— В жизни каждого существуют моменты, когда молчание — величайшая глупость, малышка.
Потрясенно смотрю на возродившегося духа Золотого Дракона.
— Забитые вы в этой академии, — дракон весело мне подмигнул. — Решай сама, кареглазая, можешь, как забитый щенок плестись обратно в стайку столь же забитых, боящихся лишний раз тявкнуть, а можешь вернуться к Тесме и при правильном подходе, мужик даст тебе как минимум две зацепки для раскрытия всей этой истории с подставой.
Продолжаю стоять, все еще удивленно глядя на «котейку».
— Кстати, вся эта история связана с лордом Тьером, — улыбка у дракона стала в точности кошачьей, — так что найдешь подлеца, поставившего тебя под удар, на шаг приблизишься к разгадке всей этой истории с артефактами.
Я развернулась и торопливо, побежала вниз, к все еще сидящему сумраке магистру Тесме. Правда на середине пути оглянулась — довольный собой Счастливчик сидел на ступеньке в образе упитанного котяры, и хитро щурился, глядя мне вслед. Я же торопливо доспускалась до магистра, подложив тетрадь, села рядом, со все еще обхватывающим свою голову Тесме, и пошла на нарушение всех правил Академии Проклятий:
— Что произошло в библиотеке?
Быстрый взгляд магистра, и насмешливое:
— А, как же, наслышан о вашей с офицером Найтесом затее с частным сыском.
— Мы делаем успехи, должна заметить, — торопливо ответила я, и вновь задала вопрос: — Так что произошло?
В ответ Тесме усмехнулся, и вдруг начал говорить:
— Должен признать, я где-то в чем-то горд собой, Риате, мы хорошо вас учим. Очень хорошо. Логичность, подавление эмоций, рациональность. Смотри, на мое обвинение ты не стала вопить «Да как вы могли так обо мне подумать!», нет, ты четко и разумно доказала свою непричастность к произошедшему. Ты привела разумные доводы и… теперь я более чем уверен в спокойном заявлении лорда директора «Дэя на подобное не способна. Ваши выводы ошибочны».
Теплая волна благодарности к Риану, была мгновенно подавлена любопытством, которое жаждало получить ответы. И я начала с вопросов:
— Почему мне сразу не сказали, в чем обвиняют?
Вопрос резонный — едва обнаружив мое вторжение в библиотеку, Дара мгновенно отвела в мою комнату, не слушая ни возражений, ни слов. Через некоторое время явилась злая Верис, сообщила, что она была обо мне лучшего мнения и я под арестом до возвращения лорда директора. На этом все. Ни обвинений, ни допросов, ничего. Даже еду мне приносила супруга Жловиса, укоризненно качая головой при каждом появлении. Кстати, она же передала и записку от Окено, в которой старший следователь сообщил, что Юрао под домашним арестом и спросил как у меня дела. Все!
Меня из комнаты выпустили лишь по прибытию лорда Тьера, и под конвоем сопроводили в его кабинет, где и состоялся крайне неприятный для меня разговор. И если бы не уверенность Риана во мне, меня вот так же, без обвинений лишили памяти и выставили бы из Академии Проклятий.
— Тебя застигли на месте преступления, — Тесме перестал сжимать свою голову, сел ровнее, — никого помимо тебя там не было. Верис облазила все, особенно после обнаружения исчезнувших книг, и обнаружила лишь твой запах. Доказательства были неоспоримы, Риате.
Молча и пристально смотрю на магистра, Тесме под моим взглядом сник и тихо произнес:
— Что именно ты делала в библиотеке?
Решив быть предельно откровенной, я начала рассказывать:
— Прошла в библиотеку… — пауза, но я же решила быть откровенной, — на господине Биборе использовала проклятие второй степени Утраченные воспоминания…
— Мгновенного действия? — осведомился Тесме.
— Да, просто чтобы он забыл о моем появлении в запрещенном секторе. Я бы не использовала, но…
— Где он тебя увидел? — магистр вновь стал собранным и теперь явно пытался представить картину произошедшего.
— Я висела между лестницей и двенадцатой полкой пятого сектора, шестой ряд.
Смерив меня насмешливым взглядом, Тесме с усмешкой произнес:
— Взяла четвертую лестницу, да?
— Я не смотрела, — сознаюсь шепотом, — я взяла первую попавшуюся, подтащила, забралась, а там…
— Это я последнюю ступеньку сломал, — признался магистр, — когда ты формулу нарисовала, я как тролль в брачный период метался между библиотекой и лабораторией, меня постоянно преследовало ощущение, что я что-то упускаю. Тогда и лестницу сломал, Бибор ругался страшно. Ну да мелочи, что дальше?
Я, тяжело вздохнув, сообщила уже известное всем:
— Ругань духа-хранителя, появление Верис и вас, потом арест…
Мы с магистром переглянулись, Тесме чуть прищурился и произнес:
— Двенадцатая полка пятый сектор… заклинания противодействия времен Дарайской войны… Ты подозреваешь, что та зараза, что организовала перенос каррагов в Ардам каким-то боком относится к периоду Дарайской войны?
И не дождавшись моего ответа, задумчиво и уже обращаясь скорее к самому себе:
— Человеческая магия… утраченный язык… Точно! — он подскочил. — Тот, подобный агонизирующей змее символ! А я все понять не мог, почему этот язык мне что-то напоминает. Человеческая магия! Так вот она — разгадка! — и уже совершенно забыв про меня. — Лестница, вход в лабораторию!
Дух не стал молчать и ехидно заметил:
— Чай входом ошиблись, магистр Тесме, старость не радость, да, уважаемый?
Не утруждая себя ответом, магистр развернулся и умчался наверх, чтобы перейти в нужное подземелье. И мчался он — перепрыгивая по две, а то и три ступени разом.
А я осталась сидеть. В отличие от магистра, меня совсем другой вопрос интересовал — кто столь жестоко попытался избавиться от меня и зачем. Пока размышляла об этом, подошел Счастливчик, нагло забрался ко мне на колени, умильно заглянул в глаза, и не ограничившись этим, поинтересовался:
— Сидеть долго будешь, малышка?
Решив возмутиться, я сурово сказала:
— Хватит называть меня малышкой!
На морде котяры расплылась хитрющая улыбочка, после чего возрожденный поинтересовался:
— Тебе сколько лет?
— Двадцать один, — с тяжелым вздохом призналась я.
— Тысяча двести сорок один мне, — с чувством явного превосходства поведал котяра.
Почему- то я, потрясенная услышанной цифрой, вдруг произнесла:
— Да меньше месяца тебе, — почесала оторопевшего кота за ушком и добавила, — а как вырос уже.
Счастливчик отмер, прищурил глаз и ядовито так:
— Манюнья, никак язвим?
Мне почему-то вспомнился тот несчастный котейка, которого подобрала в подворотне и я честно ответила:
— Нет.
