– Ну, это другое, – моментально возразил следопыт. – В Эльтароне ты легенды друидов пересказывал, а тут страху пытаешься нагнать…
– Оракулы! – неожиданно воскликнула Лайла, вспомнившая, что не только Эльтарон славен своим странным народом.
– И? – удивился убийца. – При чём здесь оракулы?
– Лучше тебе увидеть связь, – от терпеливого голоса Эрминии повеяло морозом. – Сегодняшняя грызня мне порядком надоела. Ещё немного, и я позатыкаю вам рты кляпами. Всем. Без исключения, – она оглянулась на вампиршу, которая только и смогла что растерянно улыбнуться.
– Весомый аргумент, – с усмешкой произнёс ассасин. – Ладно. Дадим Эрми полчаса передышки. Что там с оракулами?
– Хотела бы узнать о них побольше…
– Не то чтобы я о них много знаю… – задумчиво проговорил Рэксволд, наблюдая впереди развилку. – Но кое-что рассказать могу… – доехав до разветвления, он посветил факелом в обе стороны, после чего уверенно свернул налево. – Оракулами называют живущих в горах идолопоклонников. Тоже чтят Духов, но, в отличие от одичавших друидов, они вполне сносные ребята. В поселениях хоть кто-нибудь да знает виверхэльский. Неплохие ремесленники к тому же. За ними по пятам идёт слава прорицателей, а оттого их чудаковатые поделки пользуются бешеным спросом на местных рынках. Но это меня не удивляет: в больших городах какую только лабуду не продают…
– Как интересно, – свернув за северянкой, Лайла заметила, что за поворотом голос оброс приглушённым эхом. – А почему их считают прорицателями?
– Наверное, из-за традиций. В начале каждого года оракулы шлют королю свиток, в котором предупреждают о грядущих бедах. Говорят, большинство предсказаний сбывается.
– Оракулы… – медленно, словно пробуя слово на вкус, промолвила вампирша.
– Только не говори, что веришь в эту дребедень.
– Верю…
Вырвавшийся смех ассасина обернулся гулким эхом, прокатился по вырубленному в скале коридору и, просочившись в дальние проходы, потерялся в недрах шахты.
– Теперь я знаю, как выглядят те, кто покупает безделушки «пророков», – издевательским тоном заключил он.
– Да угадывают они, поди, – донёсся голос Джона сзади. – В любом королевстве забот полон рот – куда ни тыкнешь пальцем, упрёшься в какую-нибудь проблему. А если ещё и слухи мимо ушей не пропускать… Хотя… после уже увиденного и не в такие чудеса можно поверить…
– Вот не надо тащить свою эльтаронскую чертовщину в мой прекрасный Виверхэль, – подняв указательный палец, шутливо возмутился Рэксволд.
– Мне уплыть обратно? – скромно поинтересовалась Лайла, само существование которой шло вразрез со здравым смыслом.
– Дай подумать, – серьёзно изрёк убийца и почесал костяшками пальцев подбородок. – Хм… Так и быть. Можешь остаться. Ты одна не сильно что-то меняешь.
– Я тронута широким жестом твоей доброй воли, – коснувшись ладонью груди, вампирша иронично улыбнулась. – Надеюсь, ты не передумаешь, когда вспомнишь цель моего прибытия…
– О-о-о да-а-а, – насмешливо, но всё же как-то по-доброму протянул ассасин. – Великие тайны так и ждут, чтобы ты их обнаружила, – он переложил факел в левую руку, позволяя правой немного отдохнуть. – Можно подумать, найдёшь что-то четыре века спустя. Пошаришься по королевству, впечатлений наберёшься. С ними, как с единственным трофеем, и вернёшься в свой любимый Эльтарон.
– Звучит… грустно, – Лайла уронила печальный взор на гриву лошади и медленно провела по ней пальцами. – А может, так было бы даже лучше…
– Лучше… хуже… – проворчал Рэксволд и замолк, слушая, как где-то впереди, в непроглядной тьме шахты, заунывно гудит ветер. – Будешь хандрить – накормлю тебя шершнями в меду с вальтийским перцем.
– Так себе угроза, – внезапно оживился Джон. – Пробовал разок. Жгучие. Хрустящие. Пальчики оближешь.
Представив, как возлюбленный с удовольствием уплетает крылатых насекомых, вампиршу аж передёрнуло.
– Какая… прелесть, – тактично выразила она своё мнение.
