я понял, что надо сделать! Всего лишь прочитать Дневники и посмотреть, есть ли там записи о чем-нибудь, чего я не помню. Да! Это устранит всякие сомнения. Собственно, препятствие только одно — времени требовалось очень много, поскольку пишу я пространно, — а сейчас все мое время занято другими проектами.
Я решил прочесть Дневники когда-нибудь в предстоящие месяцы, а до тех пор действовать, исходя из гипотезы, что память подводит Другого, а не меня.
Запись от Двадцать четвертого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Ниже приведена копия письма, которое я написал мелом на Полу Второго юго-западного Зала.
ДОРОГОЙ ДРУГОЙ!
ХОТЬ Я И НЕ МОГУ БОЛЬШЕ СЧИТАТЬ ПОИСКИ ВЕЛИКОГО ТАЙНОГО ЗНАНИЯ ДОСТОЙНОЙ НАУЧНОЙ ЗАДАЧЕЙ, Я РЕШИЛ, ЧТО МОЙ ДОЛГ И ДАЛЬШЕ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ, СОБИРАЯ ДАННЫЕ, КОТОРЫЕ ТЫ ПРОСИШЬ. НЕХОРОШО, ЧТОБЫ ТВОЯ НАУЧНАЯ РАБОТА СТРАДАЛА ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО Я ПОТЕРЯЛ ДОВЕРИЕ К ГИПОТЕЗЕ. НАДЕЮСЬ, ДЛЯ ТЕБЯ ЭТО ПРИЕМЛЕМО.
ТВОЙ ДРУГ
Другой предостерегает меня насчет 16
Запись от Двадцать шестого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Сегодня утром я пошел во Второй юго-западный Зал на встречу с Другим. Признаться, я немного тревожился. Иногда из-за беспокойства я слишком много говорю, поэтому сразу начал длинную речь, совершенно ненужную, поскольку говорил то же, что было в письме, только длиннее.
Впрочем, на ее середине я понял, что Другой меня не слушает. Он стоял, задумчиво опустив голову, и рассеянно звенел мелкими металлическими предметами в кармане пиджака. Сегодня на нем был серовато-черный костюм и белая рубашка.
— Ты ведь никого не видел в лабиринте, да? — внезапно спросил он.
— Кого-то еще? — уточнил я.
— Да.
— Кого-то нового?
— Да, — сказал он.
— Нет, — ответил я.
Другой пристально вгляделся мне в лицо, словно по какой-то причине сомневался в правдивости моих слов. Затем успокоился и сказал:
— Нет. Нет. Конечно нет. Здесь есть только мы.
— Да, — согласился я. — Есть только мы.
Короткое молчание.
— Если только в других частях Дома нет других людей, — добавил я. — В Очень Далеких Местах, где ни я, ни ты не бывали. Я часто об этом думаю. Эту гипотезу невозможно ни доказать, ни опровергнуть — если только я не наткнусь на следы человеческой деятельности, которую нельзя приписать нашим собственным Мертвым.
— Ммммм, — произнес Другой. Он снова глубоко задумался.
Опять молчание.
Мне пришло в голову, что я, возможно, уже натыкался на такие следы. Обрывки исписанной бумаги в Восемьдесят восьмом западном Зале! Они могут принадлежать кому-то из наших Мертвых, а могут — кому-то еще неизвестному. Я уже собирался рассказать о них Другому, когда он заговорил снова:
— Послушай. Можешь дать мне одно обещание?
— Конечно, — ответил я.
— Если встретишь кого-нибудь в лабиринте — кого-нибудь, кого ты не знаешь, — обещай, что не станешь с ним заговаривать, а, наоборот, спрячешься. Так, чтобы не попасть ему на глаза.
— Но подумай, какие возможности мы при этом упустим! — воскликнул я. — Шестнадцатое лицо почти наверняка обладает знаниями, которых нет у нас. Возможно, он мог бы рассказать о Дальних областях Мира.
