Я распахнул мощную железную дверь, которая выдержит даже удары с магией, и хранительницы занесли сестрицу в небольшую комнатку — с кроватью, шкафом, столом, стулом и собственным туалетом. На стенах висела парочка городских пейзажей, а на полу лежал ковер. Тут было довольно тепло и даже по-своему уютно, как в недорогом хостеле. Правда, окна отсутствовали, и интернет не ловил, зато имелся телевизор. Не такое уж я и чудовище.
Тем временем хранительницы поставили Карину на пол — примерно с той же заботой, с которой грузчики сбрасывают с плеч мешки.
— Советую не дергаться, — сказал я.
Крис небрежно и не очень осторожно провела ногтями по веревкам, и те осыпались на пол, будто их разрезало острейшее лезвие. Карина тут же отскочила в сторону и самостоятельно, не дожидаясь помощи, вытащила кляп.
— Кричать тоже не стоит, — заметил я, усаживаясь на стул. — Тут всем плевать.
Ее взгляд нервно пробежался между хранительницами.
— Что ты будешь делать? — сестрица забилась в угол за кроватью. — Бить меня? Насиловать?
Ничего себе у нее фантазия — кто-то явно перечитался любовных романов. Однако наглости, с которой разговаривала со мной на крыше, уже не было — теперь она смотрела на меня испуганно, как на огромного зверя, который вполне мог ее порвать.
— Мы родственники вообще-то, — усмехнулся я.
— Очень по-родственно похитить меня, — чуть успокоившись, проворчала Карина.
— А пытаться убить меня — это по-родственно?
— Я не пыталась тебя убить!
— Тогда почему твой охранник пытался?
— Не знаю! — буркнула она.
Стул скрипнул, когда я откинулся на спинку.
— А может, все-таки знаешь, — сверля ее глазами, медленно продолжил я. — Может, ты вообще стоишь за всеми покушениями на меня?.. В таком случае тебе светит долгий срок в куда менее удобной комнате, чем эта…
— Что за бред? — поморщилась Карина в углу. — У тебя нет доказательств!
— Ты сама дала мне на крыше все доказательства, когда привела ко мне убийцу.
— Это был телохранитель, — отрезала она.
— Не заметил, — возразил я.
Комнату ненадолго окутала тишина. Из коридора тоже не доносилось ни звука. Неудивительно: по прочности стен местечко напоминало настоящий бункер — один из тех, где человек может с легкостью пропасть навечно.
— Ее можно допросить методами небесного суда, господин, — услужливо подала голос Вэл.
— Или попытать! — воодушевленно предложила Крис.
— Да я тут вообще ни при чем! — запричитала из угла Карина. — Правда, не знаю! Он сам на тебя накинулся! Будто с ума сошел!..
— Кто он? — я не сводил с нее глаз.
— Обычный наемник, что подешевле, — затараторила она, испуганно косясь на хранительниц. — Папа нанял его после твоего дурацкого торта…
Слушая, я серьезно задумался. Мог ли все это организовать ее папа? В молодости он прокутил состояние, которое ему досталась от отца, бабушкиного родного брата. А десять лет назад, практически банкрот, перебрался с семьей в Петербург, где бабушка взяла его на работу в наш банк — причем не просто служащим, а директором по экономическому развитию. В принципе, перед княгиней он стелился, ко мне же относился примерно так же, как и его дочь. Вот только моя кончина не принесла бы им ничего и наследниками огромного состояния Воронцовых не сделала — это я знал наверняка. Однако эту семейку, которая только и живет за наш счет, но при этом льет гадости на нас, уже давно надо было поставить на место.
— Правда, Илья, — Карина уже всхлипывала, — я ни при чем! Ничего не знаю…
Я молча перевел глаза на нее. Вжимаясь в угол, она растирала слезы по щекам и жалостливо шмыгала носом. Конечно, ведь рядом не было ни охраны, ни любимого папочки, ни болтливых подружек. Что ж ты не была такой жалкой, когда говорила мерзости про меня за моей спиной? Тогда ты была смелой. Какие же люди смелые, когда знают, что их прикроют, и какие же жалкие, когда понимают, что прикрыться некем. Так может, стоит думать, что говоришь, “до”?.. А ей бы подумать точно не помешало. Вот пусть и подумает в одиночестве.
