– А верно говоришь… – сумрачно протянул Торин. – Не соберёт наместник хирда. Точно, каждая кирка на счету. Надеяться разве что на Дори! Посоветуй герцогу – пусть к Морийским Воротам посыльного шлёт!
– А если там уже пусто? – возразил хоббит. – Вспомни Синий Туман, что колыхался в том секретном выходе копей, к которому мы рвались! Если вся Мория им вновь заполнена и сам Дори оттуда ушёл?
– Ну, может, какой ход и заполнило, – неуверенно ответил Торин, но видно было, что эта возможность ещё не приходила ему в голову.
– Гонцов слать, конечно, надо, – продолжал Фолко. – Только и на этот хирд надежды мало…
– Герцогу я всё передам прямо сейчас, – поднялся Атлис. – Однако когда ещё они до нас доберутся? Олмер ведь ошибок не повторяет. Не подставит он своих под гномьи копья. Не станет дожидаться прихода хирда, раньше ударит. У него ведь тоже теперь одна надежда – нас по частям разбить…
Атлис допил кружку обжигающего чая, поднялся и скрылся в суматохе лагеря. Друзья остались в тяжёлом молчании…
– Зря мы горбуна отпустили, – заговорил Малыш, меняя тему. – Нельзя было отпускать, пока не выведали все планы Вождя! Лопухи мы, нечего сказать.
– Не ворчи! – остановил гнома хоббит. – Не то ты молвишь. Отпустили, как должно. Он своё слово сдержал – а мы, хоть вслух ничего не говорили, но ведь тоже ручались. Уговор дороже денег.
Малыш поджал губы – остался при своём мнении, но спорить не стал.
Вечерело. Воины Гондора разводили костры в ямах, лагеря обносились рогатками, в сгущающийся сумрак уходили ночные дозоры. Тянуло с севера, временами сыпал быстро тающий снежок.
– Новый год уж скоро, – вздохнул Фолко, когда они укладывались спать. – Неужто встретим его где-нибудь под кустом?
– Хорошо ещё, если вообще встретим, – жёстко заметил Торин.
Гондорская армия наступала, точно в пустоту. На горизонте маячили разъезды Олмера, но они не приближались. Торин выходил из себя: пять дней, как они в войске, пять дней король ведёт своих по Южному тракту навстречу воинству Вождя, а противника нет как не было! Зато следов осталось предостаточно…
Вдоль широкой, торной дороги стояли мёртвые деревни. С непонятной яростью их даже не жгли, а размётывали по брёвнышку, превращая крепкие дома в бесформенные груды обломков. Обитатели деревень отыскались тоже – мало кому удалось спастись. Многих угнали с собой, ещё больше просто перебили. Мёртвые тела были аккуратно сложены, приготовленные к погребению, – видно было, что убивали не торопясь, с толком…
– Хазгская работа, – мрачно вымолвил Торин, когда отпылали погребальные костры. – Это их давнишние земли, расчищают, значит.
– Это ещё доказать нужно, – буркнул хоббит, почувствовав себя уязвлённым за хазгов: они были хорошими товарищами, когда трое друзей шли с отрядом Отона…
Дымы пожарищ мало-помалу затягивали северный и северо-западный края горизонта.
К востоку, где лежали почитаемые хазгами своими земли, такого они не видели.
«Что такое, где же арнорцы?!» – ползли тревожные разговоры. Армия шла почти вслепую. Говорили, что разведчики уходят и не возвращаются, а сами разведчики стали необычно мрачны и насуплены, хотя, как и прежде, никто не мог вытянуть из них ни единого слова. Тарбадская переправа приближалась, а никто не мог сказать, где же противник. Король приказал лучше прикрыть тылы.
Ночью седьмого дня до гондорского лагеря с трудом добрался измученный гонец. Слух о его прибытии пронёсся с быстротой молнии – и люди вскочили на ноги, командиры полков заспешили к королевским шатрам.
Некоторое время спустя они вернулись – хмурые и неразговорчивые; в войсках Гондора свято блюли принцип – каждый должен знать лишь столько, сколько положено ему по должности. Рядовым воинам не объясняли ничего.
Вести, как всегда, принёс неугомонный Атлис. Герцог Этчелион звал своего дружинника назад, в свой отряд, однако Атлис отказался расстаться с новыми друзьями. И, вернувшись от герцога, он рассказал:
– Этчелион тоже не слишком разговорчив, но кое-что я понял. Олмер ломит на север, он уже сшибся с арнорцами и, кажется, теснит их. Король приказал коннице выступать вперёд. Если войско наместника не выдержит, нам придётся солоно. Пехота идёт сзади, к ней должен присоединиться Эодрейд с роханцами. Олмер перешёл Гватхло! Тарбад окружён, но гонцы короля спешат к Мории – звать гномов… Герцог хотел, чтобы я шёл с ним – он уходит на рассвете с конными полками, – но я ответил, что останусь с вами.
Задолго до рассвета, взяв почти всех заводных коней, гондорская кавалерия двинулась вперёд, опережая свою пехоту. Лица всадников были угрюмы; отряды расставались в молчании.
Блистающие доспехами конные лавы гондорцев, развернувшись в боевые порядки, скрылись в дымке равнины; пешие воины молчаливо шли следом, ширя шаг без всяких понуканий. Уставших сажали на телеги.
Минул восьмой день; прискакали двое посланников короля, по виду – спокойные, никаких чрезвычайных приказов они не привезли, и люди немного расслабились. Но вечером того же дня враг сам пришёл к ним.
Из сгустившегося мрака летели губительные стрелы; не боясь огня, на дозорных прыгали огромные волки; отчаянные крики подняли лагерь на ноги; многолетняя выучка гондорских воинов сказалась сразу – прочный строй выстроился точно по волшебству, костры погасли, – и в ночи нападавшие лишь зря тратили стрелы. Однако никто в гондорском лагере не сомкнул глаз до утра, а на рассвете королевскую армию атаковали свежие полки Вождя. Казалось, они вырастают из-под земли; за считаные минуты вся гондорская пехота оказалась в кольце. По обе стороны Тракта развевались чёрно-белые знамёна Олмера; вглядываясь в неподвижно ждущие сигнала ряды врагов, хоббит узнавал знакомых по двум предшествующим битвам хеггов и ховраров вкупе с ездящими на волках и теми, что держали на длинных сворках у сёдел страшных тигроволков. Однако не заметно было ни истерлингов, ни ангмарцев, ни тем более хазгов. Появились – в который уже раз – незнакомые хоббиту племена: похожие на гномов коренастые крепыши с большими топорами и шестиугольными вытянутыми щитами – они сражались пешими.
– Вот это да! – потрясённо пробормотал Торин. – Ловко он нас! Тут добрая треть его войска! Неужели он с оставшимися управится со всей мощью Соединённого королевства?
– Не знаю, как с ними, а вот с нами он вполне может управиться, – буркнул Фолко, поспешно опуская забрало; в отдалении уже натягивали тетивы вражеские лучники. – Торин! Не стой с открытым лицом!
Однако враги так и не напали. Весь день они простояли, лишь изредка выбрасывая небольшие группки конных лучников. Гондорские стрелки отвечали, и небезуспешно – их луки превосходили вражеские. Фолко тоже не раз выходил из рядов, привычно, не мигая, беря упреждение. Звенела тетива, стрела уносилась прочь, и окружающие Фолко воины громко кричали, видя падающего на всём скаку вражеского наездника.
