Карса с Грызом и его подругой пошел разведывать тропу. До сих пор они встречали только следы горных козлов и диких овец. Гребень начал постепенно понижаться и он понял, что где-то впереди будет река, текущая с северного хребта, и водопад, прорезающий бок утеса.
Обе собаки вдруг прижались к ногам Карсы, выбежав из какого-то тупика по левую руку. Положив руку на загривок Грыза, Карса ощутил, что зверь дрожит. Карса вытянул меч. Принюхался… но не смог уловить ничего опасного. Ни звука не доносилось из поглощенного тьмой каменного закоулка, а ведь Карса был так близко, что смог бы различить даже дыхание.
Он шагнул вперед.
* * *
Тяжелая плоская плита лежала в середине тупика; до окруживших ее с трех сторон утесов оставался проход шириною едва в локоть. Поверхность плиты не была обработана, но слабое серое свечение, казалось, исходит из самого камня. Карса подошел и склонился, увидев торчащую из-под края кисть руки. Она была иссохшей, однако целой; кожа тусклая, светло-синеватая, ногти поцарапаны, пальцы в белой пыли.
Пол в пределах досягаемости руки был исчерчен полосками, глубокими выемками в камне, создававшими хаотический рисунок.
Карса увидел, что кисть не принадлежит ни Теблору, ни жителю нижних земель. Суставы выступали, их было слишком много, фаланги казались чрезмерно узкими и длинными.
Каким-то образом появление Карсы — возможно, его дыхание — было замечено: кисть вдруг сжалась и снова раскрылась, шлепнув по полу. Карса теперь разглядел на ней несомненные следы нападений животных — горных волков и еще более злобных тварей. Плоть была изгрызена, искусана, исцарапана, хотя ни одна косточка не сломана.
Пальцы замерли, ладонь плотно прижалась к камню.
Карса услышал шаги и повернул голову. Делюм и Байрот с мечами наготове шли по его следу. Карса встал и вышел к ним.
Байрот прогудел: — Твои собаки приползли к нам и так скулили!
— Что ты нашел, Воевода? — шепотом спросил Делюм.
— Демона. Навеки придавленного камнем. Он еще жив.
— Форкасаль.
— Пусть так. Кажется, в легендах много правды.
Байрот прошел мимо Карсы и присел перед плитой. Долго смотрел на руку, наконец выпрямился и вернулся к спутникам. — Форкасаль. Демон гор. Тот, что искал мира.
— Во время Войн Духов, когда были молодыми наши старые боги, — сказал Делюм. — Ты помнишь эту сказку, Карса Орлонг? Такая короткая, обрывки. Старейшины признают, что это случилось очень давно, до пробуждении Семерых.
— Обрывки, — согласился Карса. — Войны Духов состояли из двух или трех вторжений и не имели отношения к Теблорам. Иноземные боги и демоны. Битвы сотрясали горы, и в конце осталась лишь одна сила…
— Именно в этих сказаниях, — вмешался Делюм, — и упоминается Икарий. Карса, возможно, что Тлан-имассы, о которых писал старейшина из пещеры, участвовали в Войнах Духов, что они оказались победителями. А потом ушли, чтобы никогда не вернуться. Возможно, именно Войны Духов растоптали наш народ.
Байрот не сводил глаз в плиты. Наконец он подал голос: — Демона нужно освободить.
Карса и Делюм поглядели на него, одинаково ошеломленные.
— Молчите, — продолжал Байрот, — пока не услышите всё. Говорят, Форкасали пришли на место Войн Духов, чтобы помирить противников. Один из кусков древней легенды. Демона наказали за его старания. Вот вам второй кусок. Икарий тоже желал положить конец войне, но прибыл слишком поздно. Победители знали, что им его не одолеть, и ушли без боя. Третий кусок. Делюм Торд, письмена в пещере тоже говорят об Икарии?
— Да, Байрот. Икарий дал Теблорам законы, обеспечившие выживание.
— Но, будь это в их силах, Тлан-имассы придавили бы камнем и его. — Байрот замолчал.
Карса поворотился и подошел к плите. Свечение ее было неровным, что говорило о древности заклятия, об ослаблении поддерживающей его силы. Старейшины Теблоров употребляли магию, но редко. После пробуждения Каменных Лиц волшебство состояло в получении видений во сне или трансе. Старые легенды упоминают о злоупотреблении магией, о страшном оружии с наложенными чарами… но Карса подозревал, что всё это было придумало для того, чтобы сделать сказки более интересными. Он скривил губы: — Не понимаю такой магии.
Байрот и Делюм встали рядом.
Рука больше не шевелилась.
— Интересно, слышит ли демон наши слова? — спросил Делюм.
Байрот хмыкнул: — Даже если слышит, как он может нас понять? Низменники говорят на ином языке. У демонов тоже должен быть свой.
— Но он пришел примирять…
— Он нас не слышит, — заявил Карса. — Он едва лишь может улавливать присутствие.
Байрот пожал плечами и присел около плиты. Протянул руку, помедлил, но все-таки коснулся камня. — Ни холодно, ни горячо. Эта магия не для нас.
— Значит, она должна не отгонять, а только удерживать, — предположил Делюм.
— Втроем мы могли бы снять плиту.
Карса глянул на Байрота. — Кого же ты желаешь пробудить, Байрот Гилд?
Здоровяк поднял голову, сощурился. А потом брови поползли вверх, и он рассмеялся. — Носителя мира?
— В мире нет ценности.
— Между Теблорами должен быть мир, или им не объединиться.
Карса склонил голову набок, обдумывая слова Байрота.
— Демон мог сойти с ума, — пробурчал Делюм. — Долго ли он лежал под камнем?
— Нас трое, — возразил Байрот.
— Но демон пришел из времен, когда наш народ победили. Если Тлан-имассы пленили демона, то потому, что не смогли его убить. Байрот, для такой твари мы можем оказаться пустяком.
— Мы заслужим его благодарность.
— Безумие не ведает благодарности.
Оба воина поглядели на Карсу. — Мы не можем знать, что задумает демон, — сказал воевода. — Но одно я заметил: он все еще старается защитить себя. Одной рукой он смог отогнать всех зверей. В этом видится действие разума.
— Терпение бессмертного, — кивнул Байрот.
Карса повернулся к Делюму. — Делюм Торд, ты все еще сомневаешься?
— Да. Но я приложу свою силу, Воевода, ибо вижу решение в твоих глазах. Да будет так.
Без дальнейших разговоров уриды встали по краям каменной плиты. Ухватились руками. — На четвертом вдохе, — сказал Карса.
Камень поднялся со скрежетом и гулом. Полетела пыль. Совместным усилием они повернули плиту и привалили к стене.
Придавленное существо лежало на боку. Громадный вес камня должен был сломать кости и раздавить мышцы, но демон не был сокрушен — за тысячи лет он вырыл канавку глубиной в половину тощего тела. Оказавшаяся под телом демона рука сначала медленно процарапала место для себя, потом для плеча и бедра. Обе босые ноги также проделали нечто подобное. Тело демона покрывал серый саван из паутины и пыли; затхлый воздух словно бы нехотя утекал из углубления. Пахло как-то необычно, вроде бы насекомыми.
