— Кто ж баранину станет лопать, када есть добрый шмат свининьки? — Он встал и начал резать поросенка своим длинным ножом. — Чаво вам хотца, молода леди? — обратился он к Денне.
— Да я не больно-та разборчива, — ответила она. — Возьму, шо дадите.
Я порадовался, что Чим не смотрел на меня, когда она заговорила. Ее акцент не был идеален: немного длинноватые «о» и слишком напряженное горло, — но весьма, весьма хорош.
— Да неча стесняцца-та, — сказал Чим. — Тута всем хватит.
— Я-то все задние части люблю, — сказала Денна, краснея от смущения и опуская глаза. «О» на этот раз получились получше.
Чим показал свою истинно джентльменскую натуру, воздержавшись от грубых комментариев, и положил ей на хлеб толстый шмат дымящегося мяса.
— Пальчики-та побереги. Погодь минутку, штоб остыло.
Все вгрызлись в еду. Чим отрезал еще по куску, потом еще. Скоро мы уже облизывали жир с пальцев и подъедали крошки. Я решил приступать к делу. Если Чим сейчас не готов немного посплетничать, то не будет готов никогда.
— Я шо дивлюсь: шо ты тута ходишь, када таки дела творяцца…
— А шо за дела? — спросил он.
Он еще не знает об ужасной свадьбе. Отлично. Он не сможет дать мне сведений о самом нападении, зато с удовольствием поговорит о событиях, предшествовавших свадьбе. Даже если не все люди в городке перепуганы до смерти, вряд ли я смогу найти кого-нибудь, кто честно и откровенно расскажет мне о погибших.
— Да я тута слыхал, какая-то беда на ферме Маутенов стрясласся, — сказал я, подавая информацию как можно более расплывчато и безобидно.
Чим фыркнул.
— Не скажу, штоб эт меня хоть чуток подивило.
— Эт почему?
Он сплюнул в сторону.
— Маутены — прям шайка отморозков, и все у их так. — Он снова потряс головой. — Я-т держусь подальше от Стохробника, потому как маманя-то вколотила в мя чуток здравого смысла. А у Маутенов-то и того нету.
Пока я не услышал, как Чим с его невнятным акцентом произносит название места, я не мог понять, почему оно так зовется. Оказалось, холм называется не «Стогродник» и вообще никакого отношения к воде не имеет. Это был «гробник» — курган, могильный холм.
— Я даж свинек своих тама не пасу, а этот дурной гад дом выстроил… — Чим с отвращением покачал головой.
— А народ-то, што ль, их не остановил? — подсказала Денна.
Свинопас издал непристойный звук.
— Маутен-то не больно слухал. Ништо так человеку уши не затыкает, как денежки.
— Дык это ж тока дом, — возразил я. — Кака в том беда?
— Папаша хотел, штоб у дочери был славный дом да вид хороший — эт-то ничего бы, — согласился Чим. — Но уж коли копашь яму под дом да находишь кости и не останавливаесся… Эт уж совсем дурь.
— Да ну! — в ужасе воскликнула Денна.
Чим кивнул, наклоняясь вперед.
— И кабы это самое худшее было. Он дальше стал копать да в камни уткнулся. И шо, остановився? — Он фыркнул. — Он их выташшил да и дом из их сложил.
— А шо б ему не взять эти камни, коли он их нашел? — спросил я.
Чим поглядел на меня, как на придурка.
— Ты б стал строить дом из могильных камней? Ты б взял шото из могилы, штоб дочери своей на свадьбу подарить?
— Он что-то нашел? Что это было? — Я передал ему бутылку.
— Ну, то ж страшный секрет, панимашь, — язвительно сказал Чим, отхлебывая из бутылки. — Шо я слышал, так энто шо он копал яму да выташшил камни. Потом маленьку каменну комнату нашел, вся накрепко замурована была. Но он всех заставил рот на замке держать об том, шо он в ней нашел, потому как хотел, штоб это сюрприз был такой на свадьбе.
— Богатства, што ль, какие? — полюбопытствовал я.
— Да не деньги. — Чим потряс головой. — Об энтом бы не стал молчать. Эт было, видать, шото вроде… — Его рот приоткрылся и закрылся, не найдя слов. — Ну, как зовутся таки штуки, как богатеи на полку ставят, штоб ихние дружки дивились?
Я беспомощно пожал плечами.
— Драгоценности, што ль? — подсказала Денна.
Чим приложил палец к носу, потом указал на нее и заулыбался.
— Ага, оно. Всякие блестяшшие штукы, штоб народ дивить. Он бахвалицца-та любит, Маутен-то.
— Так никто и не знал, што эт было? — спросил я.
Чим кивнул.
— Едва горстка наберецца: Маутен, да брат его, сынки евоные, двое, да жинка мож. Они все перед всеми выхвалялисся большим секретом, полгода аж. Как попы надувалисся.
Это выставляло все в новом свете. Мне нужно было попасть обратно на ферму и заново все осмотреть.
— А вы тут видали кого сегодня? — спросила Денна — Мы дядьку моего ишшем.
Чим покачал головой.
— Да вроде никого не попадалосся.
— Я из-за него прям извелася, — настаивала она.
— Да я б те врать не стал, милашка, — развел руками свинопас. — Есть пошто тревожицца, коли он один в энтих лесах.
— А што, здесь дурной народ бродит? — спросил я.
— Да не, не шо вы подумали, — замахал руками Чим. — Я-т сюда не спускаюсся аж до осени, раз в году тока. Свинькам пожрать здесь хорошо, тока потому. Странные штуки здесь бывают, в лесах энтих. Особливо там, к северу.
Он посмотрел на Денну, потом снова на свои ноги, явно неуверенный, стоит ли продолжать.
Это было именно то, что я стремился узнать, так что я пренебрежительно отмахнулся от комментария свинопаса, надеясь его спровоцировать.
— Да што ты тута сказочки нам задвигашь, Чим?
Чим нахмурился.
— Да вона две ночи назад я встал, штоб… — он бросил взгляд на Денну, заколебавшись, — ну, по делам своим, так на севере огонь увидал. Синим полыхнуло. Будто костер большущий, тока сразу появился. — Он стиснул пальцы. — Потом все пропало. И так три раза. Прям вся спина задубела.
— Две ночи назад? — переспросил я. Свадьба была всего лишь прошлой ночью.
— Я ж сказал, две, — оскорбленно заявил Чим. — Я-т с тех пор все на юг шел. Я в таки дела не лезу, када синий огонь по ночам.
— Чим, правда што ль, синий огонь?
— Парень, я ж не враль-руэ какой, штоб байки плести да пенни у людей выманивать, — заявил он, явно раздраженный. — Да я всю жизь в энтих холмах прожил. Всяк знает: шо-то есть в северных скалах. Потому народ туды не больно-то ходит.
— А ферм там, што ль, нету? — спросил я.
— Да на тех скалах и места для ферм нету, коли ты не камни растишь, — запальчиво ответил он. — Шо думать, я свечу от костра не отличу? Синий был, точно те говорю. Здоровы таки вспышки. — Он изобразил нечто большое обеими руками. — Как када выпивкой в огонь плеснешь.
Я перевел беседу на другую тему. Вскоре Чим тяжело вздохнул и поднялся на ноги.
— Свиньки-то тута уж все обожрали поди, — сказал он, беря посох и тряся его так, чтобы колокольчик забрякал погромче. Свиньи послушно потрусили к нему со всех сторон. — Лу-у, свиньки! — крикнул он. — Свинь-свинь-свинь! Идить-ка, пошшитамся!
