– Их можно перекупить?
– Нет, Гош! – Нираг покачал головой. – Кароссцы не предают. Это их правило. Поэтому их ценят. Они этим пользуются. От хозяина требуют платить в срок. Обманет – уйдут. И никто более из кароссцев не возьмет у того найм. Зато хозяина берегут. Не дай Моуи, пострадает. Для кароссцев это позор. Их более не наймут, разве где-нибудь далеко. И платить будут меньше, а они этого не хотят. Верные.
– Как каросские псы?
– Где ты видел их? – удивился Нираг.
– У менялы.
– Тогда ясно. Дорогой зверь, редкий. За щенка просят десять динов. Но он того стоит. Смел, предан хозяину. Из чужих рук еды не возьмет. Разорвет в клочья любого.
– Мне это говорили. Здоровенная тварь.
– Все они псы, – Нираг погрустнел. – Те или эти, – он указал на луг. – Пленников они не щадят, убивают всех. Вот так, Гош!
Он умолк и уставился на луг. Я поднес бинокль к глазам. Наемники строились в колонну. В стороне маячил всадник на кхаре. Я присмотрелся – глей. Пришел, гадский папа! И чтоб тебе помереть? Ну, там выпить, упасть в лужу лицом вниз…
– Дай! – Нираг протянул руку.
Я сунул ему бинокль.
– Решили не ждать, – заключил наемник. – Будет приступ. Готовься, Гош!
Он вытащил из сумки медную дудку и поднес к губам. Протяжный, тревожный звук разнесся над замком. Со двора на вал полезли селяне. Брент и его воины подошли ближе.
– Нельзя пустить их к воротам! – сказал Нираг. – На вал они не полезут – нет лестниц. Стрелять, стрелять и еще раз стрелять. Хрымов – в надвратное укрепление! – он указал рукой. – Пусть бросают камни, когда наемники подойдут близко. Сторожитесь! Стрелки у каросцев меткие, будут нас выбивать. Частокол болт не возьмет, они станут бить поверху. Не стойте на одном месте. Выглянул, выстрелил, отошел на шаг в сторону. Да поможет нам Моуи!
Клай кивнул и отдал приказ. Его воины заняли позиции у частокола. Среди них появилась Мюи. Клай ей что-то сказал, но девчонка мотнула головой. Указала на мой арбалет. Интересно, Гном сделал к нему стрелы? Не нашел время спросить.
Враг шел к замку. Вздымали пыль сапоги. Она поднималась вверх и затягивала пеленой хвост колонны. Впереди плыли щиты в рост человека. «Павезы», – всплыло в памяти. Щиты закрывали людей почти полностью. И вот как их достать?
Пропела дудка. Рой стрел взмыл в воздух и ударил в строй. Один из наемников, шедший сбоку, упал лицом в пыль. Я поднес бинокль к глазам. Стрела, поразившая воина, была с красным оперением. Мюи… А вот другие наемники отделались легким испугом – стрелы вонзились в щиты.
– Сторожись! – завопил Нираг и толкнул меня в плечи. Я упал на колени. Перед этим заметил летевший из пыльного облака рой стрел. Они застучали по частоколу. Кто-то вскрикнул. Я оглянулся. Два наемника лежали на валу. У одного стрела торчала из глаза, второй зажимал правой рукой шею. Из-под пальцев плыла кровь.
– Я сказал: «Сторожитесь!» – крикнул Нираг. – Не ловить мух, кхары! Лучники – стреляйте навесом. Щиты нам не пробить. Гош! – он повернулся ко мне. – Иди вниз. Здесь могут убить. Готовься. Я подам сигнал, – он показал дудку.
Я спустился во двор. Подошел к воротам, достал ТТ, передернул затвор. Запасную обойму сунул в карман. Набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул. Спокойствие, только спокойствие. Мне нельзя мазать. Пленников здесь не щадят…
За воротами нарастал шум, похоже, враг близко. Почему нет сигнала? Вдруг Нираг убит? Чтоб посмотреть, нужно отойти от ворот. А вдруг он подаст сигнал? В бою важна даже секунда. Я стоял, не зная, что делать.
Протяжный звук дудки заставил меня вздрогнуть. Я метнулся к створке и потянул за засов. Кусок плахи ушел в сторону. Так… До кароссцев не более десяти метров, и они двигаются. Павезы закрывают их от меня. Большой и тяжелый щит, но пуле он не преграда. Там стальной сердечник…
Я выстрелил в крайний правый щит, затем – в соседний. Щиты покачнулись и упали. Вместе с ним повалились на землю два воина. Я увидел других с топорами наготове и выпустил в них оставшиеся патроны. Сменить обойму, нажать рычаг затворной задержки. Бах! Бах! Бах! Бах!.. Все.
