой. Гул быстро нарастал. Женщины спустились вниз, мужчины остались на стенах. Каждый казался неуклюжим из-за толстых меховых одежд, а головы выглядели непомерно большими из-за железных шлемов, надетых поверх меховых шапок. Обычные доспехи здесь были не нужны – великаны не имели никакого оружия, кроме кусков льда и подобранных на берегу камней. Но оружие им заменял жуткий холод, от которого у людей перехватывало дыхание.
Возле каждого из костров стояла большая катапульта – изобретение далеких южных земель, завезенное в Северный замок дедом нынешнего ярла. В качестве снарядов возле каждой были приготовлены увесистые бочонки, плотно набитые просмоленной соломой. На очагах уже дымились котлы с нагретой смолой – на тот случай, если великаны прорвутся к стенам вплотную.
Тормунд ярл стоял у северной башни в шлеме и с мечом на поясе. У него одного сейчас был при себе меч, всем остальным оружие только помешало бы. Люди бросали тревожные взгляды то на него, то на приближающуюся со стороны моря белую стену, но Тормунд ярл стоял совершенно спокойно, и его уверенность передавалась другим.
Гул сменился грохотом и треском льда под тяжестью великанских шагов. В шуме можно было различить рев – боевой клич множества нечеловеческих голосов. Вот из мрака вынырнула одна исполинская фигура – белая, в три человеческих роста, с толстыми руками и ногами, с огромной уродливой головой, с глыбой льда в поднятых лапах. На месте лица у великана была только огромная, широко раскрытая ревущая пасть.
Великан метнул глыбу в людей на стенах; та ударилась о каменный борт и раскололась, упала вниз дождем обломков. Вслед за первым из мрака выскочили еще несколько великанов, потом подошли основные силы, и началось. Приведенные видом горящего огня еще в большую ярость, великаны обрушили на стены целый шквал ледяных глыб и камней, которые на ходу выворачивали из мелких островков.
Тормунд ярл взмахнул рукой, и сразу несколько горящих смоляных бочонков полетело в великанское войско. Бочонки лопнули, горящая смесь растеклась по ледяным плечам и головам. От дикого рева ярости и боли можно было оглохнуть, и опытные воины Северного замка не зря затыкали уши шерстью, готовясь к этой битве.
Те великаны, на кого попала горящая смесь, падали и катались по льду, пытаясь сбить огонь. Другие налетали на них, топтали сородичей тяжелыми неуклюжими ногами, обжигались, спотыкались, падали и тоже начинали кататься, некоторые прорывались дальше, раздробив чью-нибудь голову.
Вот волна докатилась до того места, где люди весь день пилили.
