Впервые со времен юности я покраснел. — А если с Волхвом на мечах биться?! Ты вот, Алеша, злишься, что ушел от тебя Скима! А как же ему не уйти было, когда ты с тмутороканским дурным мечом ему в рыло смертоносное полез?! Скажи спасибо, что не растерзал тебя Скима!.. Да, ну уж ученички у нас вышли! О высоком гадают, великих тайн ищут, а простейшее — забыли!
Непривычно было мне слушать раздраженные речи Учителя, странно было видеть его взволнованное морщинистое лицо, растрепанную седую бороду, облысевшее темя.
— Что, Добрыня, ругаешь старика? Умнее всех хотите быть, учеников набрать норовите, а у обоих в руках вместо меча — по палке железной!
— Да послушай, Никита, — вмешался разобиженный Алеша, — или не помнишь, как учили вы нас? Меч, мол, богатырский, не с базара берется, по всей земле за ним ездить надо, драгоценность это великая! Я свой первый меч два года искал! В какие только дела не впутывался, в какие углы только не забирался! А сейчас — да мыслимое ли было дело в год этот проклятый еще и за мечом бегать! Еле-еле и так крутиться успеваем! То на Чагоду, то в Тмуторокань, то в Чернигов, то в Новгород, то к варягам, то опять в Новгород! Как еще кони наши это все выдерживают! Не кори попусту, Никита! Сами про мечи знаем все, да времени вздохнуть не имеем!
— Так-так… Хорошо язычок у Святогорова ученичка подвешен! А ты что скажешь, ученик мой, Добрыня?
— Правду Алеша говорит. Не забывали мы о мечах.
— А ты Алешиным именем не прикрывайся! За себя говори!
Мы уже давно остановились на поляне, и наши кони, удивленные богатырской распрей, танцуя в испуге, уж успели вытоптать на ней всю молодую траву.
— Говори, ученик! — совсем уж не по-доброму прикрикнул на меня Учитель.
Меня охватил гнев, я еле сдерживался.
— Вот что, Никита, — сказал Алеша медленно, — давай-ка мы до заката разными дорогами поедем, а к ночи, охолонув, снова вместе сойдемся. Уж и звери нам удивляются.
Учитель споро спрыгнул на землю и бросил поводья:
— Не пойду дальше, здесь в землю лягу!
Он топнул ногой, лицо его дрожало от ярости.
— Копайте мне могилу! Ну! Здесь! Копайте!
Учитель упал на землю и раскинул руки в стороны:
— На этом самом месте копайте!
Алеша выразительно посмотрел на меня:
— Поехали, Добрыня. К вечеру вернемся.
— Приказываю! — захрипел в страшном гневе Учитель. — Ройте мне яму! А коли бросите меня не погребенным, прокляну обоих словом страшным! Не забыл я Сильные слова в монастыре-то!
— Я остаюсь, Алеша.
— Испугался? — нехорошо засмеялся Учитель и захлопал ладонью по земле. — Закапывай, здесь закапывай меня, ученичок.
— Волхвовья Сила на тебе, — сказал бесстрастно Алеша, спрыгивая с коня. — Совсем ты, Никита, ополоумел. Доставай меч, Добрыня. Нечем нам больше копать. Тем более сказал наставник твой — не мечи у нас, а палки железные.
Учитель молча поднялся и сел в сторонке. Так же молча он показал на место, где только что лежал. Хмурые, растерянные и озлобленные, мы принялись за работу.
Мы успели уйти в землю лишь на локоть, когда в лесу протрубил хриплый рог.
Мы вскочили, направив испачканные мечи на лес. Пала тишина, но через мгновение рог протрубил снова.
— Мстислав, — сказал я с невероятным облегчением, опуская оружие.
Сосредоточившись, мы поняли, что по лесу действительно неспешно едет малый конный отряд.
— Зови его, Добрыня.
Я кивнул, напрягся, но через миг растерянно оборотился на Алешу: Сила моя мне не повиновалась.
Алеша прошипел что-то сквозь зубы, с ненавистью кинул взгляд на Учителя, а затем прищурился на лес.
Вскоре мы услышали стук копыт, затрещали сучья и на поляну выехали три всадника. Первым ехал Мстислав.
— Добрыня! Алеша! Вот так да! — просиял он. — Вот так дичину мы сегодня поймали! Я-то оленятинки захотел, а на богатырей выехал! Вот спасибо, утешили меня!.. Что Ярослав-то? Видались? — И он кинул на меня подозрительный взгляд. Меня душила злоба на все и всех сразу.
— Или забыл ты мой наказ? — сказал я, как мне показалось, грозно. — Или никого уж не боишься? Хранители твои где?!
— Недалече, — засмеялся Мстислав, поворотился к лесу и пронзительно свистнул. Из чащи огромными прыжками выскочили барсы и наперегонки бросились к хозяину. — Доволен?
— Недоволен! — притопнул я ногой. — Отчего из дворца ушел?! Просил я — меня дождись! Не нарушил я слова своего, еще и близко не истек срок мой!
Мстиславовы спутники смотрели на меня, разинув рот. Но еще больше они изумились, когда Мстислав посерьезнел и поспешил оправдаться:
— Ни разу не шелохнулись за весь срок барсы.
При мне они и сейчас, сам видишь. И в лесу отряд большой, на время только я от дружины отъехал.
Я махнул рукой и отвернулся.
— А это кто с вами? — спросил Мстислав, радуясь возможности перевести разговор и показывая на Учителя.
Несомненно, дожидаясь этого, Учитель поднялся — достойно, не спеша — и выпрямился:
— Не мудрено, что забыл меня, князь Мстислав. Уж лет двадцать как мы не видались. Ко двору отца твоего Добрыню я доставил.
— Никита?! — ахнул Мстислав. — Так не сгинул ты?! Ну дела! Уж если старые богатыри из затвора выходят — значит, действительно погибель рядом бродит!
И он мельком глянул на меня, а потом перевел глаза на Алешу:
— Святогор не проснулся, случаем?
— За кощунство и ответить можно, — молвил побледневший от гнева Алеша.
— Да какая муха вас сегодня укусила?! Что бросаетесь на князя, как малолетки?
— Не сердись, не сердись, князь, — заговорил Учитель вполне разумно и даже доброжелательно, подходя поближе. — Нехорошие дела творятся, не до вежливости нам. И Добрыня прав, и Алеша. Напрасно ты дворец свой покинул, а Святогорову память не князьям ворошить, ты уж мне-то поверь, я человек бывалый.
Разговор пошел дальше только между Учителем и князем.
Мстислав был чрезвычайно рад, что ему наконец попался приветливый богатырь. Мы с Алешей хмуро переглядывались, вообще перестав что-либо понимать.
— Да, — говорил Мстислав с чувством, — вовремя вышел ты из затвора! Часто вспоминал я былые времена. Коли б вы со Святогором по-прежнему богатырствовали, не случилось бы смуты в Русской земле!
Учитель ласково улыбнулся и стал участливо расспрашивать Мстислава про ссору с братом, о которой уже и так все знал от нас. Наконец, наговорившись всласть и совершенно очаровав тмутороканского князя, Учитель сказал:
— Что ж, пора и к отряду возвращаться. Тем более что дело к вечеру идет. Негоже тебе, князь, в лесу-то ночевать.
