– Ах, Рим, – иронически произнес он.
– То, что от него осталось, – повторила женщина, снова хихикнув.
– Благодарю, госпожа. Кому я обязан…?
– Я графиня Маргарита дельи Кампи, – ответила она, и в тусклом свете Эцио разглядел черты некогда прекрасного лица. – То есть то, что от нее осталось.
– Графиня, – Эцио постарался скрыть грусть в голосе и поклонился.
– Мавзолей вон там, – с улыбкой произнесла она, показывая куда-то. – Там вы и встретитесь.
– Где? Не вижу.
– В том направлении. К сожалению, из моего дворца его не видно.
Эцио прищурился, всматриваясь в темноту.
– А если посмотреть с той башни?
Она посмотрела на него.
– С церкви Санто-Стефано? Оттуда видно. Но она развалилась. Лестницы, ведущие на башню, обрушились.
Эцио сконцентрировался. Ему нужно было добраться до места встречи как можно быстрее и, по возможности, целым. Он не хотел связываться с нищими, проститутками и ворами, по ночам наводнявшими город еще сильнее, чем днем.
– Это не проблема, – успокоил он женщину. – Спасибо за все, что вы сделали для меня, дорогая графиня. Прощайте.
– Мы всегда рады будем видеть вас, – с усмешкой проговорила она. – Но вы уверены, что в состоянии уйти прямо сейчас? Думаю, вам лучше повидать доктора. Я бы порекомендовала вам кого-нибудь, но, к сожалению, не могу больше позволить себе их услуги. Я обработала и перевязала ваши раны, но я не специалист.
– Тамплиеры не ждут, и я тоже не могу, – отозвался он. – Еще раз спасибо, и прощайте.
– Ступай с Богом.
Он спрыгнул с балкона на улицу, поморщившись от удара, и бросился через площадь у разваливающегося дворца в сторону церкви. Дважды он терял башню из виду, и дважды снова находил. Трижды ему пришлось пройти мимо прокаженных нищих и один раз – перед волком, который крался вниз по улице с чем-то, похожим на мертвого ребенка, в зубах. И вот, наконец-то, он вышел к церкви. Она была заколочена, известняковые изображения святых, некогда украшавшие ворота, раскрошились. Эцио не знал, сможет ли влезть по рассыпающейся кладке, но другого варианта не было, – и он полез.
Ему удалось, хотя несколько раз упор рассыпался под ногами. Один раз под ним обвалилась амбразура, и он повис, держась лишь кончиками пальцев. Но он по-прежнему оставался сильным, сумел подтянуться вверх и избежать опасности. Наконец, ассасин взобрался на крышу башни и расположился на свинцовой кровле. Величественная громада мавзолея в нескольких кварталах от церкви тускло сияла в лунном свете. Теперь нужно пойти туда и ждать прибытия Макиавелли.
Он поправил скрытый клинок, меч и кинжал, и хотел уже совершить прыжок веры в телегу с сеном, стоящую на площади, когда рана дала о себе знать. Он согнулся от боли.
– Графиня перевязала мне плечо, но она была права. Я должен обратиться к доктору, – сказал он себе.
Стараясь не обращать внимания на боль, Эцио стал спускаться. Он понятия не имел, где найти доктора, поэтому сперва добрался до постоялого двора. Там, за пару монет, ему подсказали, куда идти, а еще за несколько – дали бокал мутного кроваво-красного вина, которое немного успокоило боль.
Было уже поздно, когда он добрался до приемной доктора. Ему пришлось несколько раз громко постучать, прежде чем изнутри донесся приглушенный ответ. Потом дверь приоткрылась, и Эцио увидел жирного, бородатого мужчину лет шестидесяти, с толстыми очками на носу. Одежда его была изношенной, а изо рта воняло винным перегаром. Один глаз доктора казался больше, чем второй.
– Чего вам надо? – спросил мужчина.
– Вы доктор Антонио?
– И что, если я?
– Мне нужна ваша помощь.
– Уже поздно, – ответил доктор, но взгляд его скользнул по плечу Эцио, и во внимательных глазах сверкнуло сочувствие. – Это дорого вам обойдется.
– Я не в том состоянии, чтобы спорить.
– Отлично. Входите.
Доктор открыл дверь и отступил. Эцио с благодарностью кивнул и вошел в прихожую. На балках висела целая коллекция медных кастрюль, стеклянных флаконов, сушеных летучих мышей, ящериц, мышей и змей.
Доктор провел его в комнату с огромным столом, на котором в беспорядке валялись бумаги, узкой кроватью в одном углу, распахнутым шкафом, уставленном огромным количеством бутылочек, и открытым кожаным футляром, в котором лежали скальпели и небольшие пилы.
Доктор проследил за взглядом Эцио и коротко хохотнул.
– Мы, доктора, – ученые-испытатели, – сказал он. – Ложитесь на кровать, и я взгляну на вашу рану. Но сперва дайте три дуката.
Эцио заплатил.
Доктор разбинтовал рану и надавил так, что Эцио почти потерял сознание от боли.
– Еще держится, – проворчал он.
Доктор еще пощупал, облил рану какой-то жгучей жидкостью из колбы, промокнул ватным тампоном, потом достал чистые бинты и надежно перевязал рану.
– В вашем возрасте подобные раны лекарствами не вылечишь. – Доктор покопался в шкафу и вытащил бутылку с какой-то дрянью внутри, напоминающей патоку. – Это снимет боль. Но не пейте все сразу. Это обойдется вам еще в три дуката. И не волнуйтесь. Со временем вы поправитесь.
– Благодарю, доктор.
– Четыре из пяти докторов посоветовали бы вам пиявок, но они неэффективны для лечения таких ран. Откуда она? Если бы пистолеты не были таким редким оружием, я бы предположил, что это рана от выстрела. Если понадобиться помощь, возвращайтесь. И, еще, я могу порекомендовать вам своих коллег в городе.
– Их услуги так же дороги, как ваши?
Доктор Антонио усмехнулся.
– Добрый сир, вы еще дешево отделались.
Эцио вышел на улицу. С неба крапал дождь, улицы наполнялись липкой грязью.
– «В вашем возрасте», – проворчал Эцио. – Кто бы говорил!
Он вернулся на постоялый двор и выяснил на счет свободной комнаты. Эцио остался там, немного поел, и утром отправился к мавзолею. Придется подождать появления товарища-ассасина. Макиавелли вряд ли появлялся у графини, но Эцио помнил об осторожности друга, граничащей со страстью. Несомненно, он появлялся в условленном месте каждый день через равные промежутки времени. Эцио не собирался ждать слишком долго.
Ассасин прошел по грязным улицам и переулкам. Один раз ему пришлось спрятаться в темноте, ожидая, пока мимо, громыхая, пройдет патруль Борджиа, который легко было узнать по эмблеме – черному быку – на нагрудниках.
В полночь он снова вернулся к постоялому двору, отхлебнул из бутылочки с темной жидкостью. Стало лучше. Эцио забарабанил в дверь постоялого двора эфесом меча.
На следующий день Эцио покинул постоялый двор рано утром. Рана будто онемела, но боль была тупой, и сегодня он мог намного лучше пользоваться рукой. Перед уходом он потренировался в нанесении ударов скрытым клинком и выяснил, что без труда может им воспользоваться, как и обычными мечом и кинжалом. Удары были так же хороши, как до ранения в правое плечо.
