— Подкормка, — буркнул он, проходя мимо Кессы. Она вздрогнула.
— Речник Айому! Что вы видели в степи? — спросила она, догоняя его. Он отмахнулся.
— Вечером, Кесса. Вечером.
Он вошёл в пустую пещеру Мейнов и опустил за собой завесу. Кесса с недоумением смотрела ему вслед.
— Спать пошёл, — хмыкнула Сима, поравнявшись с ней. — Река-Праматерь! Они добыли гигантского крота, а он идёт спать.
На закате из пещеры запахло варёным мясом, и все кошки, гревшиеся на солнце на уступах скал, сбежались к ней. Они вертелись у входа, путаясь под ногами у жителей, но внутрь зайти не осмеливались. Все рыбьи потроха и головы, брошенные им рыбаками, достались чайкам. Выгнали из пещеры не только кошек, но и всех юнцов и девиц, там остались только старшие, и то они не подходили к очагу и дымящемуся котлу близко. Сьютар сам открывал бочонки с кислухой, и Окк Нелфи пробовал её.
— Интересно, призраки видят людей в пещере? — Симе не давало покоя Зеркало.
— Если выглянут — увидят, — отозвалась Кесса. Она думала о Ронимире. Чёрная куртка со странными узорами лежала в тайном сундуке, и никто, даже Речник Айому, ничего не мог рассказать о ней.
— Если бы Речник Айому думал не только о рыбе… — вырвалось у неё, и она поспешно прикрыла рот ладонью. Сима сочувственно хмыкнула.
— Он же Речник. Вокруг него всю жизнь разные странные дела и штуковины. Он к ним привык. Теперь ему рыба в диковинку.
Кесса усмехнулась.
— Я бы не привыкла, Сима, — помотала она головой. — Думаешь, те, кто живёт в Хессе… у них весь мир — под землёй! И везде чародейство и чудища… Думаешь, они тоже… привыкли? И им ничего не странно? Живи я в Хессе, я с зимы до зимы искала бы всякие странности!
Этим вечером Сьютар не сидел на своём обычном месте у очага — там устроился Речник Айому, а рядом с ним усадили охотников.
— В степи вы сделали всё как положено? — запоздало встревожился Сьютар, опуская черпак в котёл.
— Да, и Мацингену не за что на нас гневаться, — кивнул Речник и украдкой протёр глаза. — Разливай.
Некоторое время все молчали — только слышалось чавканье, плеск кислухи и стук обглоданных костей, падающих в большой горшок. Всем охотникам налили по полной чаше, другим юнцам — по половине, и Снорри долго вздыхал, доливая до краёв воду.
— Часто у вас охотятся? — шёпотом спросил он Кессу.
— Редко. Обычно других дел хватает, — так же тихо ответила она. — А в ваших краях?
— Мы осенью ходили на килмов, — мечтательно прикрыл глаза Снорри. — Загоняли их в ямы. Это большие звери, мясо ели три дня. Вот, посмотри, это мой первый нож — такие рукоятки мы делаем из килмовых рогов.
— Красиво, — Кесса потрогала рукоять широкого ножа. — А что говорили вам олда, степные люди? Это ведь их килмы. Нам запрещают ходить так далеко на восток, чтобы не ссориться с олда.
— А, мы охотимся в межречье. Олда редко туда заходят, это земли Реки, — ответил Снорри. — Правда, и килмы там бывают не каждый год. Но то, что вы на них вообще не охотитесь… Олда много на себя берут. Это звери Мацингена, как и все звери в мире.
От внезапно наступившей тишины Кесса вздрогнула, и Снорри растерянно мигнул — его слова прозвучали чересчур громко. Он не заметил, как все доели и отставили пустые чаши, и как последняя кость упала в горшок. Жители сидели, разомлев от тепла и сытости, кто-то из охотников уже дремал, прислонившись к очажным камням. Сьютар поднялся с места, протягивая руку к горшку с костями.
