Возможно, эта смазливая бестия и умела ломать замки и обезвреживать хитроумные ловушки, но в рукопашном бою она оказалась не ахти как сильна. Ридд одним небрежным движением показал кинувшейся опять в драку эльфийке, кто тут на самом деле хозяин и отвернулся, чувствуя как в гневе дёргается сокрытая от взоров щека. В своё время он быстро уразумел, что нельзя быть слабым. Нельзя быть глупым, нельзя быть несведущим. И как только тогдашний мальчуган уразумел эти ох как непростые в детстве истины да предпринял кое-какие шаги в нужных направлениях, отношение к нему как-то незаметно поменялось.
Старшие братья перестали задирать его — им уже просто не приходило то в голову. Да и слуги забыли свою привычку тыкать в спину словом ублюдок. И не потому, что у вчерашнего голенастого и вечно ободранного нахалёнка вдруг объявились крепкие кулаки и острый, отточенный знаниями ум… просто, они уже не считали себя ровней этому хоть и незаконному, но дворянскому сыну.
— Что ты там наобещала барону Шарто? — кое-как справившись с нахлынувшими воспоминаниями, рявкнул Ридд в сторону обречённо сидевшей на бережку эльфийки.
Та подпрыгнула, словно зеленая травка цапнула её за соответствующее местечко. А потом с убитым видом выдавила, что под угрозой уже занесённого ланцета и раскалённой, готовой к прижиганию кочерги мало ли чего сдуру наобещаешь…
— Но барон оказался сволочь-гад-мерзавец, — щегольнула она знанием специфических словечек из языка людей. — Знал откуда-то, подлюка, как мне нужно было поклясться, чтоб не нарушить потом и не увильнуть.
Она некоторое время грустно перебирала и гладила травинки, а потом поведала, что поклялась служить одному такому себе мастеру Ридду.
— Служить вернее, чем рука, и преданнее, чем пёс — пока смерть одного из нас не освободит от этой клятвы, — при этих словах эльфийки обычно весёлая и болтливая дриада вдруг очень знакомо хлюпнула носом, и через несколько мгновений уже расчувствованно плакала на плече Ридда.
— И за что ж тебе такое наказание в виде этой лесной колючки, мастер Ридд? — дриада приподняла лицо и уронила с подбородка блеснувшую драгоценную слезинку. — Знала б заранее, я бы эту дурынду в свою рощу просто не пустила!
Судя по выражению живо отзывающегося на малейшие душевные движения лица эльфийки, за время её отсидки в баронских подвалах весь этот мир если не стал с ног на голову, то сошёл с ума точно. И Ридд, ласково поглаживавший зелёные волосы плачущей дриады, с невесёлой усмешкой подумал, что у него вчера наверняка была столь же очумевшая и бестолковая физиономия.
— Клянусь вечным лесом и благословением Элуны, большего идиотизма я себе просто не могу представить! Дриада — против меня, перворождённой — но за какого-то презренного жулика из числа вонючих, рождающихся и умирающих в грязи смертных? Aqua myrl… (полный мрак — прим. Профессора)
Где-то на той стороне рощи громко, весело и даже вызывающе зачирикала пташка, и Ридд прямо перед собою воочию увидал, как заострённое ушко дриады живо повернулось в ту сторону, словно у услыхавшей подозрительный шорох дремлющей кошки.
— Ой, ярл Иллидар идёт, а у меня тут в роще полный беспорядок! — воскликнула встрепенувшаяся дриада. Она тут же взвилась с плеча парня и заполошной белкой унеслась куда-то вглубь своих владений…
— Насчёт презренного жулика я согласен, — перво-наперво заявил неслышно появившийся из-за деревьев повелитель лесного народа, потому что Ридд при его приближении не подумал даже и встать — а всё так же сидел на берегу ручья, прислонившись спиной к сосне и чувствуя еле заметное покачивание радующегося ветерку дерева.
Если честно, за обладание вот таким плащиком парень рискнул бы очень многим. Длинный, меняющий цвет по желанию повелителя, спасающий равно от жары и от холода. И ни одна самая даже забубённая колючка или ветка не осмелится зацепиться или попытаться порвать таковую одежду. Да и висящая на бедре знатного эльфа шпага одним только своим витым эфесом заставила Ридда завистливо прищуриться…
— Моё почтение вашей светлости, — всё же процедил парень, подумав, что своё слегка переменившееся отношение к перворождённым не стоит доводить до абсурда. Он со снисходительной усмешкой полюбовался на обнимавшихся и старательно размазывавшим девичьи сопли сестёр-эльфиек, а потом насмешливым жестом изобразил в сторону ярла, словно снял с головы несуществующую шляпу и чуть кланяется.
— Но вот насчёт грязных хомо, Meana wendi Faennelor… если я ещё раз услышу подобные слова, то от моего гнева не спасёт даже заступничество бессмертных, — покладисто продолжил ничуть не обескураженный ярл, и Ридд тихо восхитился — воистину настоящий вельможа!
Что ж, если ярл эльфов так действительно считает… Ридд с демонстративным ворчанием и кряхтением встал со своего места и снова преклонил голову и одно колено перед этим величайшим из эльфов. Но в голове его трудолюбивыми золотистыми пчёлами порхали слова и понятия, строки и обрывки знаний. Так… Фаэннелор это родовое название клана, Меана собственно имя, а вот Венди… что-то знакомое!
— Не мучься, мастер Ридд, — дриада уже даже и не скрывала, что пользуясь непонятным к себе расположением парня, копается в его мыслях, как хочет — причём ни одной из сторон то не казалось постыдным. Парень не считал свои мысли и побуждения грязными, да и хранительница рощи не видела ничего зазорного в том, чтобы любоваться рощей, красивой эльфийкой и самою собой. — Wendi это дева, maiden…
Ах ну да, немужняя дева! Ридд искоса, с хитринкой взглянул на приветствующую своего ярла заплаканную и одновременно сияющую эльфийку, и только сейчас, после дружелюбного прикосновения вельможи к своему плечу, поднялся на ноги.
— Ударил тебя кулаком по макушке? — тихо шептавшийся с освобождённой ярл с сомнением оглядел внушительные кулачищи Ридда и вновь перевёл вечнозелёный взгляд на свою эльфийку. — И правильно сделал — я иной раз с досадой вспоминаю тот древний указ своего прадеда, по которому в пределах Вечного Леса запрещено телесное наказание перворождённых.
Эльфийка, теперь уже известная как Меана как-её-там, опять протёрла глаза в столь откровенном изумлении, что все присутствующие усмехнулись, а дриада и вовсе покатилась по траве от хохота. И так заразительно оказалось её веселье, что Ридд с удивлением услыхал и серебристым колокольчиком зазвучавший смех лучницы.
— Ладно, мастер Ридд — сколько столь почитаемого вами золота ты запросишь за исполнение заказа?
Воистину, после утренней сцены в баронской оранжерее Ридд весьма крепко уверовал в свои лицедейские таланты! Потому что изобразил на лице такое удивление, таким недоумённым голосом обратился к дриаде, что та озадаченно затихла.
