Внешне я сохранила хладнокровие, пытаясь заставить сердце успокоиться, когда спросила:
— Теперь, когда я здесь, что… что вы собираетесь делать со мной?
Люсьен фыркнул, но Тамлин досадно прорычал:
— Просто сядь.
В конце стола был выдвинут пустой стул. Так много еды, над которой поднимается пар, и доносящиеся ароматы заманчивых специй. Видно, пока я мылась, слуги принесли новую пищу. Такое расточительство. Я сжала руки в кулаки.
— Мы не укусим, — сверкнувшие белые зубы Люсьена опровергали его слова.
Я избегала его взгляда, избегала этого странного движущегося металлического глаза, сфокусировавшегося на мне, пока я медленно шла к своему месту и садилась.
Тамлин поднялся, обошёл вокруг стола — ближе и ближе, каждое движение плавное и смертельное, чистокровный хищник с властью. Было усилием держаться неподвижно — особенно, когда он взял тарелку, поднёс её мне и свалил на неё мясо и соус.
— Я могу сама себя обслужить, — тихо сказала я. Что угодно. Что угодно, чтобы держать его подальше от меня.
Тамлин замер, так близко, что один удар спрятанных под кожей когтей может легко вырвать мне горло. Именно поэтому на кожаной перевязи нет оружия: зачем его использовать, когда ты сам оружие?
— Для человека большая честь — быть обслуженным Высшим Фэ, — грубо сказал он.
Я с трудом сглотнула. Он продолжал сваливать разнообразные продукты мне на тарелку до тех пор, пока она не ломилась от мяса, соусов и хлеба. Затем он наполнил мой стакан светлым игристым вином. Я облегчённо выдохнула, когда он ушёл обратно к своему месту, хотя он, наверно, мог услышать.
Я не хотела ничего больше, кроме как зарыться лицом в тарелку и съесть всё из неё, но я сложила руки на бёдрах и уставилась на двух фэйри.
Они смотрели на меня. Слишком пристально, чтобы это было случайно. Тамлин немного выпрямился и сказал:
— Ты выглядишь… лучше, чем раньше.
Это был комплимент? Я могу поклясться, что Люсьен ободряюще кивнул Тамлину.
— И твои волосы… чистые.
Возможно, жалкие попытки лести были моими голодными галлюцинациями. Тем не менее, я откинулась назад и продолжила говорить тихо и спокойно, так же, как я могла бы говорить с любым другим хищником.
— Высшие Фэ — аристократия фэйри?
Люсьен кашлянул и посмотрел на Тамлина.
— Забирай себе этот вопрос.
— Да, — сказал Тамлин. Он хмурился так, будто искал, что ещё мне сказать. Но хватило его всего лишь на: — Мы аристократия.
Прекрасно. Немногословный человек. Фэйри. Я убила его друга, я нежеланный гость. Я бы тоже не хотела говорить со мной.
— Так что вы собираетесь делать со мной теперь, когда я здесь?
— Ничего. Делай, что хочешь, — Тамлин не отводил глаз от моего лица.
— Значит, я не буду рабом? — решилась спросить я.
Люсьен подавился вином. Но Тамлин не улыбнулся.
— Я не держу рабов.
Я проигнорировала ушедшую из груди тяжесть при этих словах.
— Но что я буду делать со своей жизнью здесь? — настаивала я. — Ты хочешь, чтобы я зарабатывала себе на пропитание? Работала? — глупый вопрос, если он не думал об этом, но… но я должна знать.
Тамлин застыл.
— Что ты будешь делать со своей жизнью — не моя проблема.
Люсьен многозначительно откашлялся и Тамлин одарил его свирепым взглядом. После обмена взглядами, которых я не могла понять, Тамлин вздохнул и сказал:
— У тебя есть какие-либо… интересы?
— Нет.
Не совсем правда, но я не собираюсь рассказывать ему о живописи. Не когда у него видимые проблемы с простым вежливым разговором со мной.
— Так по-человечески, — пробормотал Люсьен.
Губы Тамлина изогнулись в насмешке.
— Делай со своим временем, что хочешь. Просто держись подальше от неприятностей.
— То есть, я действительно останусь здесь навсегда, — но что я на самом деле имела в виду: То есть, я останусь в роскоши, пока моя семья умирает от голода?
— Не я составлял правила, — сухо сказал Тамлин.
— Моя семья голодает, — сказала я. Я не стеснялась умолять — не сейчас. Я дала слово и держала его так долго, что без него я никто и ничто. — Пожалуйста, позволь мне уйти. В правилах Договора обязаны быть какие-то другие лазейки, чтобы искупить вину.
— Искупить? — сказал Люсьен. — Ты хоть извинилась?
По-видимому, все попытки польстить мне исчезли. Я посмотрела прямо в оставшийся красноватый глаз Люсьена и сказала:
— Я сожалею.
Люсьен откинулся на спинку стула.
— Как ты убила его? Это был кровавый бой или просто хладнокровное убийство?
У меня позвоночник застыл.
— Я пустила в него ясеневую стрелу. Затем обычную — в глаз. Он не сопротивлялся. После первого выстрела он просто смотрел на меня.
— Хотя он и не собирался тебя атаковать — ты всё равно убила его. И освежевала его, — прошипел Люсьен.
— Хватит, Люсьен, — сказал Тамлин своему придворному с рычанием. — Я не хочу слушать подробности.
Он повернулся ко мне, древний, жестокий и неуступчивый.
Я заговорила прежде, чем он успел что-либо сказать.
— Моя семья не протянет и месяца без меня.
Люсьен усмехнулся, я стиснула зубы.
— Вы знаете, что такое быть голодными? — спросила я, гнев разрастался и сметал любой здравый смысл. — Вы знаете, как это — не знать, когда сможешь поесть в следующий раз?
Тамлин стиснул челюсти.
— Твоя семья жива и обеспечена. Ты такого низкого мнения о фэйри, что веришь, будто я могу забрать их единственный источник дохода и питания и не заменить его?
Я выпрямилась.
— Ты клянёшься?
Даже если фэйри не могут лгать, мне нужно это услышать.
Низкий, скептический смех.
— Клянусь всем, что у меня есть.
— Почему ты не сказал мне, когда мы уходили из дома?
— Ты бы мне поверила? Ты хотя бы сейчас веришь мне? — когти Тамлина впились в подлокотники стула.
— С чего мне верить твоим словам? Все вы мастера выворачивать правду в вашу пользу.
— Некоторые скажут, что оскорблять Фэ в его доме неразумно, — отчеканил Тамлин. — Некоторые скажут, ты должна быть благодарна мне за то, что я нашёл тебя прежде, чем кто-то другой из моего рода пришёл требовать долг, не щадя твоей жизни и не предлагая тебе возможности жить в комфорте.
Я вскочила на ноги. Будь проклято благоразумие. Я собиралась ответить ударом на удар, когда невидимые руки сомкнулись на моих руках и усадили обратно на стул.
— О чём бы ты ни думала, лучше не делай этого, — сказал Тамлин.
Запах магии ударил в нос и я сидела смирно. Я пыталась покрутиться на стуле, проверяя невидимые узы. Но мои руки были надёжно зафиксированы, а спина до боли вдавлена в деревянную спинку стула. Я взглянула на нож рядом с тарелкой. Бесполезно или нет — я должна была ударить первой.