Другой глянул непонимающе:
— Что? О чем ты? Какое шестнадцатое лицо?
Я объяснил про Тринадцать Мертвых, Двух Живых и то, что, если появится кто-нибудь новый, он станет Шестнадцатым лицом. (Я объяснял это все уже много раз. Другой никак не может удержать в голове такие важные сведения.)
— Согласен, что «Шестнадцатое лицо» — довольно громоздкое определение, — сказал я. — Если предпочитаешь, можем для краткости называть его «номер шестнадцать». Ведь номер шестнадцать знает о Мире то, чего не знаем мы, а следовательно…
— Нет-нет-нет-нет, — перебил Другой. — Ты не понимаешь. От этого человека надо держаться как можно дальше. — Он помолчал и добавил: — Дело в том, Пиранези, что я встречал того, кого ты называешь «номер шестнадцать».
— Что? Нет! — воскликнул я. — Так в Мире и впрямь есть Шестнадцатое лицо? Почему ты мне раньше не говорил? Это замечательно! Это великая радость!
— Нет. — Он горестно покачал головой. — Нет, Пиранези. Знаю, как много это для тебя значит, и сожалею, что вынужден открыть тебе глаза. Однако это не повод для радости. Совсем наоборот. Это лицо — номер шестнадцать — желает мне зла. Номер шестнадцать — мой враг. А следовательно, и твой.
Я ойкнул и надолго замолчал.
Известие было ужасающее. Конечно, я понимал концепцию вражды: есть много Статуй, в которых Фигуры сражаются между собой. Однако я никогда не сталкивался с ней лично. Мне вспомнились слова «убью его» на обрывке бумаги в Восемьдесят восьмом западном Зале. У того, кто это написал, был враг.
— А не может такого быть, чтобы ты ошибся? — спросил я. — Вдруг это недоразумение? Когда появится номер шестнадцать, я могу с ним побеседовать и объяснить, что ты Хороший Человек со множеством Замечательных Качеств. Он убедится, что его враждебность к тебе не имеет разумных оснований.
Другой улыбнулся:
— Как похоже на тебя, Пиранези, искать хорошее в любой ситуации. К сожалению, в данном случае это невозможно. Потому-то я и не рассказывал тебе про номер шестнадцать. Ты думаешь, номер шестнадцать можно убедить разумными доводами. Но увы, это не так. Номер шестнадцать ненавидит все, что ценно и желанно для нас. Включая разум. Номер шестнадцать хочет уничтожить в том числе разум.
— Какой ужас! — воскликнул я.
— Да.
Мы снова замолчали. О чем еще было говорить? Меня ошеломила гнусность номера шестнадцать. Ненавидеть Разум! Стремиться к его уничтожению!
Через некоторое время Другой продолжил:
— Но я, скорее всего, напрасно пугаю нас обоих. На самом деле очень маловероятно, что номер шестнадцать сюда придет.
— Почему это очень маловероятно? — спросил я.
— Номер шестнадцать не знает пути сюда. — Другой ободряюще улыбнулся. — Постарайся не тревожиться.
— Постараюсь, — ответил я. Тут меня изумила новая мысль. — Когда ты видел номер шестнадцать?
— Ммм? Ах да, позавчера.
— Ты бывал в Далеких Местах, где живет номер шестнадцать? Ты никогда мне прежде не говорил! Расскажи о них!
— О чем ты?
— Ты сказал, что видел номер шестнадцать. Но ты сказал, что номер шестнадцать не знает пути сюда. Значит, ваша встреча произошла в его собственных Залах или, по крайней мере, в какой-то Далекой Области. Мне это удивительно, поскольку я убежден, что за все время нашего знакомства ты не совершал дальних путешествий.
Я улыбнулся Другому, ожидая ответа в полной уверенности, что услышу нечто интересное.
Однако Другой лишь смотрел на