– А то, – не имея возможности наблюдать брезгливую гримасу, убийца не уловил сарказма. – В плане жратвы вкусы горцев я разделяю целиком и полностью, – он снял с пояса флягу и, сделав несколько глотков, утёр рот рукавом. – Будем проезжать через Антшеркоин – обязательно захватим что-нибудь эдакое.
До вампирши долетели резкие нотки рома, которые на миг перебили наводнявший шахту навязчивый запах грибов. В носу нестерпимо защекотало, и, чтобы не чихнуть, Лайла поднесла к лицу пахнущую сыромятным поводом ладонь:
– Антшеркоин… Интересное название. Это какой-то город?
– Главное поселение оракулов на Живой Горе.
– Оракулов? – изумилась вампирша. – Я думала, что, говоря о вкусовых предпочтениях, ты имел в виду необычные рецепты горцев в целом.
Рэксволд рассмеялся.
– Посмотрите на неё: хотела влезть на священную гору оракулов и не встретить их. Ай-яй-яй, – приподняв руку повыше, чтобы Лайла наверняка увидела её через плечо Эрминии, он шутливо погрозил пальцем. – Наверх ведёт единственная дорога, и заканчивается она в Антшеркоине, почти на самой вершине. Не знаю, что ты рассчитываешь там найти, но готовься морозить задницу.
– Что, верхом до самого пика? – не поверил Джон.
– Ну, как бы да. Это ответвление Срединной Торговой Дороги – дли-и-инный лесной серпантин. А тебе хочется с боем карабкаться наверх?
– Нет, – усмехнулся следопыт. – Меня всё устраивает.
– Живая Гора… – коснувшись губ указательным пальцем, Лайла подняла задумчивый взор к каменному потолку, сплошь покрытому тёмными выбоинами и грубо выпирающими буграми. Последние отбрасывали вытянутые тени, в которых даже небольшие углубления зияли беспросветной чернотой. – Рэксволд, скажи, а название как-то связано с тем, почему оракулы считают эту гору священной?
– Они верят, что у горы есть сердце.
– Продолжай, – заинтригованная вампирша уже настроилась на увлекательный рассказ.
– Можешь закатать губу. Это всё, что мне известно. Меня мало волнуют легенды, если они не сулят наживы. Я же в прошлом пират, помнишь? – предчувствуя обвинение в меркантильности, ассасин быстро добавил: – Но, если бы не шкурный интерес, ты бы до сих пор лежала в тех развалинах.
– С этим сложно поспорить, – со вздохом признала его правоту Лайла.
– Или того хуже, – вдруг уцепился за промелькнувшую мысль убийца. – Могла стать любовницей Леонардо. Не зря же он тебе кольцо на палец напялил, – ему очень хотелось оценить выражение лица вампирши, но, ощущая на губах предательскую ухмылку, Рэксволд решил не поворачиваться.
– Ты сейчас серьёзно? – после недолгой паузы осторожно осведомилась Лайла, уже начавшая опасаться за благоразумие ассасина.
– А почему нет? – умело скрыв издёвку за непониманием, он для правдоподобности пожал плечами. – Красивый. Статный. С прекрасными манерами…
– Рэксволд, ты меня, конечно, прости, но это самая большая глупость, что я от тебя когда-либо слышала, – в голос вампирши закралось возмущение. – Уму непостижимо: я и потерявший рассудок некромант. Этот высокомерный… – Лайле так и не удалось подобрать культурного слова, а те, что она слышала от матросов, ей не позволяло произнести воспитание. – Как тебе такое вообще пришло в голову?
– Через флягу, – ответил за убийцу Джон, уже успевший оценить тянущийся по подземелью ромовый шлейф.
– Прихлёбывай водичку и не завидуй, – Рэксволд снова пригубил напиток, чувствуя, как терпкая горечь на языке сменяется пряным послевкусием.
Повесив флягу на пояс, он свернул в новый проход с сырыми блестящими стенами и обилием прозрачных луж, которые разбавили гулкий стук копыт звучными плесками. Из глубоких потолочных трещин звонко капала вода – то ли отголоски дождя умудрились достигнуть шахты, то ли это плакало незримое подземное озеро, заключённое в вечный каменный плен над их головами.
Дорога постоянно петляла. Джон перестал считать повороты после шестой развилки. Его удивляло, как Рэксволд ориентировался в однообразии тёмных тоннелей без намёка на карту, будто он провёл в них всё своё детство. Однако незавидная судьба кареглазого мальчишки была далека от игр в прятки и не имела ничего общего с горным королевством. Помня об этом, следопыту оставалось лишь догадываться, сколько десятков раз ассасин сокращал маршрут через заброшенную шахту.
