— Ну что? Готовы?
Голос прозвучал словно из бездны — мертвый, нечеловеческий, а может, мне просто это почудилось.
В течение двадцати секунд три твари рухнули вниз, остальные стали пятиться назад, и на их мордах читался страх.
— Что-о?! Страшно, ублюдки?!
Из-за звона стали и криков мои слова не были слышны, но они как-то понимали их, читали по моему бешеному взгляду…
Дальше я уже почти ничего не соображал, знал только, что бью, бью, бью. Не чувствовал, не видел, только знал.
Вскоре узел иссяк… и всю свою силу я вложил в работу мечом. Рубящий, колющий, уход, нырок, снова рубящий, колющий… На секунду замер перед страшной картинкой — легионер и аспейн стояли, как будто обнявшись, у обоих из спин торчали острия мечей. Я тяжело сглотнул, одна из тварей ринулась на меня, толкнула замерших в объятиях мертвецов, и те стали заваливаться набок. Я схватился с тварью, перерубил ее в районе пояса почти до середины, замешкался, вытягивая клинок, и получил легкий укол в ногу. Метнул меч, и он как в масло вошел в горло ранившего меня. Подскочил, обхватил ничего не чувствующей ладонью рукоять, дернул на себя. И только тут заметил, что это какая-то другая тварь. Нахмурил задумчиво лоб, но тут же хохотнул. Азем. Это азем. Откуда тут, на хрен, азем?!
И меня словно вырвало из транса, звон в ушах резко усилился, прямо за спиной кто-то оглушил криком. Я оглянулся резко, стал пятиться назад.
Этот азем был сбит со своего ездового животного, а еще с сотню таких же тварей, уверенно держась в седлах, давили наш гурт. Остатки гурта. Жалкие остатки.
Я снова огляделся. Редкие плащи храмовников, но сотни серых мундиров, сотни мундиров потемнее, сотни рубящих сверху аземов на своих волосатых крысоподобных зверюгах. И нет даже третьей линии. Нет ее. Когда они успели ввязаться в бой? Когда они успели в этом бою полечь?!
«Вот и все», — пришла вдруг на удивление спокойная мысль, и, перекрестив лицо, я уверенно двинулся вперед.
— За Номана, — прошептал как-то машинально, но тут же с досадой сплюнул. Да какой, на хрен, Номан? За себя. За Землю. За свою маму, которая где-то там, на другой планете, в другом мире. За отца, который, увидь меня сейчас, наверное, гордился бы своим сыном. За маленькую сестричку Иришку. За Литку.
«Прости, Лита, я не женюсь на тебе. Хоть и покля…»
Я остановился и ошеломленно посмотрел на толпы тварей.
Они отступали.
Что за…
И вдруг за спиной мощными рывками — «Гра! Гра! Гра!» — вместе с ударами мечей о щиты.
Обернулся.
С холма спускался двенадцатый легион. Штандарты высоко подняты, флаги развеваются на ветру, шлемы блестят. Или мне это все только кажется?
Вроде нет. Четко шагающие бойцы, стена синеватых скутов, ощеренные остриями копий. Я тяжело огляделся. Один легионер, второй, третий… Около двух десятков.
Вашу мать, около двух десятков всего. Всего! Вы понимаете, мать вашу?!
И вдруг меня снова перемкнуло. Сорвав с головы шлем, я бросился навстречу двенадцатому, остановился метров через тридцать, положил шлем на землю. Отсюда я не сойду. Не сойду. Я не дам им топтать своих.
— Эй, Ант, ты чего? — знакомый голос за спиной, но я не обернулся. Мои легкие уже были наполнены под завязку, и я заорал изо всех оставшихся у меня сил, поднимая над собой меч:
— Сто-о-о-я-а-а-ать!
Легион шел на меня стеной, чеканя шаг, ощерившись остриями… И вдруг всадник, несущийся ко мне галопом. Я упер взгляд в него и больше не сводил.
— Легионеры, уходите! — бросил подскочивший ко мне лег-аржант, натянув поводья. — Уходите к лагерю!
— Вы не пройдете здесь, — холодно сказал я, не сводя с него глаз.
— Что за чушь, легионер? Уходите к лагерю! — Голос лег-аржанта сорвался на крик.
— Здесь лежит пять тысяч мертвых. — Я указал мечом за спину. — Можешь слезть со своего долбаного лога и посчитать, ублюдок. Пять тысяч. И я не дам вам топтать их. Не дам.
— Ты… — Лицо аржанта побагровело. Он присмотрелся к моему плащу и тут же заорал: — Не нихти мне мозг, жант, у нас приказ! Мы должны сегодня взять этот плацдарм. Сегодня! Понимаешь?!
Моя рука взметнулась вверх, мне было плевать, я отчетливо видел перед собой наш гурт на построении, видел как наяву, и готов был рубить на куски ту тварь, что пойдет по их трупам. Но в запястье мне кто-то вцепился, отдернул назад.
— Ант, остынь! — голос Линка.
Я дернулся, попытался освободить руку, не смог. Линк потащил меня назад, а я смотрел на круп галопом удаляющегося лога, слышал где-то далеко приказ: «Гурты, полубего-ом, раз!» И совсем близко: «Ант, не повторяй мою ошибку, слышишь? Не повторяй мою ошибку!»
А потом я бесконечно долго сидел на холодной земле и смотрел, как двенадцатый идет по моим братьям.
— Ант, ты в порядке? — Здоровяк положил огромную ладонь мне на плечо, заглянул в лицо.
— Да все нормально, дружище. — Вытащив воткнутый в землю меч, я чуть подался вперед и стал елозить им по снегу, стирая с острия землю.
Уже больше часа мы молча сидели перед своей стоянкой, глядя, как вернувшийся с поля двенадцатый расквартировывается по палаткам нашего легиона. Вроде как твари драпанули, и «славный» двенадцатый легко выполнил боевую задачу…
Впрочем, они не виноваты.
— Ты понял, Линк? — уже в третий я завел все ту же пластинку, пряча меч в ножны. — Они отвели наших штурмовиков, чтобы укрепить ими вот этих, — кивок в сторону суетящихся легионеров. — А мы?
— Забудь, Ант, — миролюбивый голос здоровяка. — Это война.
— Это неправильная война, Линк, — выдохнул я и уставился на несущегося к нам паренька. Молодой совсем, лет пятнадцати на вид.
— Первый гурт тринадцатого? — Окинув взором девятерых легионеров, он смущенно покраснел, запнулся, но вдруг вытянулся в струнку и ударил кулаком в левое плечо. — Вас вызывают в штаб… Срочно, — добавил, снова смутившись.
— Скажи, скоро будем, — ответил ему здоровяк, и паренек, помявшись, рванул обратно.
— Штабные крысы, — сквозь зубы процедил сидевший чуть поодаль Надоро. Он стоял в восьмой шеренге нашего гурта.
Теперь я знал весь свой гурт поименно. После сегодняшнего боя это было совсем нетрудно. Ралько — двенадцатая шеренга, Самоло — эгидник из авангарда, единственный оставшийся в живых из последней шеренги, Вистос, почти тезка карлика, — четвертая шеренга, Альгорд — пятьдесят восемь лет, шеренга номер восемнадцать, Лирмо — шеренга восьмая, Краст — шестнадцатая шеренга. Ну и мы с Линком.
Вроде было еще около сотни раненых со всего легиона, узнав об этом, мы рванули к госпиталю, но нас не пустили. Сказали — пока никаких посещений.