Я закрыл окошко. Вовремя. С той стороны по куску плахи будто камнями бросили. Болты… Разглядели, демоны! Я сунул ТТ в кобуру и отбежал к левой створке. Лихорадочно стал запихивать патроны в магазин. Брал их из кармана и толкал в окошко. Так, одна есть. В рукоять ее и снять пистолет с задержки. Вторая… Есть! Я потянул за засов…
Наемников не смутила гибель товарищей. Они подняли щиты и подошли совсем близко. Сверху в них полетели камни – вступили в бой хрымы. Камни падали густо, били в щиты, шлемы, с сочным звуком врезались в тела. Рухнула одна павеза, вторая. Показались воины с топорами. Вас мне и надо! Бах! Бах! Бах!..
Стрелял я, особо не целясь. Промахнуться по плотной толпе трудно. Наемники падали. От моих пуль, камней, стрел с вала. ТТ встал на задержку. Я захлопнул окошко и принялся набивать магазин. Пропела дудка.
– Гош! – донеслось сверху. – Поднимайся. Уходят.
Я поднялся на вал. Кароссцы, закрываясь щитами, пятились к лугу. Перед воротами валялись тела – много. Вопили раненые. Некоторые пытались вставать. Одному это удалось. Рядом щелкнула тетива. Стрела ударила кароссца в спину, и тот рухнул в пыль.
– Не стрелять! – крикнул Нираг. – Берегите головы!
Подтверждая его слова, над частоколом пропели стрелы. Я присел и осмотрелся. М-да… На валу лежали убитые воины. Много.
– Вот так, Гош! – вздохнул рядом Нираг. – Пятерых моих нет, двое ранены. Еще один такой приступ… Говорят, ты лекарь?
– Немного.
– Тогда иди в дом. Раненых принесут.
– А они? – я ткнул пальцем в сторону луга.
– Не пойдут больше. Мы их умыли. У ворот пара десятков легла, да и вслед стреляли… Ты крепко помог, а еще хрымы. Метко камни бросали. Они собирались сходу взять, а мы – вот! – он вскинул кулак. – Теперь будут думать. Умирать они не хотят.
Я кивнул и спустился во двор. На глаза сунулся кмит.
– Стой! – велел я. – Неси в комнату воду, чистое полотно и иголки с нитками. Буду лечить раненых. Бегом!
Он умчался. Я направился за аптечкой. В этот раз я взял лекарств больше – как знал. В доме шла суета. Служанка принесла таз. Я достал мыло, тщательно вымыл руки и пошел к раненым. Их сложили на лавки. Одному болт пробил плечо, второму рассек шею. Третьему наконечник попортил щеку, распоров ее к уху. Больше раненых не было.
Я омыл раны, засыпал в них стрептоцид и зашил. Смазал края йодом, приложил салфетки, закрепил их пластырем. Бинтовать шею нельзя, можно пережать артерию. Да и щеку сложно. С плечом пришлось повозиться. Помог Гном. Он спилил наконечник болта и достал древко. Стрептоцид, йод, бинт. Раненый из селян был в сознании, я заставил его выпить таблетки. Анальгин, эритромицин… Дал их другим, после чего все ушли.
Мне принесли воды. Я умылся и вышел во двор. Тот выглядел мирно. Мычали быки, бегали слуги. У ворот я заметил людей. Они стояли кружком. Я направил к ним. Подошел и глянул поверх голов.
На земле лежали убитые. Пять наемников, двое воинов Клая, трое селян. Я узнал Кинрека. Болт угодил ему в горло. Ворот рубахи залит кровью, застывший взгляд карих глаз. На руке повязка, он носил ее аккуратно, как велел лекарь…
– У кароссцев отменные стрелки, – сказал кто-то рядом. Я повернул голову – Клай. В глазах – горечь. – Гах и Чмур погибли. Они мне как братья. Вместе росли…
Он махнул рукой и направился к дому. Подошел Нираг.
– Как раненые?
– Будут жить.
– Пошли, выпьем!..
Ужинали в большой комнате, все вместе. Клай с воинами, Нираг – с наемниками, Мюи и я. Ели молча. После ужина все разошлись. Остались брент, командир наемников и я.
– Завтра они пойдут вновь, – буркнул Нираг. – Из леса тащили жерди, ладили лестницы. Я рассмотрел, – он достал из сумки бинокль, протянул мне.
– Оставь! – махнул я рукой.
Он спрятал бинокль.
– Пойдут на валы? – спросил Клай.
– Да! – подтвердил Нираг.