— Благодарим тебя, Мацинген, за то, что ты послал зверя под наши стрелы, за мясо, которым мы насытились, за шкуру, которая нас согреет. Не тревожься — мы вернём тебе кости, пусть они прорастут, как семена прорастают в земле. Пусть звери в твоих степях умножатся!
— Что нового в степи? — зашевелился на шкурах Эрик Айвин. — Не пора ещё лететь за дровами?
— Трава высохла, — кивнул Речник Айому, протягивая ему длинный жёлто-серый лист. — Теперь медлить нельзя. Новая растёт по её следам.
На его ладони лежал маленький зелёный росток — всего в палец длиной, белесый и двулистный. Никто не взялся бы угадать, чем это будет, когда вырастет, но это уже проросло.
— Хвала богам! Земля проснулась, — облегчённо вздохнул Эрик. — Слышали? Завтра я подниму корабль, и мы полетим за сушняком. А что думаешь ты, Сьютар?
— Думаю, что Реке и её существам пора дать передышку, — кивнул тот. — Мой корабль полетит вместе с твоим. Кто возьмётся вырубить то, что растёт над обрывом?
— Найдётся кому, — отозвался Син, старший из Эса-Югов. — И не забудьте о Фирлисах. Кто возьмёт их на корабль?
Эрик, Эрнис, Окк и Сьютар переглянулись.
— Где, кстати, Фирлисы? — спросил Речник Айому. — Я видел их утром на берегу. Их позвали?
— Все знают, что вы принесли крота, и все пришли, — нахмурился Сьютар. — А где их носит, я знать не хочу.
«Река-Праматерь! Надо было оставить мяса для Эммы,» — Кесса закусила губу от расстройства. «Что же я сразу по сторонам не посмотрела…»
— Я загляну к ним, — едва не своротив боком очажный камень, поднялся с места Айому. — Оставьте для них траву над самым обрывом.
Он направился к зимнему ходу — эти коридоры ещё не закрыли решётками, до летней жары и тщательного сбережения прохлады было далеко. Сьютар стиснул зубы. Кесса, поймав ненароком его взгляд, вздрогнула и спряталась за спиной соседа.
— Корабль! — прикрыла глаза Кирин. — Мы давно не летали. Интересно, куда двинемся? К Терновому Оврагу или к Стрякавной Пади?
— Да как и в том году — сначала Синие Взгорки, потом — овраги и пади, — нехотя отозвалась Кесса. — Трава в степи та же, холмы там те же. Нечего менять.
«Речник Айому, верно, почуял неладное,» — Кесса смотрела в пустой коридор, и ей было неспокойно. «Не случилось ли чего?»
…Хиндикса, выдыхая лишний дым, медленно опускалась на Синие Взгорки. Гевелс подбросил в печь золы, чтобы сбить огонь, корабль чихнул сажей. Распластанные плавники не держали толстобрюхую деревянную «рыбу», и она неспешно, клонясь с боку на бок, скользила вниз. Единственный парус давно был спущен, теперь на ветру хлопали только опознавательные флажки. Такой же флажок трепетал внизу — на обломанной ветви Золотой Чаши. Больше Кесса не видела ни единого яркого пятна — только серое, белое и жёлтое море, от края до края земли.
— Левее, — буркнул Сьютар, склоняясь над бездной. — Там просвет.
Корабль ещё раз качнулся в воздухе — и, будто решившись на отчанный шаг, рухнул в травы. Сухие стебли затрещали, пропуская его к земле, в воздухе свистнули канаты, и хиндикса, пролетев ещё немного, замерла в трёх локтях от земли, раскачиваясь на двух тросах. Гевелс и Каннур бросили ещё два шипа — корабль перестал раскачиваться. Сьютар облегчённо вздохнул. Каэн и Нуук бросились к бортам, по склонённым веткам перебрались на сухие «деревья», и несколько мгновений спустя хиндикса была привязана прочно. Кесса и Кирин взялись с одного края за спускаемый шар — он сопротивлялся, вырываясь из рук, словно живое существо… словно летучая медуза — канзиса, которыми кишит небо над южными странами.
