Когда мы вернулись к гостевому корпусу, солнце уже касалось Кандарского залива. В отличие от портового комплекса квартал Братства покинутым не выглядел. Отобранные для гармонизации юнцы вели разговоры:
– …уедем на рассвете…
– …подумаешь, проблема…
– …хочешь рассказать об этом Кассию?
– …вот уж кто черный маг, черный с головы до пят…
– А вот и они… она – глава армии Кифроса, а тот… Требонна говорит, что он из великих серых магов. Как-то раз создал целую гору…
Я потупился.
– Скромничаешь, дорогой? – шепнула Кристал. – Застеснялся?
– А ты?
Мы оба покраснели и поспешили убраться в свою комнату. Там я поставил в угол посох, а Кристал отстегнула меч.
– Я объелся.
– Я тоже. Но ведь как вкусно было.
Мы присели на кровать, и Кристал развернула драконов.
– Странные они. Но красивые.
– Это точно.
Я представил себе их на сундуке из темного дерева. В качестве единственного украшения, других не понадобится. Послышался стук.
– Не заперто.
Вошла Тамра, за ней Валдейн. Он прикрыл дверь.
– Мы услышали, что вы пришли… – начала Тамра. – Ой, что это?
– Петли для мебели. В виде драконов.
– Что еще за драконы?
– Понятия не имею. Мастер, сработавший петли, сказал, что это драконы.
– Ладно, драконы так драконы. Я ведь зачем пришла: твой отец просил передать, что флот Хамора не прибудет сюда до завтрашнего утра. Стало быть, нам нужно будет собраться в условленном месте перед рассветом.
Меня это устраивало, так как я сомневался, что буду спать.
– Хорошо. А где отец?
– Откуда мне знать, где он? Велено было лишь передать, что встретимся завтра. А что ты собираешься делать с этими штуками? – Тамра указала на драконов.
– Прилажу к сундуку.
– Вижу, ты все время думаешь о работе.
– Нет, только время от времени.
Мне вовсе не хотелось вдаваться в разговоры насчет одиноких стариков и зажиточных торговцев, которым и в голову не придет побеспокоиться о соседе, или о содержателях харчевен, которые, даже готовясь к бегству, стараются не ударить в грязь лицом перед посетителями. Отшельничий таков, каков есть, и суждение о нем Тамра пусть выносит сама.
– Ну ладно, – сказала она, – оставим вас вдвоем. Рассвет приходит рано.
– Слишком рано, – добавил Валдейн.
Дверь закрылась, и мы с Кристал обернулись друг к другу.
– Она видит и понимает больше, чем ты думаешь, Леррис, – сказала Кристал. – Просто боится, что люди используют это против нее.
Я задумался: похоже, Кристал была права. Как-то раз на корабле, направлявшемся во Фритаун, Тамра призналась мне в том, что ей страшно. Конечно, обвинив при этом в трусости и меня, так что мне в первую очередь запомнилось не признание, а как раз обвинение.
– Ты, как всегда, права, – промолвил я, обнимая Кристал. – Отчасти я люблю тебя именно за это.
– А я отчасти за то, что при всем своем упрямстве ты все-таки иногда слушаешь, что тебе говорят.
За окном, на усиливавшемся вечернем ветру, шелестела листва.
– Что-то мы не видели ни Джастина с Дайалой, ни твоих родителей. И Тамра не знает, где они.
– Да, непонятно… – Это беспокоило меня, и, как я чувствовал, Кристал тоже, но у меня не было намерения выставлять себя идиотом, вламываясь в чужие покои с расспросами, кто где был.
Я ухмыльнулся, потом зевнул. Зевнула и Кристал.
– Наверное, стоит попробовать заснуть.
– Наверное.
Мы разделись и потушили свет.
За окном шелест ветра в листве смешивался с молодыми голосами. Неужели и мы были когда-то такими же молодыми? Я едва не хмыкнул, но Кристал ткнула меня локтем в бок.
О завтрашнем дне говорить не хотелось: каждый из нас и без того знал, что его ждет. Мы лежали, крепко обнявшись, а сон все не шел и не шел.
Перед рассветом, после торопливого завтрака, состоявшего из хлеба, сыра и фруктов, мы собрались у полупустых конюшен Братства. Жесткий сыр лежал в моем желудке комом железа, но я знал, что мне потребуются силы.
Прежде чем сесть верхом, я почему-то посмотрел на Дайалу. Затем к ней обратились и взоры всех остальных.
Джастин кивнул ей, и мой отец тоже склонил голову.
Она походила на древнее дерево, внешне хрупкая, но настолько исполненная внутренней гармонии, что я завидовал ей, хотя, зная, во что обошлось ей это совершенство, вовсе не был уверен в своей готовности заплатить ту же цену.
– Нам следует исправить старые ошибки и преуспеть в этом. Гармония не должна быть скована холодным железом.
Этим было сказано все: в душе мы уже понимали, что именно нам предстоит сделать.
Мать потянулась и сжала руку отца, пальцы Джастин коснулись пальцев Дайалы. Валдейн украдкой взглянул на Тамру, а я торопливо обнял Кристал.
– Скоро прибудут эти корабли? – спросил Джастин.
– Успеем, – ответил мой отец. – Можно ехать не спеша.
Мы поехали к западной оконечности Найлана, где отвесные черные утесы вздымались над узкой полоской песчаного побережья на высоту в сто локтей. Лошадей привязали поодаль, там же оставили сумы и торбы. Оставлять вещи в Найлане, учитывая возможности вражеских пушек, было бы неразумно. Впрочем, возможно, лошадей тоже стоило увести подальше.
– Место подходящее? – спросил Джастин.
Мы с отцом кивнули. Кивнула и тетушка Элизабет.
Дядюшка Сардит подошел к тому месту, где стена сходилась с обрывом.
– Хорошая кладка, – сказал он и, вернувшись, погладил тетушку по плечу.
Дайала сидела на траве, касаясь пальцами стеблей и лепестков маленьких голубых цветочков.
Валдейн стоял рядом с Тамрой, прочие стражи чуть подальше. Хайтен, как и Сардит, прогулялась к обрыву, после чего вернулась к остальным.
Царило полное безветрие. Не было слышно даже шелеста волн.
– Тишина океана, – прошептала Кристал.
– Нет нужды говорить шепотом, – сказал я, тогда как мои чувства уже тянулись к гармонии и хаосу недр – резервуару силы, протянувшемуся вдоль хребта острова. Все новые и новые каналы гармонии, протягиваясь оттуда, приближались к морскому дну.
Кристал ткнула меня локтем в бок; я дернулся от боли и неожиданности.
– Прости, – тихонько произнесла она, и мне передалось ее раскаяние. Наши узы продолжали крепнуть: должно быть, она ощутила мою боль одновременно со мной.
Я поцеловал ее, а Кристал сжала мою руку.
Позади нас тянулась черная стена, воздвигнутая Доррином пять столетий назад, чтобы отделить инженеров от старых магов, утверждавших, что машины принесут с собой только хаос. Однако, как это случалось нередко, ошиблись и те и другие. Ныне Отшельничьему угрожала холодная гармония машин, порождавшая свободный хаос.
