— Вот именно, — подтвердил я, — И наша L8 создана не для того, чтобы поднять бабла на воровстве царских корон и разбежаться, Пушкин. Нет, у меня большие планы. Мы все тут из худых родов, и мы должны вернуть себе власть и влияние. Мы должны сделать наши кланы великими снова. Я лично намереваюсь подмять под себя Россию, если не весь мир. И использовать ложу в качестве механизма для этого.
Так что будьте полезны ложе, граф Пушкин, или проваливайте. Только знайте, что если останетесь — никто не будет знать ни в чём нужды. Это я придумал спереть корону, это я прикрыл нас всех перед Охранкой, это я договорился с покупателем, и я совершенно бесплатно повысил только что ранг, и вам, и всем остальным. Так что со мной никаких проблем не будет. Доверьтесь мне, Пушкин, и у вас будет не два миллиона, а все сто!
Моя речь, само собой, была обращена не только к жадному потомку поэта, но и ко всем остальным.
Когда я замолчал, на несколько секунд повисло молчание. Я пожал плечами и сел на какую-то коробку с театральным реквизитом, чтобы показать, что я всё сказал, а на остальное мне плевать.
— Барон прав, — неожиданно поддержала меня Головина, — Да. Я тоже всегда мечтала о сильной и влиятельной ложе. О власти. Не следует низводить масонские ложи до воровских шаек. Это оскорбляет саму магию! Да, я согласна с Нагибиным.
Я кивнул.
— И что ты от нас хочешь? — поинтересовался Пушкин.
— Завтра мы пойдём в бой, — объяснил я, — И победим, я уверен. И если сделаем всё правильно — каждый из вас получит свои миллионы, как я и обещал.
— Мда, а если мы сдохнем? — уточнил эфиоп.
— Тогда твоя доля достанется выжившим братьям и сестрам, — ответил я, — Плохо что ли? Хорошо же! Но на самом деле я уверен, что никто не сдохнет, разве что наши враги. У меня всё просчитано. Так что не очкуй, Иясу. Я жду всех, кто готов пойти за мной здесь же, вот в этой кладовке…
— В нашем масонском храме, — поправила Головина.
— Да, в масонском храме. Отдохните часа три и приходите. Если хотите честно потрудиться на благо ложи и получить ваши деньги, конечно.
— Ты конкретней расскажи, — потребовал Пушкин.
— Через три часа.
***
Когда все начали расходиться, я отвёл в сторонку принцессу и Корень-Зрищина.
— Я помню, что у каждого из вас есть некоторые проблемы, — сообщил я им, — И я помню об этих проблемах, и займусь их решением завтра же. Как только расхлебаю свои, добазарились?
Корень-Зрищин неуверенно кивнул, принцесса еще раз поблагодарила меня. Я поцеловал ей руку.
Князь и девушка со своим телохранителем ушли.
В кладовке теперь остались только я, Шаманов и Головина.
Я устало посмотрел на баронессу. Та была без мундира, который сгорел и всё еще валялся на полу. Под мундиром у Головиной была черная сорочка, довольно дорогая, с серебряными пуговицами.
Мой взгляд встретился с как всегда хмурыми глазами Головиной.
Я вздохнул:
— Иди отдыхай, Шаманов. Не жди меня. Баронесса хочет поговорить со мной, если я не ошибаюсь. Приватно. Может даже секс будет.
Я подмигнул Шаманову.
— Опять прогоняешь? — привычно обиделся Акалу.
— Это не я, это Головина.
— Ну и хрен с тобой, Нагибин, — пробухтел Шаманов и ушёл.
— Вы пытаетесь использовать мою ложу в своих личных интересах, Нагибин? — спросила Головина, надевая туфельку на длинном каблуке, которую она снимала для боя с принцессой.
Вторая туфелька еще оставалась ненадетой, я подобрал её, а потом подошёл к баронессе и максимально нежно усадил девушку на коробку, ту самую, на которой до этого сидел сам.
— Нагибин!
— Позвольте вам помочь, — я взял в свою руку маленькую ножку Головиной и надел на неё вторую туфельку, — И да, я пытаюсь использовать ложу в своих интересах. И это моя ложа, Головина, не ваша.
— Я Великий Дракон, — напомнила мне баронесса, — Магия считает меня главой ложи.
— А я считаю иначе. Вот незадача.
— То что вы задумали, принесёт нам деньги?
