Рис, спеша на улицу, дал себе слово, что госпожа Дженна получит самого лучшего щенка из следующего помета Атты.
К тому моменту, когда Рис пересек сад и, пробежав по широкому газону, достиг улицы, городской страже удалось более или менее взять ситуацию под контроль. Мостовая была усеяна телами, многие раненые шевелились и стонали, но мертвых тоже было немало. Камни были скользкими от крови. Пожар потушили, но от запаха гари у Риса защипало в носу. Стражники перекрыли улицу, но теперь, когда бойня прекратилась, у них по-прежнему было дел по горло: они сдерживали обезумевших людей, разыскивавших друзей и родственников. Рис не знал, с чего начинать поиски. Он бродил по улице, звал по имени Паслена, Мину, Атту. Но ответа не было. Все вокруг были покрыты сажей, кровью и грязью. Он не мог бы узнать своих друзей по одежде, и каждый раз, когда монаху попадался на глаза труп, похожий по росту на кендера, сердце у него болезненно сжималось.
Даже сейчас, во время поисков, Рис делал все, что было в его силах, чтобы помочь раненым, хотя, не будучи врачевателем, он мог лишь утешить их и отогнать страх, уверяя, что спасение близко.
В другой день несчастных отнесли бы в Храм Мишакаль, поскольку ее жрецы были искусны в исцелении ран. Но Храм был поврежден во время пожара, и для пострадавших открыли Храмы Маджере, Хаббакука и Чизлев. Среди раненых сновали жрецы различных Богов, одинаково помогая и врагам и друзьям.
К жрецам присоединились мистики, а с ними пришли травники и целители Утехи. Тела погибших относили в Храм Реоркса, где они покоились в мире, ожидая, пока родичи и друзья придут выполнить свой печальный долг — опознать тела и забрать их для похорон.
Рис наткнулся на Аббата, распоряжавшегося монахами с носилками. Многие раненые находились в тяжелом состоянии, и Аббат был очень занят — ведь от его действий зависели жизни людей. Рис не мог позволить себе оторвать его от работы и постепенно пришел в отчаяние. Он до сих пор не нашел своих друзей. Монах уже собрался улучить минуту и спросить Аббата, не видел ли он Мину, когда на глаза ему попался Герард.
Шериф был весь в крови и хромал из-за раны на левой ноге. За ним следовал стражник, умоляя его перевязать ногу. Герард сердито приказал подчиненному убираться прочь и помогать тем, кто в этом действительно нуждается. Стражник помедлил, затем, видя грозное выражение лица начальника, счел за лучшее вернуться к своим обязанностям. Когда воин ушел, Герард, думая, что его никто не видит, дрожа, прислонился к дереву, тяжело перевел дыхание, закрыл глаза, и лицо его исказилось от боли.
Рис поспешил к нему. Услышав приближающиеся шаги, Герард резко выпрямился и попытался продолжить путь, как будто ничего особенного не произошло. Раненая нога подогнулась, и он упал бы, если бы Рис не подхватил его и не помог сесть на землю.
— Спасибо, брат, — недовольно проворчал шериф. Не обращая внимания на заверения Герарда, что это всего лишь царапина, Рис осмотрел рану на его бедре. Порез был довольно глубок и кровоточил. Клинок рассек мышцы и, вероятно, расщепил кость. Когда Рис ощупывал ногу, Герард поморщился и едва слышно выругался. В его ярко-голубых глазах пылала скорее ярость, чем боль.
Рис собрался было позвать жреца, но Герард упредил его.
— Если ты только откроешь рот для молитвы, — прошипел шериф, — если произнесешь хоть одно святое слово, я загоню его тебе обратно в глотку!
— Я монах Маджере, — ответил Рис. — Тебе не о чем беспокоиться. Я не обладаю даром исцеления.
Герард покраснел, устыдившись своей вспышки.
— Прости, что накричал на тебя, брат. Я просто сыт по горло вашими Богами! Смотри, что они сделали с моим городом!
Он жестом указал на тела, лежащие на мостовой, на священников, сновавших среди раненых.
— Большая часть зла, творящегося в этом мире, творится от имени того или иного Бога. Мы бы прекрасно обошлись и без них.
Рис мог бы возразить, что от имени Богов творится также немало добра, но сейчас было не время вступать в богословский диспут. А кроме того, он понимал Герарда. Было время, когда Рис чувствовал то же самое.
Герард посмотрел на друга и тяжело вздохнул.
— Не обращай на меня внимания, брат. Я не то хотел сказать. Ну, то есть не совсем то. Нога болит просто ужасно. И сегодня я потерял много хороших ребят, — мрачно добавил он.
— Мне жаль, — сказал Рис. — Искренне жаль. Шериф, мне очень не хочется беспокоить тебя сейчас, но я должен задать тебе вопрос. Ты не… — Рис почувствовал, как у него пересохло в горле, — ты нигде не видел Паслена?
— Твоего друга-кендера? — Герард покачал головой. — Нет, я его не видел, но это ничего не значит. Здесь был просто кровавый хаос, везде дым, огонь, эти жуткие мертвецы-демоны рубили всех направо и налево.
Рис глубоко вздохнул.
— У Паслена больше мозгов, чем у обычного кендера, — продолжал Герард. — А Атта была с ним? Эта собака умнее большинства людей, которых я знаю. Наверное, он вернулся в гостиницу. Ты знаешь, ведь сегодня на ужин цыпленок и бисквиты…
Он попытался улыбнуться, но вместо этого резко втянул ртом воздух и закачался взад-вперед, ругаясь сквозь зубы.
— Больно!
Сейчас Герарду следовало отправиться в один из Храмов, но Рис знал, как будет воспринято подобное предложение.
— По крайней мере, разреши мне помочь тебе добраться до гостиницы, — предложил он, решив, что у Лауры Герард получит все необходимое.
Шериф согласился и, неохотно позволив монаху поддержать себя, поднялся на ноги.
— Я знаю рецепт снадобья, которое облегчит боль и обеспечит быстрое заживление, — сказал Рис, помогая Герарду идти.
— Только смотри, чтобы без всяких там заклинаний, ладно, брат? — сердито велел шериф, опираясь на плечо друга.
— Я должен замолвить за тебя словечко Маджере, — с улыбкой ответил Рис. — Но постараюсь, чтобы ты этого не слышал.
Герард проворчал:
— Когда доберемся до гостиницы, я поговорю со стражниками о кендере.
Они прошли совсем немного, когда стало ясно, что Герард не в состоянии двигаться дальше даже при помощи Риса. Шериф к этому времени совсем ослабел от потери крови и не мог сопротивляться, так что Рису удалось позвать на помощь. На его зов немедленно явились трое крепких молодых людей, положили раненого на тележку, отвезли в гостиницу и подняли его наверх. Лаура принялась суетиться вокруг Герарда, помогая Рису готовить мазь, промывая и перевязывая рану.
Хозяйка сильно встревожилась, услышав, что Паслен исчез. На вопрос Риса она ответила, что кендер в гостиницу не возвращался. Она не видела его все утро. Женщина так расстроилась, что у монаха не хватило духу рассказать ей, что Мина тоже потерялась. На взволнованные расспросы Лауры Рис ответил, что Мина у одного из его друзей. При этом он лишь немного покривил душой — он надеялся, что сейчас девочка с Пасленом.