В любом случае эта заноза больше не заслуживала внимания. Я достал из кармана маленькую черную книжку с золотыми углами и, пролистав, вычеркнул оттуда строчку.
“29. Аксакова Карина”
Стул скрипнул, когда я поднялся.
— А меня когда выпустишь? — мигом встрепенулась Карина.
— Тогда, — ответил я, убирая книжку в карман, — когда пойму, что тебе можно верить.
А еще, что можно верить твоему папочке. Но племянником пусть занимается бабушка — у меня и без него дел полно.
— То есть ты оставишь меня здесь? — возмутилась сестрица.
— Кормить будут три раза в день. Туалет работает и телевизор тоже. Наверное.
Ее лицо резко вытянулось.
— Но кормить будут точно, — заверил я.
— Да я тебя ненавижу просто! — со злостью прошипела Карина. — Чтоб ты уже поскорее сдох!..
Она что правда думает, что после такого я ее сразу выпущу? Не оборачиваясь, я направился к двери. Стоило нам с хранительницами выйти и провернуть ключ, как по ту сторону раздались быстрые сердитые шаги. Похоже, кто-то уже освоился в новом доме.
— Сука! Урод! — следом она заколотила по двери. — Ненавижу!.. Выпусти меня!..
— Может, ее еще немного допросить? — спросила Вэл, шагая следом за мной по коридору.
— Или попытать? — мечтательно протянула Крис.
Чем дальше, тем неразличимее становились крики за дверью, превращаясь в одно невнятное “бу-бу-бу”.
— На сегодня, — отозвался я, — допросов, пыток и убийств достаточно. У меня сейчас светское мероприятие…
А это Крис))
Глава 7
— Ваше Сиятельство, Илья Андреевич, кто, по-вашему, стоит за покушениями?
Еще одна вспышка ярко сверкнула прямо в глаза. У здания нашего Фонда, в самом центре столицы, недалеко от Исаакиевского собора, сегодня было не протолкнуться. Непрерывным потоком подъезжали автомобили. Сверкая улыбками и бриллиантами, наряженные гости поднимались по застеленным красной дорожкой ступеням и под вспышки камер заходили в здание. Журналисты гудели как рой бешеных пчел. Те, которых пригласили официально, ждали внутри. Остальных же не пустили дальше входа, и вот теперь они плотной толпой напирали на ограждение, даже отсюда пытаясь урвать как можно больше и не ограничиваясь одними лишь фотографиями.
— Газета "Вестник столицы”! — молодая журналистка перегнулась за красную ленту, пытаясь докричаться до меня. — Что станет с наследием Воронцовых, когда вас не станет? Если, — тут же поправилась она.
— Если хотите, хозяин, — нарочито скромно предложила Крис в моей голове, — я могу появиться и всех разогнать…
— Или я, господин, — важно произнесла Вэл там же.
Сегодняшний вечер я сказал им провести в подпространстве, незримо наблюдая, но не появляясь среди людей. Хранительницы были моим козырем — главным в этой смертельной игре. А никто не размахивает своими козырями просто так.
— Госпожа Стравинская, — выкрикнул мужчина с огромной камерой, — что вас связывает с князем Воронцовым?..
Щелканье затворов напоминало щелканье челюстей пираний, которые бы с удовольствием напали на меня, разодрали на части, а потом бы наперебой писали о моей безвременной кончине. Однако сейчас им приходилось довольствоваться только картинками моего счастливого времяпрепровождения. Вот пускай и постараются. Полина модельно вышагивала рядом, рассылая во все стороны улыбки и с похвальной невозмутимостью игнорируя вопросы и выкрики.
В парадном зале оказалось гораздо тише. Вспышек здесь было совсем не много — журналисты, которых пустили внутрь, умели вести себя куда лучше, чем те, что топтались снаружи, и чтили границы. В дальнем конце зала играли музыканты. Официанты с подносами, полными бокалов и закусок, перемещались среди гостей в черных смокингах и изящных вечерних платьях. Дамы мерились богатством нарядов, мужчины — красотой своих дам. Повсюду мыли кости и приторно зубоскалили. Словом, типичный светский прием.