— Безусловно, — кивнул я, — Если бы не принесло — я бы этого и не задумывал бы. Кроме того, я намерен получить кое-что помощнее рублей. Власть и влияние. Вы со мной, баронесса?
— Да.
Баронесса, все еще сидя на коробке, эффектно перекинула ногу на ногу, так что юбка у неё задралась чуть ли не выше бедра.
Нет, ножки у неё и правда ничего, очень ничего.
Явно понимающая это Головина чуть покачала туфелькой на длинном каблуке.
— Хватит пялиться, Нагибин, — потребовала баронесса, — А то мои братья вызовут вас на дуэль, за оскорбление. Кроме того, вы ведь предпочитаете мне принцессу, так?
Я оторвал взгляд от стройных ножек Головиной и перевёл его выше в район глаз девушки. Баронесса как всегда хмурилась.
Отрицать очевидное, видимо, было бессмысленно.
— Ей грозит большая опасность, баронесса, — ответил я, — И если вы кому-нибудь расскажете о принцессе — клянусь, я вас убью. Как вы догадались?
— Ну, я не дура, — поморщилась Головина, — А тут всё настолько очевидно, что даже этот имбецил ваш дружок Шаманов догадался бы. Золотая аура, как у Чудовища. И очень сильная. Аура, которая меня чуть не сожгла. Эта аура Багатур-Булановых, и она сильнее своей хозяйки. Так что поаккуратнее, Нагибин, смотрите не обожгитесь. Кроме того, эта дю Нор даже говорит без французского акцента. Глупая девочка. Ей конец, Нагибин. Я уверена, что, как минимум, эфиоп уже догадался, кто она. И может её сдать.
— Не думаю, — покачал я головой, — Иясу сегодня получил хороший урок, который должен надолго отбить у него желание крысятничать. Нет, я уверен, что никто из наших дю Нор не сдаст. Разве что вы, Головина. Но если вы это сделаете — я вас убью. Слово магократа.
— Ага, вы мне еще вашим куратором в Охранке погрозите, Нагибин, — строго посмотрела на меня баронесса, — Несуществующим.
Так.
А вот это уже паршиво. И опасно.
— На что вы намекаете, Головина?
— Вы дурак, Нагибин, — ответила баронесса, эффектно сменив позу и закинув теперь другую ногу на ногу, — Мои способности, барон! Я умею читать мысли, если вы не заметили! И я знаю, что вы и сам понятия не имеете, почему Охранка вас защищает. Ну и кроме того — да, я из рода парий. Мы, Головины, находимся под жестким государственным контролем, нам даже запрещено владеть своим бизнесом.
Но неужели вы думаете, что Охранное отделение не использует наши способности читать мысли? Да будет вам известно, что у меня трое братьев работают на Охранку. И еще тётя. И папа тоже. Так что, в отличие от вас, у меня есть реальные связи в Охранном Отделении. Только вот я не кричу о них на каждом шагу, как вы. А про вас я навела справки. Вы не агент Охранки. У вас ничего нет, Нагибин, никакого куратора.
— Удивительные истории, баронесса, — рассмеялся я, — А как тогда объяснить мой иммунитет перед Охранкой? Почему мне дали спереть корону? На это вы можете ответить? Почему директор Огневич нас не выгнал, хотя мы спёрли корону у него из-под носа? Кто напугал Огневича?
— А вы и сами этого не знаете, Нагибин, — ответила Головина, расстегивая серебряную пуговицу сорочки, уже вторую сверху, первая у неё была расстёгнута еще раньше, — И я не знаю. Вас кто-то использует в тёмную, вот и всё. Не факт, что это вообще Охранка. Вы фигура, Нагибин, а не игрок.
— Пешка может пройти в дамки, баронесса, — не согласился я, — Обычное дело. А вам, я вижу, жарко. Позвольте я вам помогу.
Я наклонился к девушке и расстегнул ей третью пуговицу на сорочке, потом запустил руку ей под рубашку…
Грудь у Головиной была небольшой и мягкой, а вот сосок уже начал твердеть.
Баронесса шумно вздохнула:
— Контракт, Нагибин. Сначала контракт!
— Что вы несёте, моя госпожа? — я завалил девушку на коробку, резко ощущая ароматы её парфюма и пота, духи у баронессы были горькие и резкие, как и сама она, — Вы мне предлагаете секс за деньги?
